Черубина де Габриак Как горько понимать, что стали мы чужими, не перейдя мучительной черты. Зачем перед концом ты спрашиваешь имя того, кем не был ты? Он был совсем другой и звал меня иначе, — так ласково меня никто уж не зовет. Вот видишь, у тебя кривится рот, когда о нем я плачу. Ты знаешь все давно, мой несчастливый друг. Лишь повторенья мук ты ждешь в моем ответе. А имя милого — оно умерший звук: его уж нет на свете. 1921 г.
Вероника Тушнова Гонит ветер туч лохматых клочья, снова наступили холода. И опять мы расстаемся молча, так, как расстаются навсегда. Ты стоишь и не глядишь вдогонку. Я перехожу через мосток… Ты жесток жестокостью ребенка — от непонимания жесток, Может, на день, может, на год целый эта боль мне жизнь укоротит. Если б знал ты подлинную цену всех твоих молчаний и обид! Ты бы позабыл про все другое, ты схватил бы на руки меня, поднял бы и вынес бы из горя, как людей выносят из огня.