Однажды ты придёшь, а мамы нет...
И лишь в окно стучится лютый ветер,
И ты поймёшь, увы, за много лет,
Что мама – это главное на свете.
Однажды ты заплачешь в тишине
И, горько одиночество глотая,
Ночной звезде, что светит в вышине,
Шепнёшь: « Ну, где ж ты, мамочка, родная?»
Однажды ты войдёшь, а дом пустой
Тебя не встретит запахом знакомым,
И мама не обнимется с тобой,
Не угостит олашкой испеченной.
Однажды за столом, что так знаком,
Ты будешь плакать, маму вспоминая,
Что говорила нежным голоском:
"Ну, на, покушай, доченька родная".
Однажды, через много-много дней
Захочешь теплоты, что избегала,
Своей родной, единственной своей,
Но жизнь, увы, нельзя начать сначала.
Однажды ты придёшь, а м
Нас, женщин, даже чёрту не понять!
Да, что там не понять! Он нас боится!
Он никогда не сможет угадать,
Что в женской голове всегда таится.
Мы плачем, когда всем, вокруг смешно,
Когда нам больно, будем улыбаться.
Для нас ничто не может быть грешно,
Когда мы будем за семью сражаться!
А за детей – мы превратимся в льва!
Всех загрызём и всех мы растерзаем.
Мы женщины – Китайская стена –
Вам нас не обойти, а мы достанем!
И не пытайтесь лучше нас понять,
Какие есть, такими и любите.
А мы за вас готовы жизнь отдать!
Вы только нас, любимых берегите!
Настанет день — исчезну я,
А в этой комнате пустой
Всё то же будет: стол, скамья
Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку,
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
и море ровной синевой
манить в простор пустынный свой.
1916 г.
Иван Бунин
(ENG) LITERAL TRANSLATION
(by U.R. Bowie)
The day will come; I will disappear,
And in this empty room
Everything will be the same: the table, bench,
The icon, ancient and stark.
And in just the same way will fly in
That colored butterfly in silk,
To flit, to rustle, to pitter-pat
Against the light-blue ceiling.
And in just the same way will the bottom of the
Я выхожу из возраста обид,
Живу себе, и рук не опускаю,
Мне не к лицу давно, уж, "бледный вид",
Кто не со мной - спокойно отпускаю.
Я даже напоследок не скажу
Бездушных слов, что ранят, словно плети,
Ведь было то, чем честно дорожу,
А в остальном... мы все давно не дети.
Ларец обид замкну на три замка,
Ключи-напоминания сломаю,
Возможно, погрущу ещё слегка,
Я, просто, так живу, а не играю.
Гордыня не живёт теперь во мне,
Мы с ней уже давным-давно простились,
Я больше не стрaдаю в тишине,
Когда мои друзья "не отзвонились.
Со мною только те, кому нужна,
И расстояния, поверьте, не преграда,
От них любая весточка важна,
А встреча - наша высшая награда.
Я выхожу из возраста "зачем"?
Спокойно кажд