ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)

Девочка из глубинки Александра осталась сиротой в десять лет. Это случилось в середине девяностых, когда была безработица и безденежье, родители подрядились челноками, таскали огромные клетчатые сумки с товаром. И вот как-то им подфартило, они очень хорошо распродались и с большими деньгами вновь решили ехать в Турцию. А тогда был рэкет, нужно было платить дань и кто-то из завистливых товарок донес тем ребятам, в малиновых пиджаках, что у родителей завелись денежки и они не заплатили «пошлину», а собрались снова за товаром. Они узнали, что к ним должны приехать, Александру быстро отправили к бабушке, а сами наняли машину и в Москву. Обратно они уже не вернулись, а нашли их только весной в тридцати километрах от города, когда начал таять снег. У бабушки от горя случился инфаркт, и она умерла. Александра осталась одна на белом свете и ее отправили в детский дом. Только благодаря воспитательнице, Ирине Матвеевне, которой на тот момент было чуть больше тридцати, она выжила и сохранила добрый и отзывчивый характер. Она так привязалась к ней, что уже относилась как к матери, да и воспитательница любила эту милую девочку. К ее выпуску Ирина Матвеевна стала директором детского дома и когда Александра отучилась в педучилище, то вернулась в детский дом, под крыло любимого директора и стала ее верной помощницей. В один из дней Александру срочно позвала к себе директор, это ей сообщила уборщица, баба Галя и добавила: - Там дикарку привезли, никого к себе не подпускает. Шипит, тварь лесная, чуть завхоза не укусила, зараза. - Галина Ивановна, сколько раз вас просила не обзывать детей и не ругаться нехорошими словами. Та демонстративно хлопнула дверьми и ушла, ворча себе под нос. Если бы нашлась новая уборщица, то Александра с удовольствием бы поспособствовала увольнению этой грубой женщины, но на маленькую зарплату никто не торопился идти. В кабинете у Ирины Матвеевны в углу за шкафом притаилась, сжавшись в тугой комок, который в любой момент мог резко раскрутиться, девочка лет пяти-шести, рыженькая, с большими зелеными глазами.

Сказки забытого леса. Кирюха. Заброшенный хутор в зимнем лесу уснул, и только в моем окошке огонёк, одиноким маячком на многие километры вокруг. Дрема одолевает меня, расслабленный теплом и дневными хлопотами, то проваливаюсь в сон, то потревоженный непонятным скрипом на чердаке, с трудом цепляю реальность. Но картины сна гораздо реальнее, и уже не могу определить где я…Беспокойный сегодня Кирюха, все шуршит и стучит. Это он специально, показывает, кто хозяин. Да я и не спорю, обидчивый он сильно — напакостит, если не по его, хозяин. Я его не сразу признал — дом старый, и пока мне достался, долго нежилым стоял, лет десять. Вот и захирел, ослаб Кирюха, никак ему без людей нельзя. Он уж и уходить собрался, да жалко дом бросить, хорош больно, столько в нем уютных потаённых местечек — и на чердаке, и в кладовке, и в мастерской, где шкафчики да полочки. Раздолье! Кирюха — домовой строгий, мышей в страхе держал, чтобы в комнаты ни-ни! Из подполу не выпускал. Да ослаб от тоски и одиночества — мыши и распустились, в комнаты забредать стали. А как вселился я, ожил Кирюха , все за мной следом ходил, одобрительно половицами поскрипывал, да не замечал я его. «Какие домовые? Сказки все!» — так думал, услышав скрип и потрескивания непонятные.В хлопотах мы все, мыслями заняты, потому и не видим ничего. А Кирюха не обиделся, счастливым стал, жильцы у него, — и он гордо посматривал на соседний дом, где жила старенькая одинокая больная соседка. Тамошний домовой исстрадался весь, за неё переживая. «А мой, вон какой — шустрый!» — бормотал довольный Кирюха, с трудом успевая за мной. А я все в хлопотах обустройства по дому что-то чинил, а то и выбрасывал под неодобрительным взглядом Кирюхи. Не понимал он моего расточительного легкомыслия — столько выбрасывать! А когда я топором старый резной дубовый платяной шкаф ликвидировал, Кирюха обиделся, но ненадолго. Я люблю столярничать — сделал кровати-топчаны из досок высохших на чердаке до невесомости, постелил матрасы, и, опробовав их пружины, Кирюха растаял, подобрел и взял привычку кувыркаться на них, скукоживая покрывала. А я все никак не замечал его!Дни шли, месяц за месяцем, и как-то зимой, когда вечера долгие и дел почти никаких — печку топить да снег убирать, ритм озабоченности городской покинул меня, мысли уже не толкались, мешая друг другу, почувствовал я его… Печку я как раз топил, а холод жуткий стоял, звенел морозом. Он на печке сидит, на меня смотрит и рожи смешные строит. Человек — не человек, и зверь — не зверь . Описать никак не смогу! Он как-бы в дымке весь, как будто фокус не навёл и нечёткий весь. Но глаза… Ох, и пройдошистые! Они не пугали, нет… Они смеялись! Он понял, что я его вижу, — и рожицу мне страшненькую! А глаза-то добрые, весёлые! «Кто ты?» — спросил я. Кирюха говорит: «Живу я здесь!». Так и познакомились .Видел его редко — мешают мысли, хлопоты. Только расслабившись, и мысли отпустив, начинаешь видеть его — и то, только нечётко. А хорошенько — только дремая. Глаза хоть и закрыты, а его видишь. Смешной он оказался — похож на Карлсона, только без пропеллера. «А зачем мне пропеллер? — Кирюха удивился, — я и так — куда хочу!..» И в то же мгновение уже скрипел чем-то на чердаке. Обидчивый. Да… Подшутить над ним нельзя! Как-то пробовал, так он валенки спрятал! Еле упросил вернуть! Только я один знаю о нем, мои приезжают — он прячется и никак его не вытащить. Когда один остаюсь — он выходит и бродит за мной, поскрипывая. Чую его, и покойно слышать скрип его — успокаивает , все же не один я…Опять заскрипел, затрещал чем-то! Да что же это с ним сегодня? Давно уж спит он в это время… Опять скрипит… И ветер на дворе поднялся, ставнями окон стучать начал, воет как-то жалобно, просяще. В соседнем доме собака прям выть и рычать начала. «Что-то не ладно, — подумалось мне, — может зверь к дому подошёл, бродит?». А собачий лай уже в жалобное повизгивание… А ветер все отчаяннее! Страшновато, однако, леса вокруг, глушь. И Кирюха, прям сам не свой, не отзывается и все скрипт сердито... И отчего ему тревожиться подумал спускаясь с печки. Пошлепал босыми ногами по холодном полу. С тёплой печки оно и даже в удовольствие. Посмотрел в окно, белым бело водоворот крутит ветер: "кого там носит?“ Но напрасно всматривался. Может чего и есть там но выходить из дому в метель смысла нет, да и что я там увижу. — Ну и долго ты там скрипеть будешь — сердитым голосом шуганул Кирюху, обращаясь к потолку. Притих. Молчит. А метель с новой силой взвыла охрипшим ветром и закашлялась хлопьями снега в окно. Ставни и вовсе на дробь перешли. "Не сорвало бы," — подумал. И как бы услышав меня, Кирюха отозвался: — Гость непрошенный к нам просится, не пускаю его, нечего ему тут делать, пускай к себе в лес заворачивает. — Да что же за гость такой, — удивился я, — в такую-то погоду, да и ночь на дворе, кто бродить может? — Этого вам людям знать не положено, наши дела это, — Заважничал Кирюха, — но тебе скажу. Леший к нам ломится, а я не пускаю. Тут моя сила. Пущай он в своем лесу за порядком следит, вон звери распустились, по селам курей воруют, людей беспокоят. — Да что же ему надо от меня, — спросил, все ещё не веря в такую чертовщину. — Да ты ему без надобности, — говорит Кирюха, — переживает он. Измаялся весь. Со мной вот хочет посидеть. За лес потолковать. А я гоню, его это дела, сам пускай и управляется в своем лесу. — Да ладно тебе, Кирюха, не жлобничай, может ему нужно поговорить с кем, поделиться чем, тебя не убудет. Да и замерз видать твой Леший, вон как метель завывает. — Ну да, замерзает он, — рассердился Кирюха — это он её крутит. Ветра нагнал. Снег переворошил до земли самой. Деревья скоро ломать начнёт, как не по его выйдет, все просится. Он ко мне раньше заходил часто, так я тогда без хозяев тосковал, вот и опять он по привычке а я то при хозяине нынче, при тебе стало быть, — уточнил Кирюха — и не пристало мне из дому проходной двор устраивать. Да и надоел он мне своими жалобами: то зверь его не уважает, то лесники любимую рощицу вырубили. А мне оно к чему? Мне дом в порядке держать надо. — Жлоб ты Кирюха, пускай погреется твой Леший, пугать то меня он не будет? Страшный он? — Так это если он сам захочет то и увидишь его а не захочет то хоть глаза высмотри, сам он решает каким ему быть, хошь птицей, хошь зверем каким а то и вовсе кустом прикинется а сейчас он с ветром гуляет а в виде каком , никто не знает. — Так мне дверь ему открыть, или как, — заволновался я. — Не беспокойся, — захихикал Кирюха, — это же Леший. Ему любая щелка за ворота станет. Ну раз ты хозяин рарешаешь, то так и быть, впущу его. Мне не жалко да и любопытно мне, на что в этот раз жаловаться будет. Это же надо, силой такой наделён, любого зверя в дрожь вгонит, деревья вырывает с корнем а туда же, жаловаться. — бормотал довольный Кирюха. И правда, утих ветер в тот же миг. И тише стало, так играючи ставни поскрипывали. "Ну вот — подумал я, — зашёл видать, шепчутся похоже с Кирюхой." Шорох на крыше живее стал. "Во чудеса — подумал я — а может дурит меня Кирюха и нету никакого Лешего. Это в его духе. Иногда он любит вот так насочинять и потом важничать. Завтра небось хихикать будет, как мол, развёл меня, напугал" Но ветер же утих, как зашёл он, — засомневался я. Да что тут гадать, завтра Кирюха расскажет, он любит поболтать, не удержится. Полезу-ка я на печку, там никаких Лёших и Кирюх, хватит мне впечатлений." Печка встретила теплом и уютом. Камень приятно надавил на косточки и задремал я…. Автор: stas #СказкиЗабытогоЛеса

Ведун всегда на страже Деда Григория я боялся с раннего детства. Дом у нас на две части: в большей жили папа, мама и я. В пристройке, совмещённой из небольшой комнатки и крохотной кухни, — дедушка по отцовской линии. По воскресеньям вся семья обязательно собиралась за общим столом во время обеда — такое было правило: — А правила нарушать нельзя. Точка! — говорил Григорий.

НЕПОЛНОЦЕННОСТИ — Глянь какая! — говорит тетя Рита, перевешиваясь через забор. Сжимает в пальцах крупную ягоду клубники с приставшими к алому боку еле различимыми частичками земли. Смотрю во все глаза, старательно изображая интерес. — Второй урожай за лето уже, нарадоваться не могу. Дать семена? — Не надо, — качаю головой. — Вряд ли будет время с ней возиться. Рита закидывает клубнику в рот и смачно чавкает, окидывая мой участок скептичным взглядом. — А на что у тебя время-то уходит? — спрашивает, не переставая жевать. — Ты вон даже картошку не сажал. Сорняки хоть выдергай, смотреть же больно. — Выдергаю, — киваю терпеливо. — С калиткой вот закончу и выдергаю. Снисходительно фыркнув, тетя Рита тяжело отваливается от забора и поворачивается к своим грядкам, где аккуратно кучерявится всевозможная зелень и полыхают разноцветными огнями садовые цветы. К толстым щекам приливает румянец, перепачканные клубничным соком губы растягиваются в самодовольной улыбке. — Во как дача должна выглядеть! — говорит. — Любо-дорого посмотреть! Учись, пока я живая. Не перестаю кивать, пока она неторопливо уходит, а потом поворачиваюсь к калитке и вяло дергаю, прислушиваясь. Петли отзываются визгливым скрипом, и я присаживаюсь, разглядывая ближе. По ночам ветер таскает дверцу из стороны в сторону, и этот самый скрип порой не дает заснуть до утра. Надо либо смазать, либо приделать задвижку, чтобы нормально держалось, но ни масла, ни инструментов на даче нет. После покупки мы так и не успели ее обжить, всего пару раз приезжали. Слух щекочут негромкие перешептывания, и я отвлекаюсь от размышлений, заинтересованно выпрямляясь. Шум раздается от соседей с другой стороны — там заброшенный дом и запущенный участок, по сравнению с которым даже мой выглядит вполне привлекательно. Продираясь сквозь заросли, к крыльцу крадется худая блондинка лет тридцати, одетая в джинсовые шорты и белый топ. На плече болтается сумочка, левая сандалия расстегнулась. Воровато ссутулившись, женщина тащит за руку маленькую светловолосую девочку и беспрестанно что-то ей нашептывает. Обе выглядят так, будто меньше всего на свете хотят быть замеченными. Странно. На воришек не похожи, к тому же воровать средь бела дня, да еще и на давно заброшенной даче — идея как минимум необычная. Не в силах подавить любопытство, я ступаю ближе к забору: — Здравствуйте! Вздрогнув, женщина резко оборачивается. Глаза широко распахнуты, лицо бледное, длинные волосы спадают на плечи спутанными прядями. Девочка смотрит то на нее, то на меня. — Ищете кого-нибудь? — спрашиваю. — Нужна помощь? Незнакомка глядит молча, не двигаясь с места. Точь-в-точь напуганная кошка, выбирающая момент, чтобы броситься наутек. — Здесь давно никто не живет, — продолжаю. — Вы там ничего не найдете. Сглотнув, она подает голос: — Этой мой участок. Мы просто приехали отдохнуть. — А! Простите! — чувствую, как лицо пламенеет от стыда. — Просто никогда тут никого не видел, вот и подумал, что… Просто вы как-то… ну, не знаю… — Понимаю, — улыбается женщина, подходя ближе. — Сама виновата, что тут сказать. Честно говоря, дача не моя, а дедушкина, только его уже давно нет, а нам она вроде и не нужна особо, вот и не приезжали. У нас в семье кроме него никто не любил все эти рассады и земледельчества. Одно время подумывали продать, да тут как-то нет спроса, никто даже не позвонил. Я Жанна. — Антон! Протягиваю руку через забор, и она пожимает. Прикосновение теплое и неуверенное. — А это моя дочка, — говорит, кивая на девочку. — Оленька, пять годиков. Оля рассматривает меня внимательно, разглаживая ладонями подол клетчатого платьишка. Брови нахмурены, губы крепко сжаты. — А вы здесь с женой? — спрашивает Жанна, бросив взгляд на мое обручальное кольцо. — Мм, нет, — отвечаю, невольно убирая руку за спину. — Как раз наоборот. — Как это? — Приехал, чтобы побыть отдельно. Сложный период в отношениях, надо немного отдохнуть друг от друга. Жанна с готовностью кивает: — Прекрасно понимаю! У меня бабка знаете как говорила? «Не бывает крепкого союза, где все гладко». Каждый раз в этом убеждаюсь. — Вы поэтому здесь без мужа? Смеется: — Нет, у него много работы, никак не вырваться! А нам нужен свежий воздух, да и вообще как-то отвлечься. У нас… ну, в нашем союзе и правда не все гладко, — она наклоняется, мгновенно делаясь серьезной, и понижает голос: — У нас еще мальчик был, Ванечка, на год старше Оли. В прошлом году выбежал на дорогу, и, ну, машин много, такое движение оживленное, и он… ну… в общем, умер. Оля тут же вскидывает голову: — Не умер. — Милая, мы же сто раз обсуждали, — вздыхает Жанна и снова поворачивается ко мне. — Не слушайте, пожалуйста. Она у нас чуть-чуть неполноценная, с головой что-то не то. Все эти странные видения, фантазии и так далее. Но мы работаем над этим, точно справимся! У вас есть дети? — Нет, пока не успели. — Все впереди! Ладно, приятно познакомиться, мы пойдем обживаться. И да, можно попросить не говорить про меня с соседями? А то придут знакомиться, а у меня тут столько работы и уборки, времени же совсем нет. Я потому и старалась так незаметно проскочить. Как расхлебаю дела, сама всех обойду. — Конечно, не вопрос. *** Поздним вечером, допив полторашку пива, я выхожу на крыльцо и выуживаю из кармана зажигалку. Огонек шипит, облизывая кончик сигареты. Выдыхаю дым в темное небо. Июльская жара ушла вместе с солнцем, и приятный холодок ласкает шею, забираясь под майку. Кругом тишина, только поскрипывает опостылевшая калитка да шепчет листва старой черемухи на участке тети Риты. Окна ее дома горят, выплескивая слабый свет на ряды грядок, сквозь щель в неплотно задернутых шторах можно различить дверцу древнего лакированного шкафа. Снова затянувшись, перевожу взгляд на дачу Жанны. Крыша давно просела, черные окна без занавесок кажутся слепыми, рассохшаяся входная дверь чуть приоткрыта. Если бы я не познакомился днем с хозяевами, до сих пор был бы уверен, что дом нежилой. Жанна маскируется слишком хорошо. Перед глазами все покачивается из-за выпитого, поэтому я не сразу соображаю, что в разросшихся кустах на участке Жанны кто-то движется: шуршит высокая трава, шумят ветви смородины. Наклоняюсь, щурясь, но темнота непреклонна — видно только лиственную кашу, волнующуюся как море перед бурей. — Кто там? — зову негромко, неуверенный, что нужно вмешиваться. Из зелени выныривает коротко стриженая мальчишечья голова, отблескивающие глаза стреляют в мою сторону мимолетным взглядом. Сердце ускоряет темп. — Эй! Ты кто? Мальчик скрывается в кустах, все тут же затихает. На неверных ногах спускаюсь с крыльца и подхожу к забору. В голове гул, горло сжимается от накатившей тошноты. Опираясь на забор, я приподнимаюсь на носочках и рассматриваю кусты. Ни единого движения, даже ветер сошел на нет, стирая последние звуки. — Кто здесь? — спрашиваю шепотом. Зажатая меж пальцев сигарета дотлевает до фильтра, обжигая кожу, и я отбрасываю ее в сторону. До отрезвленного болью сознания тут же доходит: не может здесь быть никаких мальчиков, сейчас во всем поселке максимум пять домов заняты, я всех знаю, ни у кого детей нет. Душу будто обдает ледяной водой. Часто оглядываясь, отступаю обратно в дом, за дверь с замком, на мягкую кровать под большое одеяло. Здесь точно безопасно, здесь до меня никто не доберется. *** Днем, отоспавшись, я пью крепкий чай, стоя у окна и рассматривая дом Жанны. Там все еще никакого шевеления. Если и ведется уборка, то максимально незаметная для окружающих. Надо очень не любить общение, чтобы так шифроваться. Сейчас случившееся ночью кажется всего лишь сном, но все равно сидит занозой глубоко в мозгу. Даже если приснилось или показалось, лучше проверить, потому что если по дачному поселку бегает непонятно чей ребенок, да еще и в потемках, то нужно срочно разбираться. Входная дверь дома Жанны по-прежнему приоткрыта. Неловко помявшись на крыльце, я медленно тяну за ручку, рассматривая проржавевший насквозь замок — значит, тут вообще нет возможности закрыть. Неудивительно, что всю ночь нараспашку. — Есть кто? — зову негромко, заглядывая в проем. — Это я, Антон. Внутри тихо как в библиотеке. Опасливо оборачиваюсь, чтобы проверить, не наблюдает ли кто из соседей. Для остальных дом считается заброшенным, поэтому, если меня заметят, ничего хорошего не подумают. — Я зайду? Опять без ответа. Попереминавшись с ноги на ногу, я ступаю вперед и тут же прикрываю за собой дверь. Взвизгивают петли, скрипят под ногами доски, взвивается в воздух пыль, повисая в солнечном свете. Ни о какой уборке здесь и речи не идет. Углы затянуты паутиной, под грязным абажуром люстры в кухне давно засохло осиное гнездо. Низенький холодильник стойко препятствует попыткам открыть дверцу, стол укрыт клеенчатой скатертью, цвет которой невозможно угадать из-за налипшей за прошедшие годы грязи. Сквозняк гуляет сквозь разбитые форточки, донося запахи травы и цветов. В главной комнате крошечный диванчик, покосившаяся тумбочка, старый пузатый телевизор с рогатой антенной. Все под таким толстым слоем пыли, что я начинаю сомневаться, в этот ли дом вчера зашли женщина с девочкой. — Жанна? — говорю дрогнувшим голосом. — Не прячьтесь, пожалуйста. В окно видно мой дом с унылым огородом и облупившейся зеленой краской на рамах. Очень неуютно смотреть на него со стороны, как будто покинул собственное тело и паришь теперь в воздухе, потерянный и дезориентированный. — Я… я просто увидел вчера мальчика, — мямлю, чувствуя себя разговаривающим с пустотой идиотом. — Хотел спросить, может, вы его тоже видели. Мне кажется, это как-то не… Ушей касается едва различимый шепот, и я умолкаю, вертя головой. Ковер на стене, мумифицированные цветы в горшках на подоконнике, пожелтевшая рассыпающаяся газета в углу. Никого нет. И много лет никого не было. Шепот растворяется в тишине, оставляя только сомнения. Показалось, послышалось. Еще раз окинув все внимательным взглядом, я тороплюсь к выходу. *** Тетя Рита копошится у куста малины, кряхтя и бормоча под нос. Обесцвеченные пряди волос прилипли ко взмокшему лбу, растянутая футболка пропиталась темными пятнами на спине и под мышками. Пальцы с грязными ногтями бодро зарываются в землю, выдергивая тонкие ростки не успевшего толком проклюнуться сорняка. Останавливаюсь у забора и окликаю: — Теть Рит. — А? — выпрямляется, глядя заинтересованно. — Вы не сильно заняты? Хотел у вас спросить. — Спрашивай, — подмигивает. — Я за это денег не беру. Бегло оглянувшись на дом Жанны, машу рукой в его сторону: — А вы знаете, кто там живет? Рита утирает лоб сгибом локтя, а потом упирается кулаками в поясницу, хмурясь в мыслительном процессе. — Этот там жил, как его, Ефимыч. Да, Иван Ефимович. Только его похоронили же давно, еще когда ты тут дом не купил. Хороший мужик был, между прочим, вот уж кто умел за участком ухаживать! — А у него что, родственников не было? — спрашиваю осторожно. — Почему дом-то забросили? — Так городские же все, куда деваться! Сын у него вообще за границу свалил, а дочка сына, то бишь, получается, внучка Ефимыча, вроде как эту дачу и получила в наследство. Только ни разу здесь не появлялась. Говорят, замуж вышла да живет себе в городе. Нафиг ей эта дача, тут же езды часа два, если на автобусе, да еще и с пересадкой. А здесь огород, палисадник, целый дом, вечно ремонты по мелочи. Слишком сложно для белоручки-то городской. Ты вон приехал, и что толку, ниче не умеешь, а там вообще девка! Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Переведя дыхание после тирады, тетя Рита неожиданно охает: — А! Вспомнила, знаешь что? Говорил кто-то недавно, что у нее, у внучки этой, какая-то беда случилась. То ли с детьми ее, то ли вообще с ней самой. Помер там кто-то. Или все сразу померли, хрен разберешься в слухах этих. Несмотря на тридцатиградусную жару, вдоль позвоночника пробегает холодок. Перед глазами всплывает хмурое личико Оли, а потом — беспричинно напуганная Жанна. Обе с самого начала выглядели как-то неестественно. Хотя нет. Конечно, нет. Это уже я накручиваю. Нельзя так безоговорочно верить соседским сплетням. Скорее всего, Жанна оценила масштабы разрухи в доме деда, передумала дышать свежим воздухом и ушла так же тихо, как появилась. — А ты почему спрашиваешь-то? — Да просто, — пожимаю плечами, стараясь выглядеть равнодушным. — Дом же хороший вроде, а никто не приезжает. Вот и стало интересно. — Тут каждый первый дом хороший, а ездют все меньше и меньше. Проще же в квартирке жить, продукты в супермаркете по акции, вообще никаких забот! А чтобы для души выйти под солнышко и посмотреть как у тебя огурчики зреют, помидорки наливаются — это нет, это сейчас редкость. Никому не надо. — А вы, случайно, не видели тут где-нибудь мальчика маленького? — спрашиваю после долгой паузы. Хлопает ресницами: — Какого еще мальчика?

Лекарь с того света. «Это случилось в марте 2006 года во время поста. У моей подружки сильно запил муж, она сетовала, что, мол, с ним, проклятым, делать? Я ей сказала, что слышала, будто надо бутылку водки, которую подержит пьяница, отнести на кладбище и оставить грех покойникам. Подруга, недолго думая, принесла чекушку. Я на ней написала: «Помяни грех Анатолия. Аминь». Я шла по кладбищу и думала, на какую могилу поставить эту проклятую бутылку, чтоб муж подруги был здоров. Вдоль кладбища текла незамерзающая река, очень близко к ней был похоронен солдат. Слышала, что он здесь, в этой реке, утонул. «Он мне не поможет, - подумала я, - сам был пьяный на тот момент». Я вглядывалась внимательно в памятники, пытаясь найти имя Анатолий. Захочет ли мертвец забрать такой дар и избавить несчастного от порока? По дороге я увидела красивую могилу – всю в живых цветах, видно, похоронили недавно. С фотографии на меня смотрел симпатичный мужчина, сидящий в своем кабинете. Как его зовут, не написали. «Тебя любили на земле, коль столько цветов принесли, подумала я, - ладно пойду дальше, поищу нужную могилу». Достала сигаретку, чтоб перекурить. Но вдруг услышала четко мужской голос в голове: «Положи на мою могилу, я помогу!» Я поставила на могилу бутылку водки, но тот же голос сказал, чтоб сигарету тоже положила, - она мне ни к чему. Я мысленно ответила, что я не собираюсь бросать курить, мне это не мешает. Но сигарету положила, побоялась ослушаться. И голос приказал пачку сигарет, которая у меня в левом кармане лежит, положить на последнюю могилу при выходе с кладбища. Я пообещала сделать, как сказали, только мне это не поможет, курить я все равно буду, и ничего ни у кого не получится, я сюда пришла не за этим. Я решила посмотреть венки: кто это такой умный здесь похоронен? Один – от коллектива, второй – от друзей, на третьем цветы в нем были живые – написано: Анатолию Петровичу. Я достала сигарету и пошла к выходу, дым подступил к горлу, я закашлялась, и сигарету пришлось выкинуть. Вот и конец кладбища. Я нехотя достала пачку сигарет, положила ее на крайнюю могилу и пошла к выходу. После этого случая прошло уже много времени. Я так и не курю, и не хочу. Я ходила к своему избавителю, ставила ему свечки за упокой души. Очень я ему благодарна за то, что помог мне изжить эту вредную привычку. А Анатолий, друг моей подруги, с тех пор спиртное в рот не берет. Добрый человек с того света может людям помогать. Царствие ему небесное!» Орфография и стилистика автора сохранены. Автор Мара

ДНЕВНИК БЕЛОСНЕЖКИ (сказка для взрослых) Ах, дорогой дневник, как же я себя ненавижу! Белая, как моль! Доктора говорят - гемоглобин... А я вроде и кровянку рубаю кольцами, а всё равно, будто утопленница. Но хуже всего - это щёки. Уж и синила их, и белила, а они всё равно румяные, как у чахоточной... Короче, уродка уродкой! Да ещё и имечко это. Фу! Не имя, а кличка какая-то. Спасибо мамочке покойнице! И анемией наградила, и нарекла, как собаку!.. Сердечное тебе, мамочка, СПА-СИ-БО!!!

ДНЕВНИК ДРАКОНА Запись 1. Съел двух рыцарей, теперь маюсь изжогой. Пожаловался маме. Она закатила получасовую лекцию на тему правильного питания. Уж кто бы говорил. Сама то, уже сто лет как на салатной диете. Все фигуру бережет. К папе обращаться не стал, у него творческий кризис и он не в настроении. Запись 2. По прежнему маюсь с желудком. Поспрашивал товарищей по слету. Те объяснили, что в таких случаях ни в коем случае нельзя есть ничего острого. Решено, с этого дня перестаю проглатывать рыцарей вместе с мечами и копьями. Запись 3. На очередном слете прослышал что появилась новая фишка. Нужно похищать принцесс, причем желательно блондинок и девственниц. Что с ними дальше делать толком никто не знает, но говорят что это признак истиной крутости! Запись 4. Облетел дюжину королевств. Довел до истерики восемь принцесс требуя у них справки от гинеколога. Так ничего не нашел, пришлось слопать подвернувшегося под лапу какого то Первого Министра. Вкууууууусноооо.... Запись 5. Рассказал о съеденном на слете. Ребята обзавидовались. Оказывается это редчайший деликатес. Их специально откармливают изысканейшими блюдами, дабы мясо приобрело утонченный вкус. Говорят что вкуснее Первых Министров только Олигархи и еще Высшее духовенство, но до тех нам увы не добраться... Запись 6. Прогуливался по лесу. Вдруг из кустов выскочил какой то полуголый мужик в одних кожаных трусах и здоровенным топором. Прокричал что он известнейший герой и истребитель чудовищ Карман-Варвар. Никаких карманов я при нем не заметил, да особо и не рассматривал Чего мне всякие варвары когда я думаю как найти свою принцессу... (позже) Лежу, все сильнее мечтаю о принцессе. Варвар тоже не теряет времени зря, вот уже пять часов ломая свой топор о ноготь на моей передней лапе. А хороший мужик оказался. Ну когда у меня найдется время заняться своим маникюром. Принцессы клюют только на изысканных драконов. (еще позже) Варвар сбежал обратно в кусты. Топор вернее то что от него осталось похоже достался мне. Поблагодарив его, я попросил заглянуть через недельку. Мне еще заусенцы на задних лапах надо поправить. А коли уж такой мастер педикюра мне попался, то грех не воспользоваться навести красоту на халяву... Запись 7. Ребята на слете хвастались принцессами. У Грилезуба их аж две, висят на цепочке на шее. Меня тут же объявили немодным и сказали что пока не добуду свою принцессу в тусовку могу не возвращаться. Запись 8. Нашел какой то старый черный замок. На верхней башне стояла какая то деваха. Чумазая, растрепанная, тощая как швабра. Спросила меня не являюсь ли я рыцарем спасителем. Офигел от такой наглости но решил быть вежливым и ответил что на самом деле я дракон и ничего общего с этими ходячими консервными банками я иметь не собираюсь. Разговорились. Деваха оказалась принцессой. Была похищена с целью выкупа местным черным магом, но все рыцари претендующие на ее руку, едва лишь завидев "ангельский лик" этой красотки, предпочитали сами откупаться от мага лишь бы не спасать ее. Я даже всплакнул от жалости пару раз. Потом долго думал. Принцесса конечно не ахти, но это все таки принцесса. И несомненная чиста и непорочна (ибо кто на такую позарится) Решено, похищаю ее с ее же согласия. Запись 9. Принцесса была разочарована увидев мою пещеру. Сказала что все порядочные драконы должны собирать золото а у меня что то пустовато. Очень долго объяснял ей что драконы все разные, у кого то к нумизматике склонность, а я вот марки собираю. Хочешь покажу свою коллекцию? (позже) Принцесса разревелась и запустила мне кляссером в голову. Сказала что у всех принцесс драконы как драконы, сокровища собирают, а ей неудачнице достался какой то филателист-ботаник. Успокоилась лишь тогда когда я сообщил приблизительную стоимость одной из страниц альбома. Думаю мы с ней поладим. Запись 10. За стеной расшумелась мама. Видимо опять обнаружила у себя очередную жировую складку. Прежде чем я успел что то объяснить, принцесса убежала в ее пещеру. Какая нелепая потеря... (позже) Что то подозрительно тихо за стеной. Ну-ка схожу я на разведку... (еще позже) Ну и как это понимать? Мама с принцессой сидят чуть ли не в обнимочку и обсуждают различные типа диет, а заодно изучают журналы моды трехсотлетней давности ну и перемывают косточки всем мужикам. Мое появление было встречено радостными воплями. Им видите ли срочно потребовалось послать кого-нибудь в город. Мол принцесса обнаружила что ее набор косметики подошел к концу, так что со списком длинной в мой хвост отправляюсь в путь. Запись 11. Ну и чего кричать? Что просили то и принес. Ну что, я буду перечитывать список посреди торговой площади пока в меня стреляют из катапульт, арбалетов и магических посохов? Ну притащил я вам всю лавку, сами выберете. Да вместе с лавочником. Не смотрите, что он сейчас трясется, когда я лавку уносил он меня всего пудрой обсыпал. Замучаюсь ее отмывать, а надо, ребята еще подумают что ориентацию сменил. Короче сами разбирайтесь что к чему, а я на озеро. Запись 12. А возле озера тихо. Ни шумов, ни скандалов, ни королевской гвардии с этими дурацкими пиками. Надо кстати наведаться в городской арсенал а то мой запас зубочисток подходит к концу. Короче тишь да благодать, лишь я, да один малознакомый маг. Мило с ним побеседовали. Он пересказал мне дюжину магических рецептов которые можно приготовить из клыков, когтей, чешуй и крови дракона. Я в ответ подробно объяснил как готовится жаркое из мага в собственном соку. Разошлись усталые но довольные. Запись 13. И снова родимый слет Ребята обсмеяли мою принцессу. В ответ пришлось придумывать кучу дурацких сказок о злых чародеях и кознях богов изменивших ее прекрасный облик. А затем дабы изменить тему рассказал что по последней заморской моде принято похищать не только принцесс но и весь королевский двор в придачу с королем. Ребята задумались а затем резко как то улетели. Запись 14. Тихо как то стало. Лишь королевские войска по лесам что то усиленно шастают. Немного прогулялся. Встретил знакомого купца, что всегда привозил мне самые редкие марки. Разговорились. Оказывается за последние несколько дней драконы обчистили дворцы двух десятков столиц. Народ в панике и поговаривает о нашествии монстров и гневе богов. Пообещал разобраться. Запись 15. На слете весело. Куча народу и все в панике. Ребята хвастаются кто больше сумел притащить. Особенно доволен Грилезуб. Он прихватил короля, какую то придворную даму, финансового туза и десяток придворных. Жалуется что для Флеш Рояля не хватает только валета, но что это такое и с чем едят он понятия не имеет. Смутно начинаю догадываться что если мы все и вымрем то от коллективной тупости. (позже) Мордогрыз приволок какого то знаменитого полководца. Тот вначале был в ярости, а затем чуть не умер от восторга. Заявил что такого количества совершенных боевых машин в одном месте ему еще не встречалось. Прежде чем мы успели опомнится он завербовал Мордогрыза и еще пару ребят в армию, объявил Великий Поход до края Вселенной (ну или хотя бы вооооон до того водопада) и прихватив заодно всех похищенных королей и их свиту удалился в неизвестном направлении... Думаю слетов в ближайшее время не будет... Запись 16. Принцесса долго интересовалась, а правда ли что по легендам драконы могут превращаться в людей. Ответил что правда, но что для этого нужен магический эликсир который хранится у моей мамы. Принцесса задумалась. А та лавка с косметикой ей серьезно помогла. По крайней мере гоблины больше не шарахаются завидев ее еще за километр. Надо бы еще нарядов притащить но меня больше в город не отпускают. Мама говорит что большой выбор это конечно хорошо, но превращать нашу пещеру в филиал рыночной площади она не позволит. Запись 17. Приперся первый героический спасатель принцесс. Я даже проснутся тлком не успел, когда он вылетел из пещеры преследуемый принцессой, которая гналась за ним с поленом в руке. Потом долго снимал этого незадачливого рыцаря с верхушки самого высокого дерева на которое он залез с перепугу, причем бедолага постоянно спрашивал кого из нас ему надо спасать. Пришлось рявкнуть что никого и пинком указать направление к ближайшему городу. Запись 18. Еще один спаситель. На этот раз эльф. Из чистокровных. Пришел с лютней и запел песню вызывая меня на бой. Как то даже не интересно. Принцессе тоже. Сидит у меняна загривке и кидает в певца гнилыми помидорами, благо я их целый воз приволок. (позже) А певец был хорош. Продержаться под обстрелом целых пять часов и продолжать петь несмотря на заляпанную одежду и лицо томатном соке это надо уметь. Лишь помидор залетевший в рот сумел его успокоить и на некоторое время спровадить из этих мест. Запись 19. Снова вернулся эльф причем не один а с оркестром. А помидоры кончились. Впрочем все не так плохо. При первых же аккордах из своей пещеры выбежал папа наконец то исцелившийся от своей депрессии и радостно закричал что наконец то к нему в гости забрели истинно творческие личности которым он наконец то покажет все глубины своего многогранного таланта. Мне интересно как он будет показывать эти глубины лежащим в обмороке эльфам? Запись 20. Что то шумновато здесь становится. Пещеру осаждают сотни столичных кутюрье с абсолютно новыми моделями платьев для моей принцессы. Та сидя на моей голове раздает указания. Тот кто предоставит ей некачественный образец немедленно приговаривается к съедению. Естественно мною, несмотря на то что я только что наелся на месяц вперед. Мама у себя организовала фитнесс клуб, и теперь у меня создается иллюзия что я живу на вулкане. Папа занимается со своими эльфами, учит их пению. Короче дурдом. Запись 21. Попробовал потихоньку сбежать. Притащили обратно. Возле пещеры развернуто крупное строительство. Принцесса объяснила что к нам от войны сбежался весь окрестный люд, поскольку свой дракон это конечно страшно но чужие еще хуже, а сюда они по крайне мере не полезут. Мою коллекцию марок забрали в казну создающегося королевства. Жаловаться родителям бессмысленно. Папа со своими учениками сочиняет новый гимн а мама создает фермы по выращиванию салата. Запись 22. (и похоже что последняя) Прощайте мои дорогие друзья по слету. Прощайте рыцари, маги и прочие спасители. Меня хотят сделать королем, хотя я этого и не хочу. Принцесса говорит что в первую очередь нам нужно сделать наследника. Да, она стала действительно прекрасной, ноя не хочу становится человеком! Аааааа!! Они несут эликсир! Спасите меня!!! (надпись рукой принцессы) Нет уж милый мой дракон. Если уж спасаешь принцессу, то всю ответственность на совершенный поступок бери на себя... Ну ничего. Мы еще сделаем из дракона человека...

Мне лично помогает фраза одного монаха. Очень простая. Он говорил: «Господь даёт нам сил ровно на один день.» Не надо пока думать о будущем. О том, как завтра встанешь и что предпримешь. И что будешь чувствовать. Надо вот этот день прожить и максимально выложиться. Преодолеть трудности настолько, насколько можешь. Сделать столько шагов, насколько хватит сил именно в этот день. Потому что на один день силы всегда даются. А завтра… Завтра все может измениться к лучшему. И чёрные тучи начнут постепенно уплывать за горизонт. Главное — день прожить. © Анна Кирьянова

МОНЯ Жил-был один малый. Самый что ни на есть обыкновенный, среднестатистический. Посмотришь в окно, там таких толпы ходят. Ещё в школе он получил прозвище "Моня", благодаря старому учителю истории Марку Моисеевичу. Однажды, на перемене, школяры устроили "бузу", в ней принимали участие все, даже девочки-отличницы, все, кроме одного мальчика... Вот тогда-то "историк" и сказал: "В моём классе, где я учился, был такой же мальчик, которого ничем нельзя было расшевелить... звали его Моня-Тихоня". С тех пор и "прилипло" к нему это прозвище. Со временем, Моней его уже называли и учителя и даже дома! Пока другие мальчишки лазали по деревьям и гоняли мяч, он сидел на лавочке, у подъезда, с бабушкой. Ребёнок, которому никогда не мазали зелёнкой разбитые коленки! Пока другие парни бренчали на гитарах и обнимали своих девушек, он с тоскою смотрел на это с балкона... Нечего тебе делать на улице в такое время! - говорила мама - Если они бездомные при живых родителях, пусть хоть ночуют на улице... тюрьма по ним плачет! Вот увидишь. Так и жил этот самый "Моня"... Не пряча дневник от родителей, не нося девочкам портфелей, не разу не подравшись и не попробовав покурить в подворотне с друзьями. Вся биография из нескольких слов, в одну строчку: родился, учился, женился... пока не помер. Единственной отдушиной в его жизни, как не странно, стал немецкий язык! Когда в школе шло разделение по языкам он, самостоятельно, выбрал немецкий! Мама была в шоке! Что это такое, я тебя спрашиваю? Будешь учить английский, я сказала! Это язык международного общения! А немецкий, это вообще не язык, а лай тупых солдафонов! Она ходила в школу, беседовала с классной руководительницей, с завучем... А Моня с феноменальным упорством на уроке иностранного продолжал ходить в "немецкую группу"! Его уговаривали по-хорошему и по-плохому... Стращали разными глупыми угрозами. Но ребёнок как решил быть "немцем" всем на зло, так им и остался! В конце концов дома смерились с этим... Моня очень гордился своей маленькой победой! Поначалу язык давался ему нелегко. Молоденькая учительница немецкого, видя как старается школьник, помогала по мере сил. Она же посоветовала ему больше читать на немецком, пусть даже и не понимая, пока, о чём идет речь! Шел он как-то домой, держа в руке газету "Neues Deutschland" ("Новая Германия", была такая газета ГДР, продававшаяся в Союзе), а у подъезда, на лавочке, вместо обычных старух-сплетниц, сидел сосед с третьего этажа. Благообразный дедок с длинными, седыми волосами и окладистой бородой. Многие жильцы дома считали его бывшим священником, этаким попом - расстригой! Звали его Иван Иванович. Был он нелюдим и дружбы не с кем в доме не водил... Эй, парень, зачем тебе эта газета? Мамке селёдку завернуть больше не во что? Это не маме, это мне! Я читать буду. Не врёшь? Ну-ка, прочти что-нибудь... Моня начал читать. Почти все слова были длинные и не знакомые, но он старался... - Не плохо... Вот что, если хочешь, приходи ко мне завтра, в 15:00, я тебе помогу с немецким... Так и начались их занятия. Сначала два раза в неделю, потом три, а затем уже каждый день! Вскоре мама поинтересовалась, куда это ребёнок ходит, с такой пунктуальностью, каждый день, взяв учебник. Узнав правду она раскричалась: - Вот ещё новости! Скажи этому старикашке, что за его "занятия" он от меня и рубля не получит! Тоже мне, нашёлся репетитор! Моня в слезах выбежал из квартиры... А через три года он победил на районной Олимпиаде по немецкому языку! Буквально с боем вырвав победу у заносчивой девицы из спецшколы с углублённым изучением иностранных языков! Он поразил жюри Олимпиады чистотой своего "берлинского" произношения, а затем сразил их наповал рассказом о берлинско-бранденбургских диалектах! Председатель жюри пригласил Моню поступать в ин.яз. Со временем, Моня всей душой привязался к Ивану Ивановичу. Он тоже к нему хорошо относился. Знаком того послужил один случай... Однажды ученик пришёл на пятнадцать минут раньше времени. Он не стал стоять в подъезде и выжидать время, а позвонил в дверь. Учитель открыл и демонстративно посмотрел на часы: - Рановато! Я ещё не закончил одну работу... Ну, ладно... проходи! В комнате, на столе, были разложены какие-то газеты, тряпки, а поверх всего лежал разобранный пистолет... - Наградной? - догадался восьмиклассник Моня. - Нет, скорее подарочный... - почему-то с ухмылкой ответил Иван Иванович. - Можно посмотреть? - осторожно попросил школьник. - Можно, если будешь держать язык за зубами! - сурово ответил наставник. Моня никогда в жизни не держал в руках оружия. Даже не стрелял из рогатки, а тут такое! Как гром его поразила дарственная надпись на пластине, прикреплённой к рукоятке пистолета: "Оберштурмфюреру СД... от товарищей по борьбе. 1944 год". - В 1944 году, по специальному заказу Главного имперского управления безопасности, для сотрудников гестапо и СД было выпущен Walther P38K с длиной ствола 85 мм. и 68 мм... Это делало пистолет удобным для ношения в наплечной кобуре - стволом назад и рукоятью вперед. - спокойно пояснил Иван Иванович, как будто бы речь шла о звонке для велосипеда "Орлёнок"! Он забрал у очумевшего Мони оружие, сел за стол, собрал пистолет, вставил магазин с патронами и убрал всё это в стол. Затем, помыв руки, открыл шкаф и вытащил оттуда китель... Моня, плохо разбиравшийся в этом деле, понял только одно: это китель советского офицера, полковника, с целым "иконостасом" наград. - Мы будем сегодня работать? - опять с ухмылкой спросил наставник, убирая форму. - Да... конечно... - пробормотал толком не очухавшийся школьник. - Тогда начнём... Ты на Восточном вокзале Мюнхена, зашёл в кафе выпить кофе и расспрашиваешь кельнера, где найти не дорогой, но приличный отель! Давай, слушаю... Иногда из шкафа доставался старинный, кожаный чемодан, до верху набитый книгами на немецком. Это были трофейные книги, таких в библиотеке не найти, их удел - спецхран! Однажды Моня, по распоряжению Ивана Ивановича, искал там один довоенный справочник и наткнулся на алюминиевый туб кубинской сигары. - Иван Иванович, я у Вас тут сигару кубинскую нашёл! - О, это не сигара, мальчик! Это целая история! Там внутри старинный пергамент, на котором якобы человеческой кровью записано страшное заклинание! Так получилось, что в 1942 году я спас от верной смерти единственного сына одной женщины, из маленького городка Берг, что распложен на озере Штарнбергер, недалеко от Мюнхена... Парень, по глупости, попал в "жернова" гестапо, его обвинили в шпионаже в пользу англичан. Мне удалось его выручить, буквально чудом. До сих пор не пойму, зачем я так рисковал? Бедная женщина не знала как меня благодарить! Предлагала мне деньги, ювелирные украшения... и много чего ещё, но я отказался! Тогда она созналась, что является ведьмой и в награду дарит мне это заклинание! Оно страшной силы! Благодаря ему исполнится любое желание, но как плату за это нечистая сила заберёт дорогого для тебя человека. Он умрёт! Она и говорит, я-де не решилась на это, боясь за сына, дороже, которого нет для меня! Вот так эта чертовщина ко мне и попала! Можешь посмотреть, если интересно... А я пойду, чайник поставлю. С величайшем трепетом Моня открыл туб и ему на ладонь выпал пергамент. Он действительно производил впечатление древней и магической вещи. Развернув его, он принялся читать... Заклинание было не очень большим и рифмованным. Прочитав его раза три, Моня пожал плечами и подумал: "Вот чушь собачья! А ведь за это жгли на кострах инквизиции!". Уже к вечеру Моня забыл историю с дурацким заклинанием, так она и стёрлась из его памяти... Время шло, день походил на день, как спички из одного коробка. Так же быстро и безжалостно сгорая, не оставляя, ровным счётом, никакого следа... И вот однажды, когда ему уже перевалило за тридцать, он, вдруг подумал: "Надо хоть раз в жизни что-нибудь этакое "откаблучить", а то и вспомнить ничего будет! В армии не служил, в тюрьме не сидел, за бабами не бегаю, водку не пью... ну, что я за мужик?". Тогда-то и пришло, само собой, решение! Позвонить самому "буйному" из сокурсников, которого так и звали все - "Юрка-псих"! Услышав голос по телефону, Юрий не узнал сокурсника, пришлось представиться... - Ё-моё, Моня, ты ли это? Как же тебе мамка разрешила по телефону говорить, а вдруг током ударит? Или ты из автомата звонишь... - ёрничал Юра - Тебя стали выпускать из дома одного? - Хорош изгаляться, Юрик, я тебе по делу звоню. По важному делу! - Валяй, излагай! Только быстренько, а то на "Спокойной ночи, малыши" не успеешь! - Юра, мои на море уехали, с маленьким, а я один дома торчу. Впереди "длинные" выходные, от тоски дома помру! Может у тебя какие планы есть? Меня прихватил бы за компанию. - Моня, ты ли это? Слушай-ка, а ты не заболел ли часом? Твои слова меня пугают! - Хватит смеяться, я на полном серьёзе спрашиваю, Юрик! Телефон замолчал. Было слышно, как на том конце бормочет сокурсник: "Во, блин, дела какие!". - Моня, в знак нашей институтской дружбы, я приглашаю тебя на рыбалку! Устроит? - Конечно! Спасибо Юра, век не забуду! Что мне делать? - Одеться соответствующим образом и завтра в пять утра у моего подъезда, как говорится, "с вещами"! - А дальше что? - Дальше дальняя дорога! Мы снимаем дачку у одной занятной дамы, компания чисто мужская. Рыбалка, шашлык, уха... отдых на природе! - Отлично! До завтра, Юра! Окрылённый ожиданием новых эмоций, Моня побежал в магазин, в винный отдел. Продавец привычно поставила на прилавок три бутылки "Ессентуков". Ухмыльнувшись при виде "минералки", он гусарским жестом швырнул деньги и изрёк: - Бутылку водки мне, ноль семь, пожалуйста! Тётка, которая знала Моню ещё со школы, была так удивлена, что давая сдачу обсчиталась не в свою пользу! Это после стольких-то лет работы в торговле! Позорище... Дача удивила Моню. Это был большой участок, больше пресловутых шести соток, с двумя домами, баней, сараем и гаражом. Но ещё больше его удивила хозяйка участка. Не молодая женщина, с лицом, носившим остатки было красоты, стройная и ухоженная. Звали её Янина Станиславовна. Была она потомком какого-то старинного шляхетского рода! Хозяйка сама вышла к калитке встретить гостей. - Как ты думаешь, сколько ей лет? - спросил Юрик у Мони, подмаргивая остальным - Не подсказывать! - Ну... лет сорок пять, может пятьдесят... - раздумывал вслух Моня. - Не трудись, не угадаешь! Ей за шестьдесят, Монька! Она каждое утро делает зарядку, купается в водохранилище, даже зимой! Летом проезжает ежедневно десять километров на велосипеде, а зимой на лыжах три километра! Вот какая женщина! Нашим бы бабам так выглядеть в её возрасте! - Здравствуйте, мальчики! - приятным голосом приветствовала гостей хозяйка - Всё готово, как договаривались! - Здравствуйте, Янина Станиславовна! - зазвучала басовитая разноголосица. - О, у вас новый мальчик в компании, познакомьте нас! - кокетливо продолжала хозяйка. - Это мой сокурсник Моня! Прошу любить и жаловать! - представил друга Юрик. - Вообще-то я не Моня... - стал оправдываться Моня. - Какая разница, Моня, Миша, Мойша, Майкл, Матеуш... лишь бы человек был хороший! Вот моя позиция по данному вопросу! - с этими словами хозяйка протянула Моне руку. Моня картинно поцеловал хозяйку ручку, под общий смех приехавших. Она взяла его под руку и повела к дому. - Вы пока разгружайтесь мальчики, а юноша поможет мне по дому... При входе в дом Моню заставили разуться и предложили широкий выбор тапочек. Затем прошли в большую светлую комнату, обставленную старой мебелью. - Это гостиная! - объяснила хозяйка снимая скатерть с большого, круглого стола - Вы пока раздвиньте стол, а потом можете осмотреть семейные портреты... А я на кухню. Стол был большой, старинный и очень тяжёлый! "Да, это не наша фанера...", - думал Моня. В гостиной было много портретов. Были портреты написанные маслом и просто фотографии в застеклённых рамах. Больше всего его внимание привлекли три портрета и акварельный пейзаж. Появилась хозяйка, она накрыла стол другой скатертью и поставила на середину вазу с цветами. Но какие цветы! Они не торчали во все стороны, как дома, у мамы... Это были розы, стебли цветов отрезаны под самую головку бутона! Они лежали в широкой вазе как фрукты! "Вот, что значит аристократия! Это не мы - потомки извозчиков с Крестовской заставы". - подумал Моня и вдруг заговорил на немецком: - Великолепные розы, сударыня! Я восхищён! Хозяйка на секунду замерла, заем удивлённо подняв бровь ответила, по-немецки: - Знание иностранных языков, это признак хорошего воспитания и образования! Вас что-то заинтересовало из моих портретов? - Да, вот этот, например... - продолжая говорить по-немецки, Моня указал на портрет холёного белогвардейца в лихо заломленной фуражке. - Это мой дедушка, он участник Брусиловского прорыва! - с гордостью сказала хозяйка. - А эта чудесная акварель? - он кивнул головой в сторону картинки изображавшей аллею, ведущую к особняку окруженному лесом. - Имение наших предков под Гродно, в Белоруссии... В этот момент вошли ребята, с которыми приехал Моня.

Моя история Много раз натыкалась на истории, когда кто-то из умерших родственников спасал из опасных ситуаций людей, засыпающих за рулем, давая толчок к пробуждению. А у меня получилось наоборот - меня отец чуть не забрал. Эту историю мне рассказала мама в приступе неожиданного откровения. Как любая безотцовщина, я периодически спрашивала маму об отце. Не помню, с чего начался наш разговор, но закончился он рассказом, выбившим меня из колеи. Может быть, ей просто стало тяжело это в себе держать. Мой отец погиб, когда мне был всего год, соответственно, я его совершенно не помню. Видела только на фотографиях, где он, радостно улыбаясь, держит меня на руках. Он был сварщиком, и однажды его баллон взорвался. В живот отцу воткнулся здоровенный осколок. Я часто думала о том, удалось бы его спасти, если бы глухонемой напарник не выдернул эту роковую железяку? Не знаю, может, и не удалось бы, дело происходило в посёлке, далеком от райцентра, но так у моего отца и вовсе не осталось никаких шансов, и он просто истёк кровью до приезда скорой. Мама вскользь упомянула про сапоги, полные крови… И для мамы начался ад: погиб молодой любимый муж, на руках двое детей (3 года и 1 год), родственники очень далеко, друзей и хороших знакомых нет, нужно организовывать похороны, а деньги практически отсутствуют. С похоронами помогла организация, в которой работал отец. По факту, они несли ответственность за его смерть, но маме было некому подсказать написать заявление, инициировать расследование, да и не до того ей было, опухшей от слёз и накачанной успокоительными. Ко всему прочему, почти сразу после похорон отца, я заболела краснухой. Температура, обезвоживание организма, постоянный плач, бессонные дни и ночи. Местный педиатр прописал лечение, но эффекта оно почти не давало. Не знаю, почему он не выписал направление в больницу. Может быть, и выписал, но второго ребенка просто было не с кем оставить на период лечения. Мама не спускала меня с рук, пытаясь укачать, вынужденная бессонница душевных и физических сил тоже не добавляла. Это был как раз девятый день, поминки. Мама, убрав за гостями и укачивая моё ослабленное тельце, твердо решила вызвать с утра скорую, если за ночь мне не станет лучше. Наконец, я затихла, и мама смогла уложить меня в коляску и сесть в кресло рядом, ненадолго перевести дух. Сидит она, покачивает коляску в полудрёме, и видит, как в комнату входит мой отец, подходит к коляске и берет меня на руки. Мама, глядя на то, как я прильнула к его плечу, очень обрадовалась присутствию мужа, ведь он всегда и во всём ей помогал, а в последние дни происходило что-то ужасное, что-то, что так сильно её измотало… Но теперь он пришёл, и всё наконец-то будет хорошо, а ей можно немного расслабиться. А муж, покачивая ребенка, говорит ей с сочувствием: - Милая моя, как же ты устала. Мама кивает: - Да, я так устала, мне так тяжело. - Хочешь, я помогу тебе? Возьму её с собой? А ты отдохнёшь, поспишь наконец-то. И мама, уже с облегчением кивая головой и закрывая глаза, вдруг вспоминает, что любимый муж уже 9 дней как умер… С криком «нет!» она подрывается, выхватывает меня из его рук и… понимает, что в комнате никого нет, а я без сознания. После был забег со мной на руках до ближайших соседей с телефоном, для вызова скорой, перепуганные соседи, согласившиеся присмотреть за старшим ребенком, и поездка в больницу. После этого я довольно быстро пошла на поправку. Вот такая крипи-стори из моей жизни. Конечно, мозг, затуманенный усталостью и лекарствами мог выдать и не такое, скорее всего, её подсознание таким образом сигнализировало организму, что, если сейчас заснуть, ребенок может и не выжить, вот и «напугало» как могло. Можете звать кота с лампой или тигра с прожектором, спорить ни с кем не собираюсь. Мне и так было довольно сложно этим поделиться, но, говорят, если выговориться, то станет легче. Автор - MedeyaLara.