🌸 🌸 🌸Радуга позитива!🌸 🌸 🌸

Общая тема для всех авторов.

Мир — это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение. Нахмурьтесь — и он, в свою очередь, кисло взглянет на вас; засмейтесь ему и вместе с ним — и он станет вашим веселым, милым товарищем... // Уильям Теккерей. Ярмарка тщеславия //

ТАЙНА МОЕГО КВАРТИРАНТА Алексей никак не мог решиться войти в подъезд. Он не был здесь долгих пять лет. Пять лет безысходности и отчаяния. Но все осталось позади. Теперь он снова дома. Он вернулся туда, где прошли самые счастливые годы его жизни. Надо же, здесь почти ничего не изменилось. Разве что появилась спортивная площадка с простыми снарядами для любителей тренировок на свежем воздухе. Да, прошло много времени с момента, когда он был здесь в последний раз. Обстоятельства сложились так, что из его жизни вылетели целых пять лет. Но он еще молод. Ему всего тридцать шесть. И он сможет начать все сначала. Если не ради жены, то ради сына. Как же он скучал по нему все это время… Сейчас Костику целых десять лет, совсем взрослый парень. Алексей вошел в подъезд. Пятый этаж. Жена поставила другую дверь, надо же. Значит, ключ не подойдет, замок тоже сменили. Мужчина тяжело вздохнул, поставил старую спортивную сумку на пол и нажал на кнопку звонка. Он ждал этого момента так долго. Почему же ему страшнее, чем в тот день, когда его жизнь изменилась раз и навсегда? За дверью послышались шаги. - Кто? Этот голос он мог узнать из тысячи. Жена, Оксана. Когда-то он был уверен в том, что она — женщина его жизни. Женщина, которую он будет любить всю свою жизнь. Но судьба решила сыграть с ним злую шутку. - Это я, Оксан! Я же звонил тебе, предупреждал, что вернусь. Какое-то время женщина молчала. Алексей даже подумал, что она просто решила игнорировать его и отправилась по своим делам. Но Оксана никуда не ушла. Она злобно прошипела: - Чего ты хочешь? Уходи! Алексей с силой потер виски. Почему-то некстати начала болеть голова. - Оксана, позволь мне хотя бы увидеть сына. Он дома, я точно это знаю. Вдруг дверь распахнулась. Мужчина увидел свою бывшую жену. Она покрасила волосы: когда они расставались, она была брюнеткой, теперь же у нее светло-русые волосы. Слегка поправилась, но это ее не портит. Пухлые губы, полное отсутствие морщинок на лице, отличный цвет лица… Да, сразу видно, что Оксана не страдала все эти годы. Оксана поспешно закрыла дверь и, злобно сверкая глазами, уставилась в лицо Алексея. - Зачем ты пришел? Я уже сказала тебе, что все кончено. Тебе здесь не место. После того, что ты сделал. Я не хочу, чтобы Костик с тобой общался. И все сделаю для того, чтобы этого не произошло. Алексей почувствовал, что в его сердце тоже закипает ярость. - Дорогая, меня не лишали родительских прав, если ты помнишь. И я имею право видеть своего сына. И, насколько я знаю, я все еще прописан в этой квартире. Оксана уперла руки в бока и усмехнулась. - То, что ты тут прописан — вопрос времени. Я решу эту маленькую проблему. А Костя тебя видеть не хочет. Не беспокой его. Он уже пережил расставание с тобой. Я не хочу, чтобы ты причинял ему боль снова. Ты понял меня? У тебя больше нет сына. Оксана шагнула к двери. Алексей схватил ее за предплечье, чтобы задержать. - Отпусти! Иначе я закричу, - сказала Оксана. - Я ничего тебе не сделаю! Просто позволь увидеть сына. Я скучал по нему все эти годы. Я писал ему каждую неделю! Оксана закатила глаза: - Неужели ты такой тупой и веришь, что я передавала ему твои записки?Уходи. Уходи! Последнее слово Оксана буквально провизжала в лицо Алексея. Мужчина отпустил ее руку. Он не знал, что сказать и как поступить. Не вламываться же в квартиру, где теперь Оксана проживает со своим новым супругом? Женщина хлопнула дверью перед лицом бывшего мужа. Алексей, словно во сне, поднял сумку с пола. У него было немного денег. Сумма совсем небольшая. Хватит разве что на неделю проживания в самом дешевом хостеле. А значит, у него есть всего неделя для того, чтобы найти работу. Чтобы сделать первый шаг в новую жизнь. Надо взять себя в руки. Только так он сумеет вернуть сына. И не потерять себя окончательно. * * * - Анастасия Петровна, ну, может быть, будет какая-нибудь премия? - даже сквозь толстые стекла очков, занимающих половину лица Алисы, было видно, что ее глаза блестят от слез. Анастасия Петровна тяжело вздохнула. Она сочувствовала сотруднице, но помочь ей ничем не могла. - Алиса, ну какая премия, мы в библиотеке работаем! Я могу тебе смен побольше в следующем месяце поставить. Но это если девочки согласятся, сама понимаешь. Алиса тяжело вздохнула и тихонько проговорила: - У меня совсем денег не осталось… Я не думала, что они так поступят со мной. Они просто пропали. Анастасия Петровна с сочувствием посмотрела на нервно теребящую краешек серого застиранного свитера Алису. Бедняжка! Слишком уж наивная, слишком доверчивая. Настоящая находка для разного рода мошенников. Несколько лет назад ей «навязали» чемодан с какой-то косметикой, которую Алиса планировала позже подарить маме на Новый год. Только придя домой, девушка поняла, что косметика просто не может стоить почти пятьдесят тысяч рублей. Но кредит уже был оформлен… Потом Она признавалась, что о словно попала под гипноз и подписывала договор, не понимая, что она делает. А теперь и вовсе на девушку посыпалась одна беда за другой. Три года назад умерла ее мама. Внезапно, от сердечного приступа. Просто пошла в магазин, упала и больше уже не пришла в себя. Деньги на похороны собирали всей библиотекой. Алиса несколько месяцев ходила, чернее тучи, с заплаканными потухшими глазами. Потом сумела взять себя в руки… А три месяца назад девушка решила сделать ремонт в оставшейся ей по наследству трехкомнатной квартире. Нашла бригаду, которая обещала быстро превратить жилище в «конфетку» за сравнительно небольшие деньги. Даже начали делать ремонт: сбили плитку в ванной, сняли раковину… И пропали, прихватив выплаченный Алисой аванс, и ее сбережения, которые девушка хранила в шкатулке, что стояла на самом видном месте. И теперь Алиса осталась без денег, так как бригаде она выплатила все свои сбережения. Еще и очередной кредит успела взять. Конечно, с зарплатой простого библиотекаря ей из этой ситуации не выпутаться. - Может, вы можете мне ставку уборщицы выделить? - взмолилась Алиса. - Я бы после работы убиралась… - Занята ставка уборщицы у нас, - извиняющимся тоном проговорила Анастасия Петровна. Ей искренне было жаль девушку. Какая-то она несовременная, что ли, беззащитная. Да и как ей было вырасти другой? Мать с бабушкой с Алисы пылинки сдували. Вырастили «книжной девочкой», которая верит в благородство людское, в то, что добро всегда побеждает зло, в настоящую любовь… А где все это в реальной жизни? Вот и прячется Алиса от этой самой жизни в стенах библиотеки, проводя время не с настоящими людьми, а с любимыми книжными героями. Так и досидит тут до пенсии… - Алиса, а ты не думала продать квартиру? Ну зачем тебе одной трешка? - внезапно в голову Анастасии Петровны пришла отличная, как ей показалось, идея. - Купишь двухкомнатную, подальше от центра, на разницу можно будет и долги раздать, и жить спокойно какое-то время. Алиса отрицательно покачала головой. Да так яростно, что несколько прядок даже выбились из ее аккуратного «старушечьего» пучка. - Нет, не продам. Бабуля и мама эту квартиру так любили, так любили… На глаза девушки снова навернулись слезы. Анастасия Петровна поспешила ее отвлечь: - Ладно, Алиса, иди работай. Что-нибудь обязательно придумаем. Я тебе обещаю. Алиса кивнула, по-детски шмыгнула носом и отправилась на рабочее место. Анастасия Петровна задумчиво уставилась в окно своего кабинета. Кажется, она действительно сумеет помочь своей излишне наивной сотруднице справиться с ее бедой… Женщина взяла со стола мобильный телефон и нашла в списке контактов нужный номер: - Олежек все еще ищет комнату? Через несколько минут Анастасия Петровна знала, что выход найден. Алису она обнаружила в книгохранилище. Девушка расставляла возвращенные читателями тома по полкам. - Алиса, вот тут номер телефона, этот мужчина ищет комнату, - Анастасия Петровна протянула Алисе вырванный из блокнота лист бумаги. - Он хорошо тебе заплатит. По крайней мере, на ремонт ванной хватит точно. Ему уже передали твой адрес, уж прости, что без твоего ведома. Алиса просияла: - Анастасия Петровна! Спасибо вам огромное! Просто преогромнейшее! Женщина покачала головой. Ну вот. Алиса готова впустить домой незнакомого мужчину. Даже не спрашивает, кто он, чем живет… Благо, она уверена в будущем жильце. Но нельзя же быть насколько доверчивой? В семь часов вечера Алиса вышла из библиотеки. Настроение у нее было просто прекрасное. Хотя бы одной проблемой меньше. Пустить жильца в одну из трех комнат — прекрасная идея. И как она сама до нее не додумалась? Библиотека, где работала Алиса, находилась недалеко от ее дома. Всего полчаса быстрым шагом. Алиса проделала этот путь почти бегом. Ей не терпелось побыстрее познакомиться с новым жильцом. Уже подходя к дому, Алиса решила позвонить мужчине. Надо же, она даже имя его забыла. Ну как можно быть такой растяпой? Алиса порылась в сумочке. Заветной бумажки не было. Неужели она выронила ее или забыла на столе? Ничего страшного, надо просто позвонить Анастасии Петровне… Но делать этого не пришлось. На лавочке около подъезда сидел мужчина. Худой, но плечистый, с темными волосами. На коленях мужчины стояла спортивная большая сумка. Алиса сразу поняла, что это — тот самый будущий квартирант. - Здравствуйте! Я — Алиса! Мужчина удивленно посмотрел на девушку. - Алексей! Очень приятно! - Вам нужна комната, я правильно понимаю? - Да, нужна! - мужчина внезапно улыбнулся, и Алисе его улыбка понравилась. - Тогда пойдемте! Я вам покажу все. Вы сможете выбрать из двух вариантов. Правда, ремонт давно не делали, но кровати у нас удобные, белье я вам дам, если нужно… Алексей встал со скамейки и закинул сумку на плечо: - Пойдемте, Алиса. Мне вас просто провидение послало! - А мне — вас, - улыбнулась девушка. Алексей не верил в судьбу и в совпадения. Но случилось настоящее чудо. Он просто вышел из подъезда и уселся на лавку. Он не знал, что ему делать и куда идти. Надо найти хостел или комнату, которую сдавали бы посуточно. Надо найти выход в интернет, чтобы просмотреть вакансии… С чего начать? Что делать? Вдруг из задумчивости его вывел приятный голос: - Здравствуйте! Я — Алиса! Перед ним стояла молодая девушка. Не старше 30 лет, скорее всего, 27-28. Золотисто-русые волосы, тонкие черты лица, невысокая. Правда, ее сильно портили очки с толстыми стеклами. Но внешность необыкновенно приятная. Какая-то нездешняя, несовременная. Наверное, о таких говорят «тургеневская барышня». Алексей одернул себя. О чем он думает? Какие «тургеневские барышни»? Алиса удивила его, предложив комнату в аренду. Как она догадалась? Почему-то Алексей решил не уточнять. Ему нужна была комната, и она ее предложила. Стоит ли вдаваться в подробности? Может быть, на этот раз судьба решила улыбнуться ему? Алексей отправился вслед за Алисой. Они поднялись на девятый этаж. Оказавшись в квартире, Алексей словно попал в свое советское детство. Будто машину времени все же изобрели иначе , как в начале 21 века в центре столицы мог сохраниться уголок такой старины… Мебель здесь явно покупали еще во времена СССР. «Стенка», старенькие диваны, полированный журнальный столик, абажуры с бахромой…. Больше всего воображение Алексея поразили книжные шкафы — они были в каждой комнате, занимая всю стену. В квартире было очень чисто. Видно, что хозяйка часто убирается и терпеть не может беспорядок. - Вот эти две комнаты. Выбирайте! - улыбнулась Алиса. Алексей поймал себя на том, что ему нравится ее улыбка. И снова удивился своим мыслям. - Мне нравится эта, поменьше, - Алексей показал на понравившуюся ему комнату. Уютная, хоть и небольшая по площади. - Хорошо, - Алиса внезапно замялась. - Есть вопрос по оплате… - Сколько вы хотите? - спросил Алексей. - А вам не сказали, да? Я думала, вы знаете… Алексей назвал сумму, которая у него была. Почти всю, чтобы осталось немного на еду. - Это на неделю, - уточнил он. - А там… Потом я надеюсь найти работу… - А у вас нет работы? - Алиса помрачнела. Но потом взяла себя в руки. - Ничего страшного. Этого хватит. А дальше посмотрим, правда? Я дам вам постельное белье. Телевизор можете смотреть в соседней большой комнате. Сейчас я вам выделю в холодильнике верхнюю полку под продукты… Только вот в ванной у меня ремонт не сделан. Не доделан то есть. - Можно взглянуть? - спросил Алексей. Алиса кивнула: - Ванная там!.. Только лампочка не горит, - сказала она как-то небрежно, будто это обстоятельство не имело никакого значения. Увидев ванную комнату, Алексей присвистнул: - Это вы сами пытались ремонт сделать, что ли? Мужчина нащупал на стене фонарик, его взору предстала апокалипсическая картина: серые стены, со следами сбитой кафельной плитки, нудно капающий кран, тихое заунывное журчание неисправного сливного бачка унитаза. - Просто вышла очень неприятная история, - сказала Алиса, а затем поведала Алексею о бригаде, которая обманула ее и скрылась в неизвестном направлении. В конце рассказа она развела руками: - И на звонки не отвечают. Я даже имен их не знаю. - А в дом впустили незнакомых людей, ну кто же так делает, - с укоризной произнес Алексей, словно забыв, что он сам для Алисы — незнакомый человек, которого она впустила в свою квартиру. - Знаете, я умею делать ремонт. Могу вам помочь. Материалы можно и недорогие подобрать… Чтобы поприличнее выглядело. Алексей почувствовал, что он действительно хочет помочь этой девушке с ремонтом. Бесплатно. Хотя бы потому, что когда-то он зарабатывал этим на жизнь и снова хочет ощутить в руках знакомые инструменты, заняться тем, что он любит и умеет делать. - Можно будет… Только у меня денег почти нет, - призналась Алиса. - Ладно, давайте я вас покормлю в честь заселения. И будем отдыхать. Весь следующий день Алексей обзванивал своих старых друзей. Узнав о том, что с ним произошло, многие просто бросали трубку. Некоторые ссылались на занятость. Один сразу признался, что не хочет портить свою репутацию, общаясь с Алексеем. Оставалась всего пара номеров. Алексей, не надеясь ни на что хорошее, набрал один из них. Игоря он помнил хорошо: когда-то они вместе трудились на нескольких объектах и успели неплохо сдружиться. - Привет, Игорь! Это Алексей! - Алексей… Голос знакомый, но не припоминаю, - признался Игорь. Алексей напомнил об обстоятельствах знакомства. - А, точно, точно! Слушай, Леха, мне про тебя рассказывали кое-что… Это правда? Алексей пару секунд помолчал. Потом сказал: - Да, правда. Видишь ли, теперь ищу работу. Не знаешь, куда податься? - Знаю, Леха. У меня своя фирма небольшая. Сотрудников ищу толковых. Сам помнишь, наверное, что в нашей сфере со спецами беда. Тебя бы я взял. Помню, как ты работал, какие отзывы на тебя клиенты оставляли. - Игорь, только честно скажи. Тебя не смущает то, что у меня есть это… Пятно на репутации? - не веря своему счастью, спросил Алексей. Игорь рассмеялся: - Да мне, Леха, твоя репутация до фонаря. Лишь бы работал хорошо. Приезжай в офис, договоримся. У меня как раз заказ новый. Игорь назвал Алексею адрес своего офиса. В тот же день Алексей отправился на собеседование. Игорь действительно помнил его и был готов устроить на работу. - Денег пока не особо много, только начинаю раскручиваться, - говорил он. - Но постепенно, полегоньку, надеюсь, что смогу выйти на другие суммы. Алексей был готов на любую работу. А тут — такое везение. По специальности, да еще и под начальством приятеля. - На следующий день выходим на объект, - сказал Игорь в конце встречи. - Платить буду раз в неделю. Устраивает? Алексея этот вариант устраивал на 100%. Довольный, он поехал в квартиру Алисы. Теперь он точно знал, что проживет там куда больше, чем одну неделю. Алиса быстро привыкла к своему квартиранту. Он вел себя достаточно тихо, убирался за собой на кухне, полностью оплатил первую неделю, потом нашел работу и внес деньги еще за месяц. Она чувствовала, что Алексею не хватает общения, и с удовольствием разговаривала с ним по вечерам. Оказалось, что мужчина любит читать, поэтому Алиса быстро нашла с ним общий язык. Иногда она ловила себя на странных чувствах. Ей нравилось смотреть на лицо Алексея, когда он горячо рассуждает о поступке книжного героя. В такие моменты его глаза загорались особым светом. А еще ей нравилась его улыбка. Она преображала лицо Алексея: всегда суровое, нахмуренное, оно приобретало почти мальчишеское выражение, словно он становился младше на пару десятков лет. У Алексея и Алисы даже появилась небольшая традиция. Ровно в девять вечера, не сговариваясь, они приходили на кухню и пили чай при свете настенного бра. Алисе во время таких чаепитий почему-то было уютно, словно рядом с ней — не квартирант, а близкий человек, которого она знает уже много лет. Правда, девушка не забывала слова своей бабушки. Она всегда говорила, что верить мужчинам нельзя. Им нужно только одно. Но Алексею явно не было нужно от Алисы ничего, кроме общения и совместных чаепитий. Это ее вполне устраивало. Хотя порой ей хотелось чего-то большего. Чего? Она сама не понимала. Конечно, у нее было несколько романов в прошлом. Но всякий раз они сами по себе сходили на нет после нескольких свиданий. И обычно у Алисы не возникало желания продолжать общения и искать новых встреч. Почему-то с Алексеем было не так. Правда, было в нем нечто, что ее настораживало. Алексей избегал говорить о своем прошлом. Просто плавно переводил разговор на другую тему, например, спрашивал, как прошел день Алисы. И девушка решила проявить деликатность и не настаивать не том, чтобы Алексей говорил о том, о чем не хочет. Ремонт ванны постепенно продвигался. Алексей купил плитку на свои деньги, установил новую раковину, недорогую, но симпатичную. Алиса даже хотела снизить ему квартирную плату, но Алексей решительно от этого отказался. - Мне за радость тебе помочь, правда, - говорил он. Алиса замечала, что с ней происходят какие-то непонятные перемены. Она вдруг захотела изменит свой гардероб и купила симпатичное домашнее платье. Она начала ходить с распущенными волосами, купила косметику. А очки сменились контактными линзами. Бабушка бы такое поведение не одобрила. Но Алиса замечала в глазах Алексея интерес и одобрение и продолжала свои эксперименты. На перемены обратили внимание и на работе. Анастасия Петровна с улыбкой говорила, что Алиса словно расцвела. А коллеги спрашивали, не влюбилась ли она. Алиса отрицала эти предположения. Но всякий раз чувствовала, что ее щеки краснеют, а глаза начинают предательски блестеть. * * * Прошло два месяца. Как-то раз, вернувшись домой, Алиса застала Алексея на кухне. Он сидел, уронив голову на руки. Перед ним стояла открытая бутылка водки. Алиса нахмурилась. Она никогда прежде не видела квартиранта в таком состоянии. Но надо было что-то делать. Девушка подошла к мужчине и осторожно потрясла его за плечо: - Алексей! Может…спать пойдете? Алексей с трудом поднялся и посмотрел на Алису, словно не узнавая ее. - Привет, Алиса! - улыбнулся он. «Да он на ногах не держится» - подумала девушка. Это напугало ее. Кто знает, может быть, в таком состоянии Алексей способен на то, чего не делал, будучи трезвым? - Алексей, что случилось? - мягко спросила Алиса. - Вас уволили? Или какие-то проблемы? - Проблемы… Да, проблемы, - мужчина повертел перед собой пустой стакан. - Такие проблемы, какие вам и не снились. Алиса опустилась на стул и положила руку на плечо Алексея: - Если хотите, можете рассказать. Может, я могу помочь? - Не можете. Никто не может, - Алексей накрыл ладонь девушки своей рукой. - Просто я когда-то сломал свою жизнь. Раз и навсегда. И Алексей рассказал свою историю. Его словно прорвало: он слишком долго держал все в себе. Увидев участие со стороны Алисы, он просто не смог удержаться. Это случилось пять лет назад. Алексей тогда считал себя самым счастливым в мире человеком. Любимая жена, долгожданный сын, прекрасная работа. Алексей был уверен, что знает, что такое счастье. Это когда с радостью идешь на работу и с радостью возвращаешься домой. Но в один день все разрушилось. Он сам не понимал, как это произошло. Он сумел закончить работу на объекте пораньше. Купил для Оксаны ее любимые цветы и роллы, хотел порадовать. Вошел в квартиру и услышал из спальни странные звуки… - Знаешь, как в анекдоте, когда муж вернулся домой раньше времени, - усмехнулся Алексей. Мужчина зашел в спальню. Оксана была месте с каким-то мужчиной. Алексей замер: первым его заметил любовник жены. Он вскочил с кровати, какое-то время мужчины смотрели друг на друга. Потом парень схватил с прикроватного столика вазу и бросился на Алексея. - Наверное, он просто был в панике. Не понимал, что делает. Ну, я тоже не понимал, - мужчина тяжело вздохнул. - Я так хочу вернуть то время. Просто дать самому себе пару секунд. Чтобы подумать. Но у меня их не было. Зато были десять лет занятий карате. - Он погиб? - тихо спросила Алиса. - Если бы погиб, я бы все еще сидел в тюрьме, - ответил Алексей. Он почти не помнил, что произошло. Крик Оксаны. Странный звук, раздавшийся, когда мужчина упал на угол кровати головой. Алексей даже не стал убегать из квартиры, ругаться с женой, кричать… Он сам вызвал полицию и покорно ждал, когда за ним придут. Суд, срок, пять лет тюрьмы… - А что сегодня случилось? - Алиса наклонила голову к плечу, глядя на Алексея. Он потер виски, словно пытаясь таким образом избавиться от опьянения: - Сын. Костя. Он живет в этом подъезде, представляешь? Я пришел, когда Оксаны не было дома. Хотел с ним поговорить. Но сын сказал, что ненавидит меня. Что я его бросил. И что у него другой папа. Что мне делать? Скажи. Ты же так много книжек читала, - Алексей с каким-то невыразимым отчаянием посмотрел на Алису. Девушка лишь пожала плечами. - Я правда не знаю. Мне так жаль. Очень жаль, - ее глаза заблестели. - Иди спать. Говорят, что утро вечера мудренее. И бабушка моя так всегда говорила, и мама. - И ты меня не боишься? - спросило Алексей. - После того, что я… - Не боюсь. Иди спать. Что-нибудь придумаем. Алексей послушался Алису. А утром, выйдя на кухню, он обнаружил на холодильнике записку: «Макароны в кастрюле, котлеты — в сковородке, аспирин — на столе. Хорошего дня!». Мужчина улыбнулся и почему-то с нежностью провел кончиками пальцев по написанным Алисой буквам. Надо же! Кажется, впервые за много лет кто-то проявил о нем неподдельную заботу. Прошло две недели. Ремонт в ванной был практически завершен. Оставались мелочи: полочки, освещение, фурнитура. Алексей понемногу доводил дело до ума и параллельно помогал Алисе разбирать квартиру. Здесь жили три поколения подряд, поэтому хлама накопилось немало. Как-то раз, вернувшись с работы, он застал Алису за необычным занятием. Девушка сидела на полу в окружении старых папок на тесемках и рассматривала какие-то фотографии и письма. - Что это? Семейный архив? - с улыбкой спросил мужчина. Алиса подняла не него глаза и ответила: - Можно и так сказать. Тут главным образом письма. Я даже не знала об их существовании… - Что за письма? Алексей присел на корточки рядом и взял в руки пожелтевший от времени лист бумаги, исписанной мелким, аккуратным почерком. «Я не простила бы тебя никогда и ни за что. Как ты решился прийти? Неужели думаешь, что можно просто забыть старые обиды?» - успел прочитать мужчина. - Тут письма моего дедушки, - задумчиво проговорила Алиса.- Оказывается, у него была вторая семья… - Вторая семья? - переспросил удивленно Алексей. - Да. Дедушка изменил бабуле. И она его выгнала. Он пытался вернуться, насколько я поняла из переписки. Мама говорила, что он ждал их около дома почти каждый день. Она еще маленькая была, но помнила… Как она пыталась к нему подбежать, чтобы обнять… А бабушка не пускала… - Грустная история, - вздохнул мужчина. - Жаль, что ваша бабушка так и не смогла простить мужа. - Тут есть еще кое-что. Другие письма, - совсем тихо проговорила Алиса. - Какие письма? От кого? - поднял бровь Алексей. - От моего папы… Маме. И все они запечатанные. Были… Я открыла… Алексей понял, что Алиса вот-вот заплачет. Он положил руку на плечо девушки и заглянул ей в глаза. - Что? Вы что-то узнали? От вас что-то скрывали? Алиса кивнула. По ее щекам потекли слезы. - Да… Мне говорили, что отец просто сбежал, пока мама меня рожала. Она вернулась домой, а папа просто ушел… А тут его письма. Он писал маме. Все время. Вот… Это написано в год моего рождения. Это — на следующий год. Он писал маме пять лет подряд. И бабушка, видимо, хранила эти письма. В специальной папке… Голос девушки срывался. Она закрыла лицо руками и зарыдала. Алексей сел рядом и осторожно обнял ее за плечи. Его сердце разрывалось от жалости. Бедная девочка! Все понятно. Ее бабке изменил муж. И она озлобилась на весь мужской род. Вот и решила разлучить дочку с супругом. Может, не хотела, чтобы та в будущем узнала боль измены, может, просто из вредности… И лишила внучку любящего отца. Алиса росла без папы точно так же, как и его сын… Алексей гладил Алису по голове, потом, сам не понимая своего порыва, нежно поцеловал ее в макушку и прошептал: - Послушай. Может быть, твой папа жив и здоров и все еще можно с ним наладить контакт? Алиса подняла на мужчину заплаканные глаза: - Как же я не подумала! Девушка начала лихорадочно перебирать лежащие перед ней конверты: - Вот. Это — последнее письмо от отца. Алексей взял конверт из рук Алисы и прочитал адрес. Что-то показалось ему знакомым. Владивосток… Его родной город. - Точно! - он хлопнул себя рукой по лбу. - Я же тут был! Семен… Он же Семен Викторович? Он, что твой отец!?…Ну и дела…Мы тогда еще во Владике жили. И я у Семена Викторовича делал ремонт. Я знаю твоего отца лично. Ну, не совсем лично, но часто с ним общался. Заплатили нам тогда очень хорошо, мы на те деньги первый взнос на ипотеку сделали… У Семена была квартира четырехкомнатная и дача, вот мы там ремонт и делали… Он состоятельный человек. Был, по крайней мере. Слова о благосостоянии отца Алиса словно пропустила мимо ушей. - А какой он? Мой папа? - Хороший мужик. Заплатил щедро, сильно бригаду не мучил, требования у него адекватные. Да и общаться с ним приятно было. Знаешь, а ты на него очень похожа… Алиса улыбнулась, слезы в ее глазах высохли. - А у тебя не осталось его номера? - Ты не поверишь, но очень даже может быть… я не удаляю старые контакты, мало ли…- Алексей вытащил из кармана телефон и открыл справочник. - Вот! Семен Викторович Павлов. Это — номер твоего отца! Алиса посмотрела на заветные цифры так, словно мужчина на ее глазах сумел достать кролика из шляпы. Она радостно улыбнулась и бросилась своему квартиранту на шею: - Спасибо! Спасибо! Мне тебя просто судьба послала! Алексей смущенно рассмеялся: - Давай сначала попробуем позвонить ему, а потом уже поговорим про судьбу! Как ни странно, телефон за все эти годы у отца Алисы не изменился. Полчаса потребовалось девушке для того, чтобы собраться с духом и набрать заветные цифры. Семен Викторович не сразу понял, с кем говорит. Но, когда понял, был страшно обрадован и не верил в случившееся. - Дочка! Доченька! Боже, как я рад! Как я счастлив! - повторял он. - Я уже опустил руки! Оказалось, что мужчина не состоял с мамой Алисы в браке, когда она забеременела. Они только планировали расписаться и жить вместе у родителей Семена, а тут Женя забеременела. Беременность протекала тяжело и женщина практически все время проводила в больничных стенах, тут уж не до свадьбы…Когда мать Алисы уехала в роддом, ее бабушка заявила, что у женщины есть другой. И ребенок не от Семена, а от какого-то богатого парня, который уже сделал ее дочке предложение. Мол, дочь попросила мать отшить кавалера, чтобы начать новую счастливую жизнь. Семен не поверил ни единому ее слову но контакт наладить так и не удалось. Он словно бился о глухую стену. Поверив в существование другого, более успешного соперника, уехал, дабы не мешать счастью Жени… - Мне не удалось даже поговорить с твоей мамой. Трубку всегда брала Ольга Петровна, - рассказывал мужчина. - И на мои письма Женя не отвечала. - Я знаю, письма бабушка просто перехватывала, видимо. И хранила , - Алиса вздохнула. - Жаль, что все вот так вышло… - Лучше поздно, чем никогда. Говори свой адрес! - внезапно потребовал Семен Викторович. - Зачем? - растерялась Алиса. - Как зачем? Прилечу к тебе. Первым рейсом. Мужчина сдержал свое слово. Он действительно был у Алисы уже на следующий день. Девушка не могла наговориться с отцом, словно знала его всю жизнь. Он смотрел на дочь со слезами на глазах, повторяя: - Как же мы с тобой похожи! Глаза мои! И нос! Вечером, когда Алиса отправилась спать, Семен Викторович решил поговорить с Алексеем. - Кто вы ей? Вы ее парень? Или жених? - Нет… Просто снимаю комнату, с ремонтом вот помогаю. - С ремонтом? - глаза Семена Викторовича сузились. - Мне кажется, где-то я вас видел. - Вы не ошиблись. Шесть лет назад, когда вы делали ремонт… - Точно! Помню, я остался очень доволен.… Кстати, а чем вы сейчас занимаетесь? Мужчины говорили почти до утра. У Семена Викторовича был схожий бизнес. И он был не прочь открыть филиал компании в другом городе. - Тяжело найти профессионалов. А вам я могу доверять. Как вы смотрите на сотрудничество? От предложения отказаться было просто невозможно. Вскоре мужчина сообщил Алисе, что готов съехать с ее квартиры. - Не хочу больше вас стеснять, - сказал он ей. - Да и ванную вашу и кухню уже доделал… Алиса какое-то время молчала. А потом неожиданно сказала: - А вы меня вовсе не стесняете. И я… Я не хочу, чтобы вы уезжали… Алексей удивился: - То есть? - То есть…я привыкла к тебе. И мне… не одиноко больше и… Алиса уткнулась носом в плечо мужчины и обняла его изо всех сил: - Оставайся! Я бы этого очень хотела! Между тем Оксана, жившая в том же доме, глаз не спускавшая все это время с бывшего мужа, поняла, что дела его пошли в гору. Сперва она стала приветливо здороваться при якобы случайной встрече. Потом начала звонить и интересоваться, где Алексей работает и сколько получает. По иронии судьбы спустя несколько месяцев они с Оксаной случайно встретились на юбилее Семена Викторовича, пока Алексей был в командировке, женщина устроилась секретарем в компанию. Услышав о том, что ее бывший, правая рука шефа женщина встрепенулась, потом вдруг заявила, что готова воссоединиться с бывшим мужем. Алексей, усмехнувшись про себя отказался, но настоял на встречах с сыном. Смекнув, что деньги в семье лишними не будут, Оксана сдалась… Отношения потихоньку налаживались, и мальчик начал коротать вечера в гостях у Алексея. Костик быстро нашел общий язык с Алисой. Наблюдая, как она с упоением хлопочет на кухне, готовясь к приходу мальчика, мужчина невольно залюбовался… Алексей смотрел на девушку и не понимал: что же произошло? Куда делось то неопределенного пола и возраста недоразумение? Откуда взялась эта весёлая девушка, с задорно вздернутым носиком и красивыми блестящими глазами. Вроде та самая Алиса, но взгляд оторвать невозможно… Спустя некоторое время Алексей сделал Алисе предложение. И она ответила ему согласием. Когда девушка пришла на работу с кольцом на пальце, ее коллеги сразу же заметили эту «обновку» и засыпали вопросами. Она, краснея, рассказала историю о своем знакомстве с Алешей. - И все благодаря вам, Анастасия Петровна, - Алиса обняла начальницу. - Если бы не вы, я бы не встретила своего суженого! - А причем тут я? - удивилась женщина. - Ну как причем, ведь это вы для меня нашли жильца. Он в тот же вечер пришел… Так мы и познакомились. - Погоди, Алисонька… Комната нужна была Олегу, сыну моей давней подруги. Но он в итоге передумал. Мне было так стыдно перед тобой, что дала тебе надежду, но ты не поднимала этот разговор, а я молчала… Какое-то время обе женщины молчали. Потом Алиса вдруг рассмеялась: - То есть вы хотите сказать, что я просто подошла к незнакомому мужчине и пригласила его в свой дом? А потом согласилась выйти за него замуж? - Выходит, что так, - кивнула шокированная Анастасия Петровна. Вечером Алиса рассказала эту историю своему будущему мужу. - А почему ты не сказал ничего? Просто пошел и поселился у меня? - спросила она. Алексей обнял Алису и прижал к себе: - Это было самое странное и самое правильное решение в моей жизни! - И в моей тоже! - прошептала девушка. ~~~~~~~~~~~~~~~~ Виктория Белозерова

Как искупить грех аборта? В последнее время в среде православных верующих получило хождение «правило схимонахини Антонии» («Вымаливание, крещение и наречение имени убиенных детей во чреве матери»). Правило, распространяемое в нескольких версиях самиздатовским методом, привлекает внимание некоторыми странностями и заблуждениями. Одной пожилой монахине привиделась или приснилась неизвестная женщина, которая дала ей совет духовного содержания, передав некое молитвенное правило. Святые отцы всегда рекомендовали крайне осторожно относиться к тому, что нам привиделось или приснилось. Этот случай еще раз подтверждает, что не следует верить различным видениям и снам. В «правиле» предлагается окрестить давно убиенного ребенка. Но младенцы, убиенные в утробе, никак не могут быть крещены, потому что крещение совершается только над живым человеком. Поэтому распространяемые самиздатовские чинопоследования таких «крещений» не могут быть восприняты иначе, как кощунство, надругательство над таинством святого Крещения. В «правиле схимонахини Антонии» содержится несколько спорных рекомендаций, как, например, «заплатить за крещение младенца». Что это? Индульгенция? Родители не могут заплатить за него сами? А если заплатишь и вычитаешь все, что положено, (48 раз «Отче наш», 48 раз Иисусову молитву и др.), то «правило» обещает, что «Матерь Божия выводит убиенного младенца из ада...», как будто пребывание в аду зависит от формального исполнения правил. Но никто не может утверждать, что младенцы, убиенные во чреве, находятся в аду: этому нет подтверждения в Священном Писании. Мы не знаем точно, где они, убиенные младенцы. Если кто и нуждается в изведении из ада, то не младенцы-мученики, а их родители-убийцы, матери и отцы абортированных детей. Происходит подмена понятий: вместо покаяния в тяжком смертном грехе предлагается «вымаливание младенцев». А молитва начинается со слов: «Господи, помилуй чад моих, умерших во утробе моей...» То есть не меня помилуй, а чад моих, разве это не кощунство? Весьма сомнительны рекомендации «Отдать пеленку, чепчик и крестик для бедных детей». Это похоже на издевательство над бедными детьми. Бедным детям нужны продукты, лекарства, одежда, деньги, жилье, а не чепчик с одной пеленкой. Выходит, слишком легкое «правило», выгодное. Разве не очевидно, что милостыня для бедных должна носить не символический, а конкретный характер? В «правиле» есть множество других несуразностей. В частности, как можно нарекать именем младенца, пол которого неизвестен? Но есть и более серьезные замечания. Сам по себе грех аборта настолько тяжел, что перечеркивает жизнь человека пополам – «до» и «после». Его невозможно искупить. Если ты что-то украл, то можно вернуть украденное. Если нельзя вернуть, то можно совершить милостыню, превосходящую принесенный ущерб. Можно помириться с тем, с кем поругался, ленивого можно научить работать, пьяница может перестать пить и т.д., но нет такого наказания, которое соответствовало бы аборту. Если муж отправил свою жену на аборт четыре раза, то нельзя же их убить четырежды! Даже если потом родить десятерых детей, то убитого, того самого, не вернешь никогда. Поэтому епитимии, которые дают священники после аборта, носят, скорее, символический характер, чтобы возбудить в человеке покаянные чувства и сокрушение о содеянном. Конечно, можно потом дать жизнь множеству детей, можно отдать свою квартиру какой-нибудь многодетной семье, а самому перебраться в коммуналку; терпеливо переносить жизненные скорби, болезни и последствия абортов, но действительно покрыть этот грех не может ничто, кроме бесконечного милосердия Божия при условии искреннего покаяния и совершения таинства исповеди. Но об этом-то «самиздатовское» правило не говорит ни слова: ни про исповедь, ни про покаяние. То есть налицо хула на таинство исповеди. Выходит, что покаяния, принесенного на таинстве исповеди, недостаточно, что исповедь сама по себе ущербна и требует дополнения, какого-то особого чинопоследования. Создается иллюзия: выполни, вычитай 48 раз молитву, сделай 40 поклонов, заплати, сколько потребуется, и все в порядке – грех прощен. Предлагается полная противоположность истинному покаянию – слепой и бессмысленный ритуал, который своим магизмом уводит людей от настоящего покаяния. Поскольку источник этого «откровения» – явное обольщение, то люди, которые его распространяют и выполняют, сами приобщаются к состоянию бесовской прелести со всеми вытекающими для души последствиями. Но, действительно, существует серьезная общероссийская и общецерковная проблема: в стране миллионы человек мучаются от страданий и угрызений совести о содеянном грехе. Люди готовы на что угодно, чтобы облегчить свою совесть, но нельзя примитивизировать проблему и сводить ее к формальному исполнению неких вымышленных правил. Издатели снов схимонахини Антонии могли бы лучшим способом использовать потраченные на листовки средства и напечатать, например, плакаты против абортов. Но издавать подобные листовки, да еще и без благословения священноначалия, безусловно, вредно. Если бы горе-издатели не устраивали самочиние, а действовали под руководством компетентных архиереев и священников, то ничего бы не случилось. Ничего нового в проблеме абортов нет, она известна с древности. Если бы была необходимость в особом правиле или чинопоследовании для детоубийц, то оно было бы составлено еще во времена св.Василия Великого. Святые отцы оставили нам достаточно упоминаний об аборте, но у них шла речь об обличении греха детоубийства и, главное, – о покаянии. Так что же делать тем, кому совесть не дает покоя? Как покаяться в грехе аборта? Во-первых, если человека мучает совесть, значит, она у него есть, это уже хорошо. Для покаяния существует исповедь, одно из семи важнейших церковных таинств. В первую очередь нужна исповедь и соответствующая епитимия, назначенная священником. Епитимия (церковное наказание для исправления человека, даваемое священником) назначается в частном порядке, но полезно знать, что св. Церковь по древним канонам за аборт отлучает от причастия на 10 лет, наравне с убийцами. Конечно, сегодня это правило не применяется, но понимать, что аборт относится к одному из самых тяжких грехов, нужно. Епитимия носит не искупительный, а дисциплинарный характер и сообразуется с духовным и телесным состоянием кающегося, она строго индивидуальна. Епитимия, данная одному, не может быть автоматически перенесена на всех. Имеет значение возраст, состояние здоровья, степень воцерковленности кающегося и многое другое, включая внешние обстоятельства. Во-вторых, нужно помнить, что никакой «молитвы от аборта», автоматически снимающей грех, не существует. Даже чинопоследование из требника «Молитва жене, егда извержет младенца» относится только к тому случаю, когда выкидыш произошел невольно, по болезни, неосторожности (например, при поднятии тяжестей), но не к искусственному прерыванию беременности. Но что еще возможно, кроме исповеди и епитимии, назначенной священником? Здравый смысл подсказывает, что те, кто избавлялись от детей, должны, принеся покаяние, их рожать: «Жена (...) спасается через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2, 14-15). К сожалению, этот спасительный и наиболее верный путь для большинства кающихся уже невозможен по возрасту. Но у тех, кто раскаивается в грехе детоубийства, иногда есть взрослые дети, которые должны перестать делать аборты. Хоть поздно, пусть даже во втором поколении, но прервется эта цепочка преемственности греха. Пожилые матери должны использовать все свое влияние, чтобы их дети не убивали, а рожали. Обычно жизнь людей, погубивших младенцев в утробе, омрачается различными скорбями – одиночество, бездетность, семейные проблемы, трудности с воспитанием детей, иногда их потеря, расстройство душевного и телесного здоровья, бедность и даже нищета. Часто человек не может избавиться от гнетущего чувства зря прожитой жизни. Все скорби могут рассматриваться как епитимия, очищающее наказание за грех, а через терпеливое перенесение этих необходимых скорбей, соединенное с покаянием и сокрушением сердца, приходит прощение. Но есть еще один способ облегчить свою совесть. Ежедневно в России совершаются тысячи абортов, причем не где-то в отдаленном месте, а рядом с нами: на соседней улице, в соседнем доме, в ближнем подъезде. Многие из тех, кто идут в абортарий, делают это неосознанно. Кто по молодости, по глупости, по незнанию, кто под влиянием стечения сиюминутных обстоятельств, под внешним давлением или даже просто так, потому что посоветовала подружка или родственница. Часто в трудной ситуации рядом не оказывается человека, могущего сказать правду, объяснить, в чем дело, оказать моральную, а может быть, и материальную поддержку. Таким человеком можете стать вы. Не надо думать, что нужно многое. Часто бывает достаточно проявить любовь, объяснить и рассказать о возможных необратимых последствиях абортов, о том, что это грех. Иногда бывает достаточно подарить человеку пачку пеленок, чтобы остановить от убийства своего ребенка. И дело не только в стоимости самих пеленок, а в живом участии. Представьте себе, как мало нужно, чтобы спасти человеческую жизнь, и не только жизнь этого несчастного ребенка, но и всех его будущих детей и внуков. В послании св. апостола Иакова говорится: «Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5, 20). И еще: «Спасай взятых на смерть и неужели откажешься от обреченных на убиение?» (Притч. 24, 11). Очевидно, что тот, кто спасает ребенка от аборта, спасает человеческую жизнь, а значит, покрывает и свои грехи. Те, кто в прошлом совершали аборты, вполне могли бы оказывать материальную помощь тем, кто собирается сделать аборт, чтобы остановить их. Причем не формально, как рекомендует «правило схимонахини Антонии», а оказать конкретную, ощутимую помощь. Господь, видя покаяние и плод, достойный покаяния (Мф. 3, 8), дела милосердия, спасительное терпение скорбей, силен помиловать любого кающегося грешника. Священник МАКСИМ Обухов Центр «Жизнь»

МАРЬЯНА Померла бабка Настя, и совсем Марьяне тоскливо стало. Не пришлась девка ко двору, по мнению свекрови. И худа больно, и работает мало, и неизвестно, народятся ли детишки от такой малахольной. Всё Марьяна терпела, а когда совсем худо на душе было, бежала к старушке своей. Бабка Настя для Марьяны, почитай, самым дорогим человеком была. И за отца сгинувшего, и за мать, которая спустя десять лет от чахотки померла. Как Данила на сироту глянул, то одному Богу ведомо. Красивый, могучий, дом - полная чаша, а гляди-ка - влюбился в нищенку безродную. Только так Авдотья, мать Данилы, за глаза сноху и называла. Ох, и старалась девка свекрови угодить. И по дому волчком вертелась, и по хозяйству безропотно за любую работу бралась. Не угодна, и всё тут! При Даниле ещё ничего было, а как сын за порог в соседние веси, так хоть из дома беги. - Терпи, Марьянушка, - увещевала старушка внучку, - стерпится. Только и бабули уж в живых нет, и год за годом идёт, а Авдотья всё сильнее сноху ненавидит. Не по её получилось, когда сын безродную в дом притащил! Мать-то для Данилы давно уж невесту приглядела. И сама статная, и семья зажиточная. Породнились бы, а нажитку ещё и до правнуков хватит. Так нет же! Всё этот характер гадкий, что сын от отца унаследовал - слово ему поперёк не скажи. Мужик! Хозяин! Хозяином Данила и впрямь знатным был. Отец как помер, всё в свои руки взял. Да ещё и приумножил, отцовы наработки в дело пустил. Мать Данила хоть и уважал, но телка мокроносого из себя делать не давал. Скажет, как отрежет! Марьюшку Данила до беспамятства любил. Как увидел её, былинку тонкую... Лицо белое, глаза синие, огромные, носик вздёрнутый, - так и пропал. Все богатства к ногам бросить хотел. Богатства не понадобились - Марьяна ответила согласием. Видела, что парень с чистой душой к ней. Да и сама влюбилась до одури. Правда, о маменьке его слышала. Знала и про характер склочный, да про жадность ейную. Но видя, что Данила своё слово имеет, согласилась на сватов. Переехала жить в избу мужнину. Все выпады свекровкины терпела. Как прижмёт посильнее да слёзы душить начнут, так к бабулечке своей бежала, душеньку отвести. Сядет на пол у ног старушки, голову на колени положит и скулит тоненько, словно щенок побитый. Пальцы старушечьи волосы перебирают, по головке гладят ладошки мягкие. Тихонько шепчет над внученькой молитву Царице Небесной, да заступничества для сироты просит. Посидят так с часок, глядишь, и отхлынет уныние, и снова жить хочется. Не к кому бегать стало Марьяне. Преставилась родненькая. Легла спать и ушла - тихонько, незаметно. Ох, ревела Марьюшка белугой: одна в целом свете осталась. Зря говорят люди, что лечит время. Не лечит. Вроде и забылось всё, а как боль на сердце ляжет, так и вспомнятся руки добрые да родные, и снова плачет Марьяна. Время шло, в доме Данилы ещё пуще страсти накаляются. Поедом Авдотья сноху заела. Живёт третий год дармоедка, а внучиков, наследников никак не принесёт. Для Марьяны эта тема страшнее ада. Знала, как мать сыну в ухо нашёптывала, что порченая девка, не видать сыну детушек. Данила хоть и отмахивался, а всё одно: на чужой роток не накинешь платок. Сплетничают на деревне, что стать Даниловская в могилу с ним и уйдёт, не видать ему наследника. Хмурится Даня, а как домой придёт да голубку свою увидит, все беды из головы улетучиваются. На руках готов носить солнышко своё. Может, Бог молитвы Марьины услышал, а может, любовь настоящая чудо сотворила, только понесла она. Ох, и злилась Авдотья. А Данила зато пуще прежнего жену любить стал. Свекровь по дому чёрным вороном кружила. Чуть засидится Марьяна, тут как тут. - Сидишь, дармоедка?! Или думаешь, что раз пузо надувается, так теперь и делать ничего не надо? - уставив руки в бока, прошипела она, завидев отдыхающую сноху на лавке. - Что вы, мама, - робеет Марьяна, - только присела. Всё утро кручусь. - Ишь, крутится она! - зло бросила Авдотья, - у нас слуг нету. Чай, не барыня. Воды натаскать нужно. Муж домой воротится, все ушаты пустые. А коль немощна, дык пошла отседова, мне для сына жена болезная ни к чему! Молча поднялась Марьюшка, взяла коромысло, вёдра, да к колодцу пошла. Тащит домой вёдра тяжеленные, старушки-соседки только головами из-за заборов качают: "Совсем Авдотья осатанела, и брюхатая уж, а всё не так, и не пожалеет!" Ко времени народила Марьяна младенчика. Да всё не слава Богу. Мальчонка совсем слабенький родился. Нет силушки отцовской, того гляди, помрёт не ровен час. Время от времени синеет, дышать прекращает, да как мёртвый делается. - Сама как немощь ходячая, и отродье такое же, - зло бросала Авдотья, брезгливо смотря на малыша. - Да как же отродье, мама? Нешто так говорить можете? Ведь кровиночка ваша, Данилушке наследничек, - плача, говорила Марьяна. - Да уж кабы наследничек до наследства бы дожил! - злорадно отвечала свекровь. - Не ровен час, гроб сколачивать будем. Навзрыд Марья от таких слов ревёт. А Авдотья и рада стараться осой жалить. Сидит в голове мысль: коли и правда младенец помрёт, так уж точно Даня бросит нищенку. И тогда можно будет ему хорошую невесту подсунуть, чтоб кровь с молоком! Данила с работы возвращается, жену жалеет. Поспать даёт. Возьмёт на руки могучие чадушко своё, - на ладонях помещается. А младенчик словно чувствует защиту отцовскую, губки бантиком сложит и причмокивает. "А и пусть что болезный, мало дело пока, - думает про себя Данила. - Мы с тобой ещё всем покажем силищу нашу". Пришло время крестить младенца, нарекли Веденеем. И всё бы хорошо, и жить бы не тужить, да мальчонка словно и не думает вес набирать да крепнуть. А однажды привалила Даниле работа. По реке в другую весь отправляться надо. - Путь не близкий, быстро не ворочусь, - пробасил Данила, целуя жену в макушку. - Расти Веденея, ни о чём не думай да никого не слушай... Ох, и развернулась Авдотья вволю! Почуяла, что не будет девке какое-то время заступничества. Марьяне бы при младенчике отсиживаться да греть его теплотой материнской, но где уж! Как озверела свекровка. И воды натаскать, и дров наколоть, и за скотиной уход, - ни минуты Марьяна без дела не сидела. А к ночи спать бы, так Веденейка капризничал; полночи с ним провозишься, не заметишь, как рассвет, и к скотине пора. На износ Марья жила. И словно чуя, как издыхает мать, младенец тоже чах. Всё чаще синел да задыхался. Уж и осень прочно в права свои вступила. Морось да слякоть кругом. Воротиться бы мужу пора да мать свою на место поставить. Только не спешит что-то. *** - А и правильно делает, - бросила как-то невзначай Авдотья. - К хворобым и возвращаться неча! Может, на стороне дальней другую себе найдёт, поживее да покрасившее. Ох, горе горькое, слово не воробей - вылетело. Засели в голове у Марьяны мысли страшные. А ну, как и права свекровь? И совсем тошно стало. Почуяла Авдотья, что за нужную ниточку потянула. Каждый день стала по капельке сомнение в душу девичью заливать. - Да неужто не жалко тебе Данечку? - спросила однажды свекровь. - Мальчонка день на день помрёт, сама с тоски изведёшься и сыночку моего хочешь в уныние вогнать? Отпустила бы ты, Марьяна, Данилушку. - Да куда ж я пойду, мама? С младенцем-то. Скоро мухи белые полетят, а Веденеечка не совсем здоров. Простудиться может. И без того плохое состояние хуже станет. - А и станет, невелика беда, - холодно проговорила свекровь. - Невелика потеря, ведь и не жил толком. Богу душу отдаст, так отмучается. И Даниле проще будет. Семью настоящую завести сможет, детишек заведёт, да не одного. Смотрит Марьяна, отказывается ушам своим верить. Разве может обычный человек такие речи вести?! Ведь сама мать! Неужто не понимает, как ранит сноху. Неужто не жаль будет, если и вправду Веденейка умрёт. И словно услышав мысли матери, зашёлся младенец в плаче. Посинел вмиг, глазки закатил и обмяк. - Подумай всё ж, Марьяна, - на чужом несчастье счастья не построишь, - холодно бросила свекровь и вышла из комнаты, оставив девушку наедине с её горем. Прошло ещё с полмесяца. Землю первый снежок припорошил. Ветра ледяные задули. Извелась Марьяна, почернела, и хоть теперь иногда отпор Авдотье давать стала, когда та про внучка гадости говорила. Да толку от отпора, ежели не в своём доме да не со своим мужем. Болью в груди отзывались слова свекрови о том, что не нужна стала Марьяна любимому, вот и сбежал из дома. Весточки от Данилы так и не было. И почему-то измученной душе в голову не приходило, что могло с любимым случиться что-то. До того свекровь голову заморочила, что только себя винила в том, что Данечка домой не воротается. - И сама не живёт, и мужу не даёт, - бубнила себе под нос Авдотья. И последняя капля переполнила край. Молча пошла Марьяна в свою комнату. Собрала нехитрый скарб в узелок, ничего лишнего не взяла. Укутала Веденейку в платки пуховые, да и вышла из дому. Всё это время стояла Авдотья не шелохнувшись, боялась спугнуть вдруг возникшее желание снохи. Уж она-то была спокойна. За сына не переживала. Ещё месяц назад пришла весть о том, что хоть и случилась беда: на обоз сына разбойники напали да покалечили, - только жив Данила остался. В большом городе в больничке долечивался. Да ни к чему Марьяне знать то было. Пущай думает, как Авдотье надобно. А уж воротится Данечка, уж она ему напоёт, что Веденейка Богу душу отдал, а жёнка с горя с ума сошла да и ушла. И повезло бабе, что из дому Марьяна к вечеру уходила. Словоохотливые соседки ведать не будут, что на самом деле произошло. А наутро уж сама слух по деревне пустила, что Марья с ума сошла, как ребенок помер, и, забрав его, ушла в ночь, куда - не ведомо. Уж плакала она, останавливала, да не послушалась сноха, видать, совсем ума лишилась. Посудачили языки с пару дней, да и забылось. Пошло время зимнее, из изб мало кто выходил, так и замолчало всё... *** Долго шла девка, вдоль леса, полями. Шла, боялась. А ну как лихие люди заприметят? За себя не страшно. Сердце выжжено. За сыночка душа болела. Зря боялась. Ночь прошла, рассвет забрезжил, вдали крыши домов деревенских показались. Не надеялась Марьяна, что на постой кто пустит. Думала только, что мир не без добрых людей, авось хоть хлеба с водой дадут, да на час пустят ребёнка в тепле покормить. Дымят трубы печные. Густой белый дым ввысь уносится. Пустынны улицы. Это тебе не лето, когда люд деревенский по огородам да по полям трудится. В холода мало кто нос из избы кажет. Так уж, ежели за водой кто выйдет. Бредёт Марья вдоль улицы, а зайти к кому-то стесняется. Стыдно к чужим людям проситься. Дошла до колодца, присела на лавку передохнуть. Смотрит, женщина с вёдрами идёт. Высокая, крутобёдрая. Щёки от холодного ветра зарделись. Смотрит свысока. От этого взгляда Марьяна даже сжалась. Набрала баба воды и стоит. Смотрит на Марью и спрашивает: - Ты чья будешь? Синяя вся, замёрзла что ль? - Я ничья, - тихо ответила девушка, - я проходом здесь. До соседней деревни мне надо, - соврала она. - А в деревне той к кому? - прищурив глаза, поинтересовалась женщина. - Тятька у меня там, - продолжала выдумывать Марьяна. - В такую погоду и псу крышу предоставят, а тебя погнали в такую даль, да ещё с ребёнком. И не удержалась Марьяна. Заревела белугой, завыла. Руками, с мороза стылыми, лицо закрыла, успокоиться не может. - А ну-ка, поднимайся, пойдём со мной, - скомандовала женщина и, оставив ведра, помогла девке с лавки подняться. Вошли они в избу. Тепло внутри. В печке поленья потрескивают. Уютно в комнате, пахнет травами. Как куль осела Марьяна на лавку у печки. Только сейчас поняла, как устала. Женщина меж тем подошла к ней и помогла раздеться. Бережно ребёночка из рук забрала. - Меня Акулиной кличут, - сказала она и начала мальца из пелёнок выпутывать. - Батюшки святы! Маленький-то какой! - всплеснула она руками. - Крещёный ли? - Окрестили, - обессиленным голосом произнесла Марьюшка. - Веденеем нарекли, - сказала она и сползла с лавки на пол, потеряв сознание. Сколько лежала без чувств, она не знала. Открыла глаза девка - лежит в чужой постели, в одеяло укутанная. Тишина в избе. Вскочила, как поняла, что сына рядом нет. Мечется по дому - нет никого: ни женщины, приютившей её, ни Веденейки. Завыла Марья со страху. Схватила первый попавшийся тулуп с крючка да на улицу собралась бежать. Как вдруг отворилась дверь, и вместе с ледяным порывом ветра в дом вошла Акулина. - Очнулась? - спросила она, завидев Марью. - А собралась-то куда? - Куда сыночку дели? - заблажила Марьяна. - Тю, дурёха, - улыбнулась женщина, - успокойся. Три дня без чувств пролежала. Всё бредила. Ты мне лучше скажи, как тут оказалась. А за Веденейку не переживай пока. Снесла я его. В лес, к матери своей. - Зачем? - холодея от ужаса, спросила девушка. - Для здоровьица, - коротко бросила Акулина. - Ну, я жду. Уселись женщины за стол. Акулина налила для Марьяны большую кружку травяного настоя. - Пей, да рассказывай. И рассказала девка всё как на духу. И о любви своей сильной. И о свекрови, что невзлюбила до ненависти. О сыне рассказала, что хворый народился. Всю боль выплеснула в словах. Акулина слушала не перебивая. - Пути Господни неисповедимы, - вдруг молвила она. - Ты не пугайся, Марья. Сын твой жив-здоров будет. Да и судьба тебя в гору поведёт, раз уж ко мне попала. И хоть испытания твои не закончены, главное, свет душевный сохрани, с ним из любой тьмы путь найдёшь. - Мне бы к сыну, тётка Акулина, - душа болит. - Отведу, но обратно одни возвратимся, его с собой не заберёшь, - проговорила женщина. - Зачем пугаете меня, и так свет не мил, как я могу сыночка оставить?! - спросила Марья. - Одевайся и пошли, там всё поймёшь. Вышли они из дома, и Акулина сразу к лесу свернула. Петляют меж деревьев, вглубь леса уходят. - Я ведь случайно у колодца оказалась, - начала Акулина. - Мы с матерью обычно всю зиму в лесу. К весне в деревню я одна возвращаюсь, а матушка моя так весь год тут живёт. А тут нестерпимо меня в избу потянуло. Знать, хранит тебя провидение, коли свело оно нас вместе. Слушает Марьяна, а у самой сердце колотится, ничего не понимает, о чём Акулина толкует. И расступились вдруг деревья; вышли они на поляну, а посреди избушка стоит. Отворила женщина дверь, пропустила Марьяну вперед себя. Изба как изба. Сени, две комнаты и кухонька маленькая. - Воротилась, - услышала девушка голос, и навстречу им вышла старуха. Сухонькая, маленькая, - поверить в то, что она была матерью дородной Акулины, было трудно. - А проходь, милая, - добродушно сказала она. - Погляди на дитятко своё, спит-посыпохивает, да не буди его. Раздевшись, Марьяна пошла в угол, который указала старуха. Там в подвесной люльке лежал Веденейка. И будто даже розовее стал младенец, в супротив тех дней, когда они в доме Данилы жили. - Розовее, розовее, - хихикнула старушка, словно прочитав мысли девушки. Марья обернулась в удивлении. - Ты садись да слушай, - произнесла она. - Зовут меня бабка Аглая. Коль не забоишься, то знай, что местные меня за ведьму почитают. Потому и ушла подальше в лес, чтоб людей не смущать. Распахнула глаза Марьяна. - Да не бойся ты! Мало ли люди плетут. Ты, прежде чем на веру воспринимать, сама проверь. Вон свекровка твоя, почитай, больше меня ведьма будет, а в Церкву поди наведывается. Марьяна стояла, слушала, боялась дышать: старая Аглая словно видела всю жизнь её прошлую. - Много, девка, есть такого, о чём люди толкуют, а знать не знают, ведать не ведают! Вот ты, например, что думаешь - почему сын твой хворый да задыхается? Марьяна молчала. - Вооот. А ведь сколько ночей к Царице Небесной взывала. Ну да ведь услышала она тебя, коли на пути моём встала. Знай, что в болезни сына ты сама виновата! - Как сама, - ахнула Марьяна, - да в чём же? - А в том, что по кладбищам брюхатым не должно хаживать! А ты к бабке на могилу, почитай, через день бегала! Вот и подцепила мертвяка. А как разродилась, так он к более лёгкой добыче-то и прицепился. Он жизнь с Веденея тваво тянет, а малец-то и задыхается! Поплохело Марьяне от слов ведьминых, осела на лавку, белая как полотно. - Ну-ну, успокойся, - сказала старуха, - поправимо всё. Пару деньков Веденейка твой у меня побудет, так мы с него вмиг всю хворобу сымем. Подошла Аглая к Марьяне, руки на голову положила, гладит по волосам. И так легко на душе у девки сделалось, словно сидит у бабушки своей любимой и душу открывает. - Ну, собирайся, горемычная, - сказала Акулина. - Пора нам. Оделись женщины и пошли обратно в деревню. *** Так и потекла жизнь. Через неделю бабка Аглая Веденейку вернула матери. Румяный, белобрысый, чисто ангел. Ручонки к матери тянет, агукает. Смотрит Марьяна на сына, и будто не было тех страшных дней, когда за жизнь сына слёзы проливала. Спокойно жилось девке у Акулины. Обузой не была, по дому крутилась. - А скажи мне, тётка Акулина, почему бабушка Аглая в лес ушла? Хороших знахарок в деревнях днём с огнём не сыщешь, - спросила однажды Марья. - Давно это было, - начала Акулина. - Мама тогда ещё молодой совсем была. От души всем помогала. Взамен ничего не брала. Только люди, они ведь как. Пока ты им помогаешь, они к тебе с добром. А случись чего, тебя же и обвинят во всех грехах смертных. На деревне в ту пору в нескольких семьях по младенчику померло. Всполошились. Сразу ведь двое! Кто-то вспомнил, что к роженицам Аглая заходила. А так как тогда у мамы ещё я не народилась, - знать, ведьма завистью детишек извела. На том и порешили. С огнём к дому пришли. Отец тогда насилу в чувство их привёл. Умолял грех на душу не брать, мол, ошибаются они. А ведь и правда, ошибались. Доктор приезжал, младенчики-то по естественным причинам Богу души отдали. Роженицы не молодые, дети не первые, вот и родились хилыми. Тогда Аглая злобу и затаила. Помогать перестала. Хоть потом и пришли деревенские с повинной. Как не прийти, если на семь весей одна знахарка. Только не простила Аглая. Однажды собрала деревенских и сказала, что ежели они ей в лесу избу справят, то детей будет лечить. А сами чтоб не совались. Кто ж откажется - время такое, дети как мухи мрут, а пока лекарь доедет, почитай, уж и хоронить пора. Справили Аглае избу. Сдержала она слово. Только из рук взрослых детей не брала. Ежели у кого ребёнок захворает, в люльку у порога клали, а кого постарше, проводят до опушки и ждут, когда бабка дверь откроет и ребёнка заберёт. Через три дня возвращались и ждали. Откроет Аглая дверь, выставит дитё на улицу, значит всё хорошо, здоров, жить будет. А ежели не выпускала, знать, хвороба сильная, а то и похуже чего. Но ни одного случая не было, чтоб мама за дитё взялась и не выходила. #ТворческиеИстории_СЧ Ох, и могла бы она порассказать кумушкам деревенским, как из-за их злобы дети болеют. Да как подруженьки лучшие на малышей друг друга порчи да проклятия сыпят из зависти. Только-ть не расскажет ведь. Предпочитая от людей "добрых" подальше держаться, - закончила Акулина. - А как бабка Аглая деток лечит? - опять спросила Марьяна, глядя на копошащегося Веденейку. Акулина улыбнулась. - Много будешь знать, плохо будешь спать! - засмеялась она. - Чертей точно в помощь не зовёт, не переживай. А тем временем в родной Марьяниной деревне дела происходят. Пришла пора, возвернулся домой Данила. Да с порога, не разуваясь, в комнату влетел, где с женой постель делили. Вошёл и не поймёт - словно и не было любимой да сын не рождался. Ни платочка знакомого, ни запаха родного. Стоит, головой крутит, рот, как рыба на воздухе, открывает, а сказать ничего не может. - Ты прости меня, сыночка, - заблажила Авдотья. - Не уберегла доченьку мою с внучком. Ты как уехал, так третьего дня Веденейка и помер. А Марьяна как с ума сошла. Схватила тельце и прочь из избы бросилась. Уж я останавливала, вслед бежала. А всё без толку. Марья сама как неживая сделалась. Не видела, не слышала ничего. Я уж и по деревне ходила, и к лесу. Не нашла. Как сгинула! Данила слушает, а в голове молотом слово бьётся: "Сгинула, сгинула"... *** - Ну, будет тебе, Данечка, - сказала Авдотья, входя в комнату к сыну. - Уж сколько лежишь, как мёртвый!? Не ешь, не пьёшь, на свет белый не смотришь. Разве так можно? Ну что ж теперь, знать судьба такая. С головой ушёл в уныние, грех ведь то! Тяжело переживал Даня утрату. Почитай, вся зима как во сне прошла. Да делать нечего. Весна стучится в окна. Хозяйство, оно ведь как - руки любит! Только хоть и ожил Данила на вид, а в сердце всё одно рана не затягивается. Ох уж и старалась Авдотья! Всё уговаривала сына да невест на смотрины приводила. В один раз, как опять начала она петь про женитьбу да детушек, так рявкнул на мать, что та с лавки кубарем полетела. Запретил ей о свадьбах да о невестах речи вести. - И одну не смог уберечь да сына выдюжить, - гаркнул он, - так вообще не смей мне о семье намекать! И потекли дни киселём безвкусным. Закрылся Данила. Нелюдимым стал, неразговорчивым. Как полено деревянное: без чувств, без искры. Чуть рассвет забрезжит, за дела возьмётся. А к вечеру в комнате запирается, и ни полслова. Год прошёл, второй на исходе. Глядит Авдотья на сына, мурашки бегают. Даром что тёплый, а по поведению мертвяк мертвяком! Думала, пройдут дни, да забудется! Жёнку новую в дом приведёт, малышня по двору бегать будет, а вона как вышло. Сидят двое в избе огромной. И вроде сын есть, а поговорить не с кем. Соседки только и гляди кричат со двора - кто деток малых, кто внучат, созывают, переживают, заботятся. А Авдотья как сычиха по деревне ходит да завистью лютой давится! Не такой исход она себе представляла, ох, не такой! И камнем тяжёлым вина на сердце легла. Поняла Авдотья, что своими руками жизнь сына во мрак непроглядный превратила. Да только не изменить уж ничего. Страх не даст перед сыном повиниться, что грех такой на душу взяла. Спать перестала. Сердце всё чаще заходиться начало. Почернела вся. И слегла Авдотья. Данила лекаря с города привозил - не помог он. Нет такой травки, которая душевные муки лечит. Соседки приходили, помощь предлагали. Все ж мужику трудно за бабой приглядывать, хоть и мать. Да не пришлось помощью воспользоваться: к концу лета померла Авдотья. Преставилась, так и не поведав сыну о том, что тем осенним вечером произошло. Совсем Даня один на земле остался. Днём ещё как-то отвлекался, а ближе к ночи хоть вой. Мысли страшные в голове змеями тонкими шевелятся. И надумал парень: раз не для кого жить, то и незачем тогда. Решил: как по матери сороковой день пройдёт, стол поминальный для соседей приготовит, а уж опосля вечером и он за матерью отправится... *** - Ну? - раздался недружелюбный голос бабки Аглаи. - Чего пришла? При жизни совести не было, так опосля смерти с чего бы появиться?! Старуха оторвалась от своего дела и, повернувшись лицом к тёмному углу, встала, уперев руки в бока. Там, средь сумрачной темноты, стояла тень. Она парила в воздухе чёрным дымом. Тень то ли плакала, то ли завывала. - Нет у меня желания с тобой общаться, - продолжала недовольная ведьма, - сама делов понаворотила, сама и расхлёбывай! - Не увидииит, - еле слышно прошептала тень. - Без тебя знаю, что не увидит! Чай, не ворожея она, душа горемычная. Столько-ть от тебя натерпелась. - Не за сеебяяя, - опять прошептала тень. - Конечно не за себя! - отозвалась старуха. - За себя уже поздно! О душе-то при жизни думать надобно! Ладно уж, показывай. После этих слов тень выплыла из угла и полностью покрыла собой старую Аглаю. И замелькали перед глазами бабки картинки. Данила с пустыми глазами стоит перед топью болотной, а за ним толпа чертей - пляшут, руки потирают. Ждут, когда очередная душа от Христа открестится... *** - Марьяна, - обратилась Акулина к девушке, - как бы хорошо клюковки насобирать! Матери бы снесла, а она на зиму для детишек снадобье полезное приготовит. - А схожу я, - ответила Марья. - Как же для детушек не постараться, - с улыбкой произнесла она, смотря на копошащегося на полу Веденейку. - Завтра с утреца и схожу, ежель вы с сыночком посидите. - А что ж не посидеть, - отозвалась Акулина, подходя к мальчику и беря его на руки, - с таким богатырём потетешкаться одно удовольствие. Господь своих деток не дал, так хоть ты у меня отрада появилась. Говорила же тебе, что само провидение нас свело. - Помогла Царица Небесная! Ежель бы вы мне на пути тогда у колодца не встретились, то и в живых меня бы, может, не было. Вы мне как мамка родная стали, тётка Акулина. Вовеки вам благодарна буду... *** Сороковой день, всё чин по чину, кутья да блины были поданы, на кладбище побывали. После поминок люд деревенский по домам расходиться стал. Настал момент, когда последняя соседка из избы вышла, долгим взглядом одарив Данилу, сидящего на лавке с поникшей головой. Выждав с полчаса, поднялся Даня и в лес направился. Идёт и не видит куда, перед глазами всё плывёт. Видениями жизнь перед глазами проносится. И Марьюшка любимая, и Веденейка маленький на ладошках. Мать ворчливая, да отец рано умерший. Ведь и счастья-то толком не видел. Рано за дела хозяйские взялся. Жену не уберёг, голубку свою. "Чернота на душе лежит, нет мочи терпеть, скорей бы уж покончить со всем," - думал Данила и шёл к топи лесной, в самую чащу. Зачвакало под ногами. Зашёл парень ещё глубже. Стоит, голову на грудь повесил. Медленно топь поглощает, ледяными руками ноги обхватывает да вниз тянет. Не сопротивляется Даня - не мила жизнь. Вдруг слышит, будто поёт кто. Голос девичий, тонкий, словно ближе и ближе. И чудится, что знаком голос этот. Белый силуэт мелькать начал средь деревьев. И голос яснее слышен стал. - Марьюшка, - заговорил он, - я иду к тебе, любимая. Только затих голос сразу. Остановилось видение, не колышется, - как испугалось чего, замерло. - Данила? - раздался вскрик из-за деревьев, и к топи вышла Марьяна. Стоит, глазами хлопает; и верит, и не верит в происходящее. Муж её любимый стоит по ту сторону болота, по пояс увяз в трясине. А Данила сам слова вымолвить не может. - Чудится, - вдруг произнёс он, - не смог с тобой при жизни остаться, Марьюшка, так ты меня после смерти встречать вышла. И улыбается парень, думая, что призрак любимой перед ним. Спохватилась Марьяна. Как заблажит: - Что ты, Данюшка, после какой смерти встречать буду, живая я! Застыл Даня, улыбка с лица сошла. "Живая я," - медленно повторил он. А как сообразил, что перед ним голубка его любимая, закричал да выползать из топи стал. Не тут-то было. Крепки путы ледяные - захватили ноги, как верёвками связали. Данила к земле твёрдой тянется, а болото назад утягивает: почуяло добычу, отпускать не хочет. Видит Марьяна, что мужа ещё быстрее засасывать топь стала, бросилась на помощь. Ветки длинные рвёт, руки в кровь царапает. И плачет, и смеётся, и страшно одновременно. Кое-как, себя не помня, выбрался Данила. Расцепила топь лапы загребущие. Бросился к любимой, обнимает, в лицо перепачканное целует. Слёзы из глаз ручьём текут... *** Данила как узнал, что и любимая жива и Веденеечка растёт да крепнет, чуть с ума от счастья не сошёл. В избу когда влетел да сына в охапку сгрёб, - в голос ревел, насилу Акулина отваром успокоительным отпоила. Много переговорено было, и плохого и хорошего. Слушал Данила, да всё руку любимой из своей руки не выпускал. А потом пришёл черёд Марьяны слушать. О тоске чёрной, о безысходности стылой, что как лёд душу сковала да воли к жизни лишала. Быстро плохое забывается, если каждый день в любви да заботе жить. А чтоб быстрее забылось и возврату той памяти не было, решил Данила навсегда отчий дом покинуть. Хозяйство своё постепенно в деревню, что родной для Марьюшки стала, перевёл. Да остались они жить при тётке Акулине. Чужой по крови, а по велению сердца ближе матери ставшей. *** Зарастала быльём могила. Да и в памяти следа не осталось. И не ведомо никому, нашла ли упокоение душа неприкаянная, свою судьбу своими же руками сломавшая. В угоду наживе и прихоти столько несчастья принёсшая...© Автор: Юлия Скоркина

"СКРЫТНЫЙ СОЖИТЕЛЬ..." Агафья проснулась от детского стона. Ей послышалось, что кто-то звал её слабым голосом - "мама". Тело её было непослушным и размякшим, Агафье казалось, что она только закрыла глаза, а между тем небо в окошке у входной двери было насыщенно-синим, как спелая черника. "Рассвет скоро", - подумала Агафья и тут же вновь услышала детский стон, который успевал прорваться через храп на всю избу. Храпели двое: муж рядом с нею и свекровь на печке. Мужнин храп, раскатистый и громкий, оглушал Агафью, а свекровь издавала вполне безобидные звуки, похожие на порыкивания маленькой собачки. Агафье очень не хотелось вставать и лезть на полати, чтобы проверить детей. Если потревожить свекровь, то старуха будет весь день кряхтеть и жаловаться на недосып. "Кошмар небось приснился, - понадеялась она, - пройдёт". - Маамаа... маамаа... ууу... Агафья узнала голос средней дочери. Её звала Лена. Осторожно и мягко, как отъевшаяся в зиму кошка, Агафья переползла через мужа, стараясь не задеть его провисающим вниз животом. Беременность была обычным состоянием для Агафьи. Она случайно проехалась косой по лицу мужа. Тот захлопал глазами, посмотрел безумно на Агафью. Рука его уцепилась за край кровати. - Нет, не пил, не бил! Не сталкивай! - продышал он. - Да я это. Дитё хнычет. Спи, - поправила на нём одеяло Агафья. Муж повернулся на бок и тут же опять захрапел. Лицо Агафьи на мгновение озарила мстительная улыбка. Когда Ефим выпивал, то возвращался домой поздно и непременно бил Агафью за просто так, чтобы кулаки размять. Такую моду он взял года два назад. Дети просыпались, сползали с полатей и начинали плакать, старшие пытались вступиться за мать. Свекровь ничего не пыталась - сидела на печи и громко выла, как волк на луну. Жалко ей невестку, да ничем помочь не могла... Вся семья дрожала перед выбрыками отца. - Терпи, касатка, а что делать-то? Чтоб у него, проклятого, кулаки отсохли, весь в отца, весь в отца-поганца, чтоб ему на том свете нездоровилось, - утешала она невестку. Хмурясь, она мазала поутру места наиболее сильных ушибов на теле Агафьи мёдом и заматывала тряпочкой, чтобы не липло. Однажды после подобного случая, когда все успокоились и вроде бы заснули, пьяный отец свалился с кровати. Грохот был такой, что вся изба сотряслась, подпрыгнув. Пока Агафья суматошно пыталась зажечь лучину, с Ефимом на полу творилось что-то непонятное. Он, судя по звукам, корчился и кричал: - Уберите! Ай! Ой! Ой! Ай! Агафья поднесла к нему зажжённую лучину. Муж лежал на пузе, преисполненный суеверного ужаса. Агафья помогла ему встать. - Меня с кровати сбросили! Топтались по мне! Кто это был?! Агафья в страхе отшатнулась. - Маленькими ножками! - уточнил Ефим и строго посмотрел вверх, на полати. Оттуда торчал ряд детских голов и все были на месте. - Показалось! Перепил ты! Давайте спать уже! - пробурчала с печки свекровь. - А может черти по тебе прыгали, до того ты всех умучил. Так произошло ещё дважды: Ефим возвращался с попойки, избивал жену и ложился спать, а среди ночи неведомая сила сталкивала его с кровати и с чувством топталась по его спине. На третий раз Ефим занёс было над женой кулак, да задумался... Ограничившись тем, что обматерил безбожно супругу, муж улёгся в постель и заснул. Спал он прекрасно и всю ночь его никто не тревожил. В следующий раз ради эксперимента Ефим решил не изменять своим принципам и снова прошёлся кулаками по мягкому телу Агафьи... Он снова был сброшен на пол, причём на этот раз по нему не только потоптались, но и несколько раз успели зарядить под зад. Вот уж год, как Ефим жену и пальцем не трогал. Тишь да гладь в их доме. Агафья радовалась, похорошела. Подруги подсказали, что это домовой его проучил и Агафье непременно нужно его благодарить - налить молока в мисочку и поставить в укромном месте, рядом хлеб положить или, что ещё лучше, пряничек. Агафья так и делала время от времени: оставляла ему угощения за печкой со словами: - Спасибо тебе, дедушко, за помощь. Вот, угощайся. Идя на стон ребёнка, Агафья остановилась над полатями, чтобы поразмыслить. Через печку лезть было боязно, не хотела беспокоить свекровь. Агафья взяла табурет и влезла него, и пошарила рукой по головам детей. - Кто не спит? - Мама... это я, - слабо ответила Лена чужим голосом, - плохо мне. - Что случилось? Ууууу!... Горишь вся! - пощупала её лоб Агафья. - Холодно мне и горло болит ужасно, и кости выкручивает. Агафья поохала, да что среди ночи сделаешь? Сунула она дочке в рот ложку мёда, сказала рассасывать, накинула сверху бараний тулуп и пошла досыпать. На утро Лене ещё хуже сделалось и мать, чтобы ухаживать за ней, переложила её на свою кровать. Ни обтирания уксусом, ни травки, ни малиновое варенье не облегчали участь больной. Стояла лютая зима, а до земской больницы час-полтора ходу и отец не решался везти её в телеге, боялся, что ещё хуже сделает. Вспоминали все народные рецепты, внимали советам местных бабок, да всё напрасно: Лене всё хуже и хуже, двое суток в бреду. И вот лежит Лена ночью возле матери и понимает, что ей всё труднее и труднее дышать, словно в лёгких нет места для воздуха. Она начала задыхаться, а сама уже до того слаба была, что не могла никак обратиться к матери. Вдруг она почувствовала, что её кто-то щекочет по пяткам. Где силы взяла - не знала - но подняла Лена чуток голову... У неё в ногах стоял человечек небольшого роста, до метра. Весь косматый и лохматый, с русой бородой, в красной русской рубахе с вышитым воротом. Глаза у него были грозные, но Лена ничуть не испугалась. Посмотрел он на Лену строго и сказал: - Чего это ты, козявка, болеть вздумала? Лена ничего не могла ему ответить - язык онемел. А человечек продолжил ворчать: - Хватит тебе болеть, завтра вставай давай. Он положил что-то к ней в ноги и исчез, рассеялся, как дым от папкиной самокрутки. Лена опустила голову на подушку и её тут же сморил глубокий, крепкий сон. Утром Лена проснулась совершенно здоровая: слабость ушла, в груди ничего не давило, горло прошло и жар тоже спал. Она вспомнила о ночном госте и полезла рукой вниз. В ногах у себя она нашла тряпичную куклу. Она тут же подбежала к печке, где возилась мать, и сказала, что ей намного лучше, что её домовой исцелил. Отец в это время досыпал на лавке и услышав слово "домовой" как по команде разлепил глаза. Мать вначале не поверила, решила, что дочке это приснилось, но тут Лена эффектно выудила из-за спины тряпичную куклу. - Смотри! Это он мне подложил! Волшебная кукла! Мать поставила котелок на печь и схватила куклу и жадно всмотрелась в неё. Она ахнула и села на лавку возле мужа. - Ты где взяла её?! - Говорю же, мне домовой подложил в ноги! - Вот это да... Вот это да! Ну и чудеса! - прошептала мать, продолжая со всех сторон рассматривать куклу. - Это же моя кукла! Я её себе в детстве сама сделала, помню, завязывала на счастье, здоровье и удачу... Это же Палашка моя! Я её потеряла, когда замуж выходила и к отцу в дом переезжала. Как же я её обыскалась, ведь точно помнила в какое место убирала! А как начала располагаться на новом месте, так нет куклы хоть ты тресни! Лена смотрела на мать во все глаза, муж тоже присел на лавку и недоверчиво косился на куклу. Агафья продолжала рассуждать: - Видать, домовой её забрал, а теперь вернул, видать, Лена, удача и здоровье в жизни для тебя важнее, чем для меня, мало ли какие впереди испытания... Пожалел он тебя в общем. Теперь твоя она, береги мою Палашку. Лена взяла из рук матери куклу как какое-то сокровище. Черты лица у куклы отсутствовали. На голове у неё была синяя тряпица в виде платка, а платье красное, наподобие сарафана, и в разны стороны торчали мягкие ручки. - И вот ещё, Лена, домового нашего не забудь поблагодарить. Молоко в сенях свежее - плесни в плошку, поставь за печь и скажи: "спасибо, дедушко, что помог мне выздороветь." Было Лене в ту пору восемь лет и следующие восемь, до шестнадцатилетия, она усердно хранила и берегла свою Палашку. Посвящала она куклу в свои нехитрые тайны, в смелые мечты, в надежды, делилась и горестями, и обидами, и совета просила. Кукла, конечно, молчала... Но Лене казалось, что это именно она вкладывает по ночам ей в голову мысли, подводит к решениям и мягко-мягко, с любовью, гладит её в предутренние часы по голове. В шестнадцать лет Лена поехала в город, в Пермь. Была она девушкой миловидной, понятливой и скромной, это и помогло ей быстро найти себе работу горничной в семье местного профессора. Надев белый передник, Лена быстро уяснила свои обязанности: убирать комнаты, подавать на стол, помогать хозяйке и дочерям одеваться, открывала двери на звонки, выполняла мелкие поручения за стенами дома, а также, если надо, сопровождала хозяйку в поездках. Ближе к лету семья собиралась выезжать на дачу и тут-то у Лены пропала её целительная тряпичная кукла. Буквально на следующий день Лена заболела сыпным тифом. Хозяин определил Лену в госпиталь. Лена была уверена, что без куклы она едет туда умирать... Проведя две недели в состоянии между жизнью и смертью, Лена пошла на поправку. В общей сложности она провела месяц в медучреждении, практически не вставая с койки. Конец летнего сезона Лена встретила на хозяйской даче и те два тёплых месяца надолго остались у неё в памяти как самое спокойное время на долгие годы вперёд... Той же осенью прогремела великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года и всю страну понесло галопом на гнедой кобыле в неизвестную даль. Профессорская семья, в которой работала Лена, сбежала. Лена не вернулась в родную деревню, она вышла замуж за красноармейца. Во время гражданской войны она не раз радовалась, что успела переболеть тифом накануне масштабной эпидемии, когда все госпитали были переполнены и люди тысячами умирали каждый день. Лена жила в эпоху удивительных перемен. Детство она провела на печи и полатях, успела походить в лаптях и вырасти в настоящей русской избе. На её глазах менялась Россия: революция, Первая мировая, ВОВ... Лена пережила всех правителей СССР, знала обо всех достижениях науки и даже тот президент, который сегодня правит нашей страной, впервые был избран в президенты ещё при Лениной жизни... До восьмидесяти трёх лет она была сотрудником института ядерной физики. Она вырастила четверых детей, восемь внуков и дождалась появления на свет множества правнуков... Её не стало в 2001 году в возрасте девяносто девяти лет. До последних дней своей жизни Лена сохраняла ясную память и ум. Её любимой историей для внуков была история о тряпичной кукле Палашке и о дедушке домовом. Все годы она временами втайне мечтала, что домовой вернёт назад её куклу. Лена рассказывала внукам, что в доме, где есть домовой, всегда хорошо и уютно, в такой дом хочется вернуться. Дети были уверены, что в бабушкиной квартире точно живёт домовой, потому что от бабушки не хотелось уходить и царила атмосфера радости и счастья. Лена не развенчивала их фантазии... Однажды одна из внучек, уже взрослая, пожаловалась Лене, что в её квартире уж точно нет домового: не успели заехать, как всё начало ломаться, техника сгорала, кот принципиально ходит не на лоток, а под ванную. Лена ей сказала: - У нас в деревне знаешь как делали, чтобы приманить домового? Брали валенок, привязывали к нему верёвку и выходили в ночь полнолуния на улицу. Держали валенок за верёвочку и призывали к себе домового, говорили что-то вроде "Домовой, домовой, а пошли к нам домой!" На валенок этот ни в коем случае нельзя было смотреть, пока не переступишь порог дома. Ну и ты попробуй, выйди так с обычным ботинком на шнурках. - А вдруг что-то другое прицепится? - побоялась внучка. - Да я ж не заставляю, это из деревенских баек мне запомнилось. Вроде бы и верующая Лена была, и наукой занималась, а продолжала верить в деревенскую мистику, которую впитала с молоком матери... Внучкам её россказни казались интересными сказками и не более, но как объяснить тот факт, что когда бабушка Лена умерла, рядом с ней нашли тряпичную куклу, знатно истрёпанную от времени? Кукла была без лица, в платочке синем и красном платьице наподобие сарафана... Точно такая же, о какой рассказывала им из года в год бабушка. Кукла Палашка лежала у Лены на раскрытой ладони, а сама Лена была удивительно безмятежной и на её губах застыло последнее выражение - улыбка, мягкая и лёгкая, как пёрышко синицы, прилипшее к утренней росе. Автор - Анна Елизарова

Сергей пοнурο брёл дοмοй, низкο οпустив гοлοву. Душа была пуста, а глаза ничегο не видели, не замечали вοкруг. Тοлькο οднο бοльшοе гοре, всеοбъемлющее, бескοнечнοе. Нοги не хοтели идти в квартиру, где уже не былο счастья, где не былο ЕЁ, а значит, не былο ничегο. Впервые οн встретился с Ленοй в детскοм садике. Тοгда, двадцать два гοда назад, перепуганные глаза мальчика οттοгο, чтο мама ушла, вдруг встретились с зарёванными и не менее перепуганными глазами девοчки. А уже через минуту двοе малышей крепкο держались за руки, их страх, если и не прοшёл сοвсем, тο из οгрοмнοгο и ужаснοгο превратился в сοвсем маленький. С тех пοр Лена и Сергей практически не расставались: вместе были в детскοм саду, учились в шкοле в οднοм классе и сидели за οднοй партοй, вместе пοступили в институт, οкοнчили, вернулись в рοднοй гοрοд и накοнец-тο пοженились. У Лены с детства была привычка: при сильнοм вοлнении класть руку Сергею на лοкοть, плечο, кοленο, в зависимοсти οт οбстοятельств. За все эти гοды Сергей настοлькο привык к этим лёгким прикοснοвениям… οни стали частью егο самοгο… И вοт десять дней назад всё этο закοнчилοсь… навсегда. НАВСЕГДА!!! Какοй-тο пьяный вοдитель сбил егο Лену на пешехοднοм перехοде, ведущем к женскοй кοнсультации. Οни умерли мгнοвеннο, Лена и их не рοдившийся малыш, οни даже не успели узнать ктο этο – мальчик или девοчка. Сергей застοнал и упал на ближайшую скамейку, οбхватив гοлοву руками. Как ему жить теперь без Лены? Зачем? ЗАЧЕМ?!! Эту неделю каждый егο день начинался οдинакοвο, впрοчем, как и заканчивался… Утрοм Сергей ехал на кладбище, сидел на мοгиле Лены, пοка сοлнце не склοнялοсь к гοризοнту, а затем медленнο шёл дοмοй пешкοм. Придя в οпустевшую квартиру, Сергей, мοлча, выпивал бутылку вοдки и забывался тяжёлым пьяным снοм. Рοдители, друзья, кοллеги пο рабοте (где ему οфοрмили οтпуск) старались как-тο вернуть Сергея к жизни, нο у них ничегο не пοлучалοсь. Навернοе, пοтοму, чтο сам Сергей этοгο не хοтел.Вдруг мужчина пοчувствοвал лёгкοе прикοснοвение к нοге. Сергей вздрοгнул и замер, бοясь убрать закрывавшие лицο руки. Прикοснοвение пοвтοрилοсь. Οнο былο οчень рοбкοе, едва οщутимοе, нο впοлне реальнοе. Сергей медленнο οтвёл руки. Егο глаза тут же встретились с другими глазами, смοтрящими снизу вверх. В этοм чужοм взгляде былο стοлькο бοли и тοски, чтο Сергею пοнадοбилοсь некοтοрοе время, чтοбы οсвοбοдиться οт егο гипнοтическοгο плена и рассмοтреть, чтο перед ним стοит худοй, весь в прοплешинах щенοк неизвестнοй пοрοды.Пοка челοвек сοοбражал - чтο к чему, маленькая лапка пοднялась и снοва οстοрοжнο дοтрοнулась дο кοлена. Маленькие карие глазки с бοльшими чёрными зрачками прοдοлжали неοтрывнο смοтреть в глаза челοвеку. Тοлькο теперь пοмимο бοли и тοски в них вдруг рοбкο вспыхнул крοшечный οгοнёк надежды. Именнο этοт οгοнёк и пοразил Сергея бοльше всегο. Пёсик был οчень худοй и сοвсем бοльнοй. Даже ему, челοвеку абсοлютнο не разбирающемуся в сοбаках, вдруг чёткο сталο яснο, чтο этοт щенοк - уже не жилец. Нο едва улοвимый οгοнёк в егο глазах, гοвοрил, чтο пёсик всё ещё надеется. Надеется уйти οт смерти. И Сергей, вдруг, впервые пοзабыв ο свοей бοли, прοтянул руку и пοгладил несчастнοгο, грязнοгο и бοльнοгο щенка. Οгοнёк в глазах сοбаки усилился и с каждым прикοснοвением руки челοвека οн разгοрался всё сильнее и сильнее. Сергей вдруг пοнял, чтο не мοжет, не имеет права убить этοт οгοнёк. Так в егο жизни пοявился Лапка.Теперь уже не скажешь: ктο кοгο спас. Челοвек сοбаку или сοбака челοвека. Сергей неделю вместе с ветврачами οтчаяннο бοрοлся за жизнь щенка. И страннοе делο, за всё этο время мοлοдοй мужчина ни разу не вспοмнил ο Лене. Οн завязал сο спиртным, привёл в пοрядοк себя и квартиру, нοсил щенка на капельницы, укοлы. А щенοк тихοнькο лежал на пοдстилке и даже не скулил.- Эй, друг, ты не сдавайся! Не сдавайся, слышишь! – прοсил Сергей щенка.Οн пοстοяннο заглядывал пёсику в глаза, чтοбы увидеть и убедиться, чтο тοт οгοнёк надежды в сοбачьих глазах ещё живοй. Οни пοбедили, щенοк выжил и теперь быстрο шёл на пοправку. Этο был οчень странный щенοк. Странный в тοм смысле, чтο пёсик никοгда не гавкал. Если οн чегο-тο хοтел, тο тихο пοдхοдил к Сергею и аккуратнο трοгал егο за нοгу свοей передней лапкοй. Пοэтοму и имя пοлучил – Лапка. Лапка вырοс в бοльшοгο пса неизвестнοй пοрοды, пοтοму как намешанο там былο немалο сοбачьих крοвей. Теперь Сергей с Лапкοй были неразлучны, даже на рабοту хοдили вместе. Пёс всегда тихο лежал пοд стοлοм у нοг Сергея, и если чегο хοтел, тο аккуратнο трοгал свοей лапкοй нοгу хοзяина. Сοтрудники не прοтивились такοму сοседству. Вο-первых, Лапка был οчень вοспитанным псοм; вο-втοрых, οн всегда был чистым и безупречнο вычесанным; а в-третьих, все вдруг пοняли, чтο для Сергея – этο не прοстο любимая сοбака, этο нечтο гοраздο бοльшее, чтο невοзмοжнο οбъяснить. Пοчему-тο всем казалοсь, чтο стοит этих двοих разлучить и, неизвестнο, как там насчёт пса, нο челοвек пοгибнет тοчнο.Люди даже не пοдοзревали, как οни близки к истине. Если бы в тοт вечер, кοгда Сергей пοтерянный и раздавленный сидел на лавοчке, щенοк бы пοдοшёл и затявкал или жалοбнο заскулил, скοрее всегο, οн бы οстался прοстο незамеченным. Нο пёсик дοтрοнулся дο кοлена мужчины лапкοй, не ткнулся нοсοм или лбοм, этο сοвсем другие прикοснοвения, а лапкοй… Так всегда делала Лена… Именнο этο, такοе привычнοе и дο бοли рοднοе прикοснοвение, и вернулο Сергея в реальный мир.Лапка и Сергей прοжили вместе четырнадцать счастливых лет. Да-да, именнο счастливых (ведь для каждοгο пοнятие ο счастье разнοе). Сергей бοльше не женился (οднοлюб), нο нискοлькο οт этοгο не страдал. Ведь у негο был Лапка! Лапка, кοтοрый пοнимал егο без слοв; Лапка, кοтοрый так забавнο играл мячикοм; Лапка, кοтοрый вместе с ним смοтрел телевизοр, и если передача ему не нравилась, аккуратнο трοгал хοзяина свοей лапοй и смешнο кривил мοрду; Лапка - идеальный тοварищ вο всех пοхοдах и вο время рыбалки. Скοлькο οни вместе οбъездили и οбхοдили тихих прекрасных угοлкοв прирοды. Река, кοстёр, звёзды. Разве мοжнο передать слοвами все те мысли и чувства, кοтοрые испытывали челοвек и сοбака, нахοдясь в теснοм единении с прирοдοй? Нет, таких слοв прοстο нет в челοвеческοм лексикοне. И главнοе, Лапка, пο-прежнему, никοгда не лаял, а οбращал на себя внимание хοзяина исключительнο пοсредствοм прикοснοвения лапы. Как же несправедливο, чтο сοбачий век так кοрοтοк! Лапка тихο ушёл на радугу, в пοследний раз пοлοжив свοю лапу на кοленο любимοгο хοзяина. В угасающем взгляде не былο ни сοжаления, ни бοли, Лапка смοтрел спοкοйнο, пοнимая и принимая неизбежнοе. И тοлькο в самοе пοследнее мгнοвение Сергею вдруг пοказалοсь, чтο в глазах сοбаки вспыхнул какοй-тο οбοдряющий οгοнёк, как будтο Лапка гοвοрил: «Не грусти, этο не надοлгο. Мы встретимся, непременнο встретимся». Пοхοрοнив Лапку, Сергей дал себе слοвο бοльше никοгда не завοдить другую сοбаку. Нет, οн не слοмался, как пοсле смерти Лены. На тο время ему былο пοчти сοрοк лет, и οн твёрдο знал: чегο хοчет, а чегο не хοчет в этοй жизни. И пοтекли дни за днями третьегο этапа жизни Сергея, жизни уже без Лапки. Кοнечнο, вначале οн οчень сильнο гοревал, пοтοм душащая бοль медленнο перерοсла в тянущую, свернулась где-тο клубкοм пοд сердцем и затаилась. В те выхοдные Сергей решил пοехать на рыбалку с нοчёвкοй, как οни частенькο делали с Лапкοй, кοгда былο теплο. Приехал на любимοе тихοе и безлюднοе местο, пοставил небοльшую палатку. Дοлгο сидел у нοчнοгο кοстра, вспοминая, как οни вοт также сидели вдвοём. А пοтοм тяжелο вздοхнул и лёг спать.Сергей прοснулся пοсреди нοчи οт чьегο-тο прикοснοвения к лицу. Так всегда будил егο Лапка. Прикοснοвение былο настοлькο явнοе, чтο челοвек включил фοнарик, οсвещая палатку. Естественнο, никοгο там не былο. Этο οщущение - прикοснοвения любимοй лапы вο сне - растеребили душу, бοль стремительнο раскручивалась из свοегο притаеннοгο клубка. Сергей выбрался из палатки, пοдοшёл к берегу реки и закурил, пο щекам тихο скатывались слёзы.- Лапка… - тяжелο выдοхнул Сергей. Вдруг в нοчнοй тишине раздался прοтивный скрип, и через мгнοвение οгрοмная старая ель упала прямο на стοящую палатку. - Лапка! – вскрикнул пοражённый мужчина, вскинув гοлοву к небу. – Ты даже οттуда меня οхраняешь! Спасибο тебе, Лапка! Если бы ты тοлькο знал, как мне плοхο и οдинοкο без тебя! Ты слышишь меня, Лапка! *** Прοшёл гοд. Летο былο ужаснο жаркοе. Сοлнце светилο так, будтο хοтелο сжечь всё живοе на Земле, ветер ленивο шевелил пοникшую листву деревьев, οбдавая раскалённым вοздухοм прοхοжих. Вοзвращаясь с рабοты, Сергей οстанοвился у киοска с мοрοженным. Купил стаканчик и οтοшёл в тень дерева. Οн стοял, ел мοрοженнοе и наблюдал за дерущимися из-за куска мякиша вοрοбьями. Вдруг ктο-тο сзади знакοмο дοтрοнулся дο егο гοлени. Сергей резкο οбернулся. Рядοм сидел лοхматый пёсик с репейникοм за левым ухοм и веселο смοтрел Сергею в глаза. - Тебе чегο? – спрοсил мужчина. Пёсик пοднял переднюю лапку и снοва легοнькο кοснулся нοги Сергея, склοнил гοлοву на бοк, пοказывая на мοрοженнοе. Сердце челοвека на мгнοвенье замерлο, а пοтοм бешенο закοлοтилοсь. - Лапка? – пοлувοпрοсительнο, пοлуутвердительнο прοизнёс Сергей. Пёсик ещё раз дοтрοнулся дο челοвека лапкοй, и пοтянулся изο всех сил свοей мοрдοчкοй к лицу, знакοмый οгοнёк блеснул в сοбачьих глазах.- Лапка, ты вернулся! – грοмкο закричал Сергей и, пοдхватив пёсика, прижал к себе.Οни и сейчас счастливο живут вместе: Сергей и Лапка. И хοтя нοвый Лапка внешне сοвсем не пοхοж на первοначальнοгο Лапку, нο Сергей знает тοчнο: этο егο настοящий и единственный Лапка. Прοстο пёс не захοтел бοльше ждать пοдхοдящегο внешнегο вида, οн был уверен, чтο любимый хοзяин узнает егο в любοм οбличии! А как же иначе? Ведь первοначальнο самοгο Лапку к Сергею пοслала та, кοтοрую мужчина οчень любил с детства – Лена. Автор Виктория_Талимончук

#зарубежнаямузыка

Список грехов для покаяния на исповеди в храме. 1. СЛОВО: неправдоглаголание, многословие, пустословие, празднословие, суесловие, злословие, сквернословие, анекдоты, непристойности, пошлости, искажения слов, упрощения, велеречие, нелепости, насмешки, хохот, смех, обзывания, пение страстных песен, кривотолки, сварливость, косноязычие, гнусности, подстрекательство, кощунство, поругание людей и имени Божьего, поминание всуе, хамство. 2. ЛОЖЬ: лесть, подхалимство, угождение с хитростью, подлость, трусость, кривляние, суета, обособленность, воображение, артистизм, лжесвидетельство, клятвопреступление, утаивание грехов на исповеди, скрытность, нарушение данного на исповеди обещания не повторять грехи, лукавство. 3. КЛЕВЕТА: оскорбления, осуждение, искажение правды, ябедничество, жалобы, надругательства, глумление, содействие грехам других, безцеремонность, циничность, моральное давление, угрозы, недоверие, сомнения. 4. ЧРЕВОУГОДИЕ: объядение, обпивство, курение, тайноядение, нарушение постов, пиршествование, пьянство, наркомания, токсикомания и прочее, обжорство. 5. ЛЕНЬ: небрежение, невнимание, забвение, многоспание, безделье, уныние, нерадение, малодушие, слабоволие, праздность, забывчивость, безпечность, халтура, тунеядство, необязательность, хладность и теплохладность к духовному, нерадение о молитве, нерадение о спасении, безчувственность. 6. ВОРОВСТВО: хищения, кражи, дележ, авантюры, аферы, пособничество, использование краденого, мошенничество, присвоение в виде изъятия, святотатство. 7. СРЕБРОЛЮБИЕ: корысть, поиск выгоды, многозаботливость, стяжательство, жадность, скупость, накопительство, давали деньги в долг под проценты, спекуляции, взятки. 8. ЛИХОИМСТВО: вымогательство, грабеж, разбой, коварство, ухищрения, неотдача долгов, аферы, махинации. 9. НЕПРАВДА: обман, обвес, подкуп, неправедный суд, безчестие, мотовство, подозрение, укрывательство, соучастие. 10. ЗАВИСТЬ: в благах материальных, в душевных достоинствах, лицеприятие, желание чужого. 11. ГОРДОСТЬ: самомнение, своеволие, самовозношение, возвышение, тщеславие, высокомерие, лицемерие, самообожание, ослушание, неуступки, неповиновение, презрение, безстыдство, безсовестность, богохульство, невежество, дерзость, самооправдание, упрямство, нераскаянность, кичливость. 12. ПАМЯТОЗЛОБИЕ: злопамятность, злорадствование, отмщение, мстительность, вредительство, травля, каверзы, кляузы. 13. ГНЕВ: непримиримость, вспыльчивость, ненависть, ярость, удары, пинки, дерзость, озлобление, отчаяние, ссоры, склоки, истерики, скандал, вероломство, безпощадность, грубость, обиды. 14. УБИЙСТВО: (мыслию, словом, делом), драки, применения всякого рода орудий или препаратов для убийства, аборты (или соучастие). 15. ВОЛХОВАНИЕ: гадание, ворожба, астрология, гороскопы, прельщения модой, целительство (экстрасенсорика) прикрываясь именем Божьим, левитация, знахарство, ведьмовство, чародейство, шаманство, колдовство. 16. ЛЮБОДЕЯНИЕ: плотское сожительство вне церковного брака, сладострастные воззрения, блудные помыслы, мечты, фантазии, упоения, услаждения, соизволения на грех, осквернение целомудрия, ночные осквернения, порнография, смотрение развратных фильмов и программ, рукоблудие. 17. ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ: супружеская измена и еще совращение, насилие, падение, нарушение обета безбрачия. 18. БЛУД СОДОМСКИЙ: извращение естества, самоудовлетворение, самоистязание, насилие, похищения, кровосмешения, совращение малолетних (прямое и косвенное). 19. ЕРЕСИ: неверие, суемудрие, искажения и извращения истины, искажения Православия, сомнения, отступничество, нарушение церковных постановлений, участие в еретических сборищах: Свидетели Иеговы, Сайентология, Богородичный Центр, Иванова, Рериха, а также в других богоборческих объединениях и структурах. 20. НЕМИЛОСЕРДИЕ: нечувствие, безжалостность, гонение немощных, жестокость, окаменение, очервствление, не заботились о детях, стариках, больных, не подавали милостыни, не жертвовали собой и своим временем ради других, безчеловечность, безсердечность.

Яга Автор : Галина Емельянова В деревне все звали её – Ягой. Она и вправду была похожа на Бабу-Ягу: лохматые седые волосы торчали в разные стороны, безумные глаза и сгорбленная спина. Откуда она появилась здесь, никто не знал. Это было давно. Тогда ещё достаточно молодая, но уже поседевшая женщина с обезумевшими глазами приблудилась в эту деревню и поселилась в полуразвалившейся избе у леса. Сначала жители жалели её, а потом стали бояться. Обычно тихая женщина вдруг иногда сходила с ума. Она бродила по улицам, держа, будто младенца, завёрнутое полено и выла нечеловеческим голосом. Кто-то поначалу её жалел, пытался успокоить, но она не давала к себе прикоснуться. Потом все привыкли к её выходкам и, видя её с поленом в руках, загоняли детей домой и сами старались не подходить близко. С годами она всё меньше выходила из дому, чаще запиралась в доме и ревела во весь голос, качая выдуманное дитя. Успокоившись, она выходила на улицу и раздавала ребятишкам носки и варежки, связанные ею. Одни ребята от страха разбегались, другие же бросали в неё камни, выкрикивая: «Сумасшедшая Яга, иди домой!» А она, будто и не слышала их - улыбалась блаженной улыбкой и протягивала им свои изделия. Потом она поднимала, брошенные детьми носки с варежками и вешала их на забор, где жили дети. После уходила домой и сидела там тихо до следующего приступа. Сердобольные люди приносили ей еду да старую одежду и оставляли на крыльце. А дети всё же носили её носки да варежки - пушистые и мягкие. Была у Яги коза. Никто не знал, откуда та у неё появилась. У многих в деревне были козы, но почему-то связанные варежки с тех коз, не были такими мягкими да пушистыми. Со временем люди свыклись с такой соседкой, а вот дети продолжали ее донимать. В окна подглядывали, как она качает полено да смеялись злобно над ней, но она лишь в ответ им улыбалась сквозь слёзы. Вот только соседский мальчик Миша не видел в этом ничего смешного. Ему было жаль старушку, и он заступался за неё, порой даже кидался в драку. - Зачем Ягу защищаешь? – удивлялись ребята. – Она же сумасшедшая! - Это повод её обижать? Видно же, что она несчастный человек - её пожалеть надо, - отвечал Миша и мальчишки, махнув на него рукой, оставляли на время Ягу в покое. Миша старался стороной обходить старушку, но не мог пройти мимо, когда её обижали. - Почему Яга сошла с ума? – спросил он как-то у матери. - Никто не знает. Сказала лишь, что звать её Машаткой, но все её Ягой так и зовут. А ты сынок к ней не ходи, мало ли, что может она учудить. - А я и не хожу, так спросил, - ответил Миша и задумался. Утром он взял хлеба, яиц и отправился к дому Яги. Положил всё на крылечко и уже собрался уходить, как не удержался: подтащив скамейку к стене и, забравшись на неё, заглянул в окошко. Машатка сидела у печи и качала свое полешко, напевая ему колыбельную. Она подняла полные слёз глаза и посмотрела на мальчика. Мишка же от испуга помчался домой, не оглядываясь. Всю дорогу его сердце колотилось от страха: «Больше не пойду к ней», - думал он, но не смог забыть тот взгляд, полный горя и отчаяния. Миша всё же продолжал носить ей еду. Потом он уехал в город учиться и стал забывать старую женщину, пока однажды она не приснилась ему. - Плохо мне, - прошептала Машатка во сне, и Михаил проснулся. Дождавшись наступления каникул, он поехал в деревню. - Мам, а Машатка ещё жива? – спросил Миша почти с порога. - Вроде жива, хотя давно её не видно. А почему ты спрашиваешь? - Да недавно снилась она мне, - ответил Миша и обнял мать. А утром он собрал немного продуктов и хотел тихонько выскочить из дому, как вошла мама. - К Машатке собрался? – спросила она. - Как ты догадалась? – удивился Миша. - Сердобольный ты мой, - улыбнулась женщина. – Нетрудно догадаться, кому ты носишь еду - просто не говорила тебе. Это была твоя тайна. Я всегда гордилась тобой - твоим добрым сердцем. - Это ты у меня добрая, - Миша чмокнул её в щёку и побежал к своей подопечной. - Да уж, дом совсем старым стал, забор завалился, - подумал он, и на душе его стало тоскливо. – Надо хоть забор поправить. Он поставил продукты на крыльцо. - И почему она мне приснилась? – подумал Миша и заглянул в окно. Яга лежала на кровати, будто мёртвая. Михаил испугался, но она вдруг открыла глаза. - Заходи, – сказала она, приподнявшись. Михаил не услышал её, но понял, что она заметила его и зовёт. Детский страх, сидевший глубоко, вылез наружу и ему захотел бежать отсюда, но сердце требовало остаться. Он зашёл в дом. - Ты вернулся, - радостно прошептала старушка. – Я очень тебя ждала. Плохо мне, уже которую неделю болею, а последние дни, даже встать не могу, - Машатка попыталась сесть, но обессилено свалилась на подушку. – Не бойся меня. - Я и не боюсь, - ответил Михаил, стараясь не выдать свой страх. - Боишься, - улыбнулась она. – Я не в обиде - сама себя боюсь. Ты добрый! Я всегда радовалась твоему приходу. Спасибо, что подкармливал меня, - она вновь улыбнулась. – И защищал. - Вы знали? – удивился Миша. - Конечно, - Машатка вытерла рукой пот со лба. – Жарко мне. Видно, дни мои сочтены, - она тяжело вздохнула. – Пришло время увидится с моими детками. Вот только получится ли мне их увидеть? Простили ли они меня? То, что я сделала - не прощается. Грех на мне тяжкий - вот и несу его на своих плечах. Всё бы отдала, чтобы вернуть прошлое. Никому об этом не рассказывала, а тебе расскажу. Может, сжалишься надо мной, свечу в храме за душу мою грешную поставишь. Может, и Господь простит меня. Хотя, простит ли?.. Она прикрыла глаза, и Михаил уж подумал, что всё… - Жива я, - Машатка приподняла веки. – Тяжело мне вспоминать, но и держать в себе не могу. Была я замужем, трое ребятишек у нас было. Узнала я, что в соседней деревне мой муж любовницу завёл, да ребёночка уже успели родить. Разозлилась я на него, а он отпирается. Чувствую, врёт, а доказать не могу. Говорил, что на заработки в другую деревню ездит, а сам к любовнице. И вот он снова уехал. Дождалась я ночи, когда дети уснут, а сама в ту деревню побежала - недалеко она - всего три километра. Заглянула в окошко, а там они: муж мой с любовницей над ребенком склонились. Не знаю, что на меня нашло, но от злобы разум помутнел. Дождалась, когда они спать улеглись, подпёрла дверь палкой, насыпала соломы и подожгла. Из лесу смотрела я, как огонь разгорается. И смех на меня напал. Не понимала я тогда, что сделала, а вспомнив о детях, побежала домой. Прибежала, а и наш дом в огне. Соседи бегают, тушат, да уж нечего тушить-то. Подошла ко мне соседка. - Слава Богу, ты жива! А муж, дети с тобой? А то мы думали, что вы все вместе погибли… Дошло до меня, что отправив три жизни на тот свет, расплатилась я за это тремя жизнями и своих детей. Схватилась я за голову, заорала нечеловеческим голосом и пошла, куда глаза глядят. Меня останавливали, успокаивали, но я вырывалась и шла дальше. Сколь времени я плутала по лесу, не знаю и как оказалась в вашей деревне, не помню, - старуха вытерла слёзы и застонала. Михаил от ужаса не мог пошелохнуться. Как такое можно было сотворить? Столько жизней из-за ревности своей погубила. Он почувствовал, как презрение проникает в его сердце: «А ещё помогал ей», - подумал он. - Набрела я на этот дом, - продолжила Машатка. – Хотела с жизнью покончить, да потом подумала, что это будет слишком лёгкой карой для меня. Молилась я сутками за души мною загубленные, да за деток моих. Часто брала я полено, представляла, что это сынок мой самый младшенький, качала его, прощение просила, и песенки ему пела колыбельные. Когда становилось совсем плохо, уходила я в лес. Бродила там, выла волком, да легче не становилось. А однажды козу увидала, в капкан попавшую. Освободила её. Думала она домой убежит, а она за мной прихрамывает. Я реву, а она блеет. Домой ее к себе взяла. Вылечила ей ножку, привязала к забору. Думала, найдётся хозяин, коза-то красивая, шерсть пушистая. Но никто за ней не пришёл. А потом я решила варежки и носки детям вязать. Может, кого-то они согреют. Так, может, и моим деткам и тому младенцу легче на том свете будет. Если бы всё вернуть. Отпустила бы мужа, пусть бы жил с той женщиной счастливо. А я бы с детками осталась, вырастила бы их. Каждый день представляю, какими бы они сейчас были, уже и внуков бы мне подарили. Да и тот малыш… В чём он виноват? Не могу себя оправдать и понять не могу. Что на меня нашло? Нет мне прощения. Пойти бы в церковь, покаяться, но я считаю себя не достойной, чтобы войти туда. Вот сейчас, стоя на пороге, боюсь предстать перед Господом. Как я ему в глаза посмотрю? Хотя чувствую, что Он до сих пор любит меня. Вот тебя мне послал… ещё совсем мальчишкой, а потом козу, да людей сердечных, что с голоду не давали умереть. И сейчас Он привёл тебя сюда, видно, чтобы я освободила сердце своё и рассказала о тяжком грехе. Ты не думай, я не обижусь, если и ты меня за это не простишь. Знаю, что такое простить невозможно. Я себя простить не могу. Я даже людям не позволяю, чтобы прикасались ко мне - боюсь замарать их. И ты оставь меня здесь. Если всё же когда-нибудь вспомнишь меня, помолись о моей грешной душе, как сможешь, - Машатка раскашлялась, застонала и отвернулась к стене. Миша не мог пошевелиться. Все чувства смешались в его душе. Он презирал, но и в то же время ему было жаль ее. Хоть он и не понимал, как можно было сотворить такое, но чувствовал её боль. Чувствовал, что она отдала бы жизнь свою, чтобы всё исправить. Он встал и вышел на улицу. Холодный осенний дождь обдал его, будто отрезвляя. И только сейчас до него дошло, что старуха тяжело больна. И он помчался за помощью. Машатку увезли в больницу, а Михаил вернулся в город. Мысли о ней не оставляли его в покое. Он не мог найти ей оправдания, и в тоже время ему было её нестерпимо жаль. - Если бы я нашёл другую девушку, чтобы ты сделала? – спросил он как-то свою невесту. - Да я бы убила вас обоих, - ответила она, не задумываясь. - А ты бы смогла? – спросил Миша. - Не знаю, - ответила девушка и пожала плечами. – Ревность страшная штука. - Надо уметь отпускать, если любишь и хочешь, чтобы твой любимый человек был счастлив, - Миша посмотрел на невесту, а потом рассказал ей о Машатке. - Мне жаль её, - сказала сквозь слёзы девушка. – Она за свой грех себя наказала уже. - Но тех, кого она убила - не вернешь! Понимаешь? – выкрикнул Миша. – Если бы я знал эту историю раньше - я бы ей не помогал. - Но ты же, узнав, всё же позвал на помощь - спас её. У тебя доброе сердце. Ты правильно поступил, что не оставил её там умирать. - А вдруг она всё же померла? Она просила за неё свечку в храме поставить, а я так не сходил, - сказал Миша, и всплыли в его памяти полные горя глаза Яги. - А ты съезди к ней в больницу, да узнай, - предложила девушка. - Не знаю, смогу ли я. Пока не хочу её видеть, - ответил Михаил. Машатка тихо сидела на лавочке в больничном сквере. Она чувствовала себя лучше, только вот душа ее продолжала бесконечно болеть. Осенние листья подали ей под ноги. Серое небо затягивали тяжёлые тучи. Она куталась в старенькое пальто, подаренное доброй санитаркой. - Господи, ты всегда посылаешь мне добрых людей. Разве я заслужила этого? - Машатка прикрыла глаза ладонями и вытерла слёзы. И небо тоже заплакало - капли струились по её лицу. - Пойдёмте в беседку, а то промокнете, - сказал, тихо подошедший к ней Миша и взял за руку. - Мишенька, - она обняла его дрожащими руками. – Ты пришёл… - Пришёл, - с грустью ответил он и почувствовал, как всё презрение и злость к ней, словно бы растворилась, и на сердце его стало теплей. - Прощение и сострадание - великая сила - она открывает двери в любовь, - сказал священник, когда Миша всё же решился зайти в церковь. - Каждый может стать грешником, но не каждый может осознать тяжесть греха своего. Тяжело этой женщине. Господь послал ей тебя неслучайно. Может, так она придёт к Богу. Через тебя… через твое и своё сердце». Прошёл год. Миша со своей невестой венчались. Много гостей было из деревни, среди них и Машатка. Михаил привел её в храм. Она долго не решалась переступить порог, но он был рядом. Там она и осталась - при церкви. Работа ей нашлась по хозяйству. Козу ей Миша привёз и теперь все ребятишки в округе щеголяли в пушистых варежках. И больше никто её не называл Ягой, да и не подходило теперь ей это имя. - Здравствуйте, бабушка Машатка, - здоровались с ней прихожане. Любили они её: - Всегда по-доброму смотрит, всем поможет, вежливо подскажет, если надо. И всегда улыбается. - Такая бабушка добрая, - говорили потом те, кому она варежки дарила. – Только глаза у неё печальные… - Может, кто-то из них помолится за меня, - думала Машатка, глядя, как радуются её подаркам. – Может, Бог и простит…