Чудесное исцеление

Однажды я прихожу в храм. Девять утра, то время, когда зажигаются первые лампады и свечи, храм готовится принять людей.
Перекрестившись, прикладываюсь к иконе. Поворачиваюсь и вижу, как из глубины храма ко мне идет женщина. Съежившаяся, с искаженным лицом. Сразу видно, у нее какое-то горе или боль. Ее опережает сторож: «Батюшка, женщина ждет вас с восьми утра. А пришла еще раньше, сидела у закрытых дверей храма».
Женщина подходит ко мне, начинает плакать. Но слез у нее уже нет, выплакала все. Она как-то цепляется за меня, потому что стоять ей трудно.
– Что случилось?..
Я беру ее за плечи, заглядываю в глаза.
И вот какую поистине страшную историю она мне рассказывает.
Вчера вечером пришли с прогулки с трехлетним сыном, Ванечкой. Она разула в прихожей сына и сама разувалась. А Ванечка – на кухню. А там у подоконника – стул, так что залезть на подоконник легко. На окне – москитная сетка. Малыш залез и облокотился на сетку. И вместе с ней… вывалился в окно. Пятый этаж, внизу асфальт. Она ничего и не поняла, только услышала крик и стук. Такой стук, который не дай Бог кому-то из нас услышать… И все, больше ни звука. Шагнула на кухню и задохнулась: пустое окно и нет ребенка.
Ванечка еще дышал, но был без сознания. Конечно, скорая, реанимация… Врачи никаких шансов не дают. «Если верующая, – говорят, – молитесь». И она ночью – в храм. Он закрыт. Стояла и плакала под дверью, а как открыли, бросилась искать отца Константина.
«Если верующая!..» Конечно, верующая! Два с половиной года назад этого малыша крестили у нас в соборе. Крестил я. И перед Крещением взял слово с родителей и крестных, что будут ребенка приносить и приводить в храм и причащать.
«Батюшка, мы же так и не выбрались за это время!.. – плачет мама, цепляясь за меня. – То одно, то другое. Все откладывали. И вот, самое-то ужасное, что вы, батюшка, приснились мне за несколько дней до этого. Раньше не снились. Я не думала про вас, чтоб вы снились. А тут приснились. В облачении. Стоите и смотрите так строго. И я во сне думаю: зачем батюшка так смотрит? А потом понимаю, что это оттого, что Ванечку не причащаем. И тут же решаю: все, утром пойдем в храм». Проснулись, в храм не пошли. Решили пойти завтра, но… как это обычно бывает, проспали. А потом выветрился сон, мало ли что, в самом деле, приснится, не ломать же привычный уклад жизни. «Как-нибудь сходим…» Так и не сходили.
– Миленький батюшка, помогите... Не знаю как, помогите!..Мне было отчаянно жалко ребенка, родителей, но ведь я не знал планов Бога… – Мы можем молиться, чтобы Господь спас малыша, если на то будет Его воля, – говорил я маме.
– Мы не можем требовать: обязательно исцели, вылечи…
– Да, да, давайте, умоляю, давайте молиться!
– В таком случае, отпустите меня на службу, – сказал я мягко, потому что женщина так вцепилась в мою куртку – я как вошел в храм, так и был в уличной одежде, – что оторвать ее руки было невозможно.
– Да, да, конечно…
Она отпустила меня, как было очевидно, с неохотой. Так тяжело в одиночку переносить это, так хочется ухватиться за кого-то и держаться…
Я подвел женщину к огромной иконе Пресвятой Богородицы «Всецарица» – в богато украшенном окладе, с десятком разноцветных лампад, возле придела св. муч. Иоанна Воина.
– Стойте здесь и молитесь.
– Я не умею…
– Как умеете. Просите своими словами Богородицу помочь вашему малышу. Я скоро выйду на исповедь. Подойдите ко мне и исповедуйтесь. Попросите у Бога прощения за все свои грехи. Когда начнется служба, отойдите от иконы и встаньте вот здесь. Слушайте службу, все, что диакон говорит, что поется, и молитесь. Потом причащайтесь.– Надо как-то к этому готовиться, я не знаю, как…
– В этот раз я благословляю причаститься так. Господь хочет вас, как дочь Свою, поддержать и напитать силой, поддержкой. Будьте благодарны за это.
Я прошел в алтарь и сообщил грустную новость присутствующим.
Диакон стал вписывать в свой синодик имя «тяжкоболящего младенца Иоанна». «Отдельную ектенью произнесу», – пробасил он.
Чтецы и пономари также отнеслись с самым неподдельным участием…
Мы приступили к службе. Конечно, помянули малыша на проскомидии – я вынул с особой молитвой о болящем, частицу из просфоры. Положил ее на дискос возле Агнца. Потом – исповедь и Божественная литургия. Мне хотелось, чтобы не только клир, но и народ Божий – члены Церкви, молились об этой ситуации, поэтому с просьбой помолиться о беде я обратился к прихожанам.
Мама младенца Иоанна всю службу стояла, как свечечка, было видно, что искренне молится. Потом она подошла к Причастию, а после службы вдруг, смотрю, исчезла. Однако, когда я заканчивал проповедь, опять появилась в храме. Подошла. Ее лицо было светлым.
«Батюшка, простите, я выходила из храма, потому что позвонили из больницы. Сказали, что Ванечка пришел в себя. Сделали повторные снимки и сказали, что все не так страшно, как врачам казалось ночью. Жить будет…»
Потом мы еще молились о младенце Иоанне, и эта женщина каждый день приходила в храм: я так посоветовал. Через, кажется, неделю или чуть больше она принесла к Причастию сына, которого выписали из больницы. Никаких разрывов внутренних органов, никаких переломов, только два ребрышка треснули. Сейчас ходят в храм. Стараются каждую неделю. Ванечка оказался симпатичным и смышленым светловолосым мальчиком, причащаться очень любит. А наши пономари, зная о его истории, наливают ему двойную порцию запивки.
Священник Константин Пархоменко
Другие интересные рассказы в телеграмме https://t.me/divoprav

Православный попугай

У генерала Скобелева долгие годы жил попугай. Генерал был верующим, набожным человеком, который любил храм и богослужения, а дома у него была благочестивая привычка часто и подолгу молиться вслух.
Однажды генералу Скобелеву подарили очень дорогую книгу на военную тематику. После очередного изучения он оставил ее открытой на столе и отправился по своим служебным делам, а когда вернулся, то с ужасом увидел, что драгоценное военное издание было порвано в клочья любимым попугаем, который неизвестно как выбрался из клетки.
Праведному гневу генерала не было предела. В сердцах он схватил мухобойку и стал гоняться за нашкодившей птицей с криками: «Убью!»
Хитрая птица тут же залетела за шкаф, откуда достать ее не представлялось никакой возможности. Генерал решил подождать добровольной сдачи с повинной. Он сел на диван напротив шкафа и стал терпеливо ждать, когда попугай выберется.
Где-то через полчаса из-за шкафа вдруг стали доноситься слова, от которых видавшему многое генералу чуть не стало плохо. Его попугай Кромка начал читать слова Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».
Птица не просто запомнила слова, которые каждый вечер слышала от своего хозяина, она даже скопировала ту просительную покаянную интонацию, с которой тот произносил слова святой молитвы.
Мухобойка выпала из рук онемевшего от неожиданности генерала, и потом он долгое время слушал, крестясь, как попугай с выражением повторяет слова святой молитвы. Сердце генерала дрогнуло и умилилось.
В конце концов он не выдержал и расплакался, а потом крикнул за шкаф попугаю: «Ладно, грешник, вылетай, ты помилован». И уже через несколько минут умная птица радостно ворковала у него на плече.
Другие истории в Телеграмм канале https://t.me/divoprav

Говорить правду трудно и даже сложно. Приведу пример из своей жизни.

Я как-то решил один день не врать. Сказал себе: «С утра и до ночи я не буду врать». Это был ужасный день. Я с утра встаю, иду кушать. Во время обеда хозяйка поставила передо мной первое блюдо и вскоре спросила:
– Ну как супчик?
Я ответил:
– Не досолила.
Когда она принесла второе блюдо, спросила опять:
– Ну как, нравится?
Я сказал:
– У меня повышенная кислотность, а здесь, чувствую, есть то, что не надо бы мне: изжога будет.
Она говорит:
– Ладно, сам выбирай третье. Чай, компот, кефир?
Я говорю:
– Лучше кефир.
Она через минуту спрашивает:
– Кефир-то нормальный?
Я отвечаю:
– Немного прокис.
Хозяйка меня провожает, спрашивает:
– У тебя настроение плохое?
Я отвечаю:
– Просто ужасное.
– А что такое?
– Плохо спал, проблема со здоровьем, расстройство желудка…
Я уж не стал все рассказывать, пошел в храм на Ордынку. Хозяйка позвонила настоятелю храма отцу Борису Гузнякову (ныне покойному), сказала:
– С отцом Олегом что-то случилось, поговорите с ним.
Прихожу в храм, готовлюсь к службе. Отец настоятель заходит и спрашивает:
– Ну как дела? Как настроение?
Я говорю:
– Не очень хорошее.
Он спрашивает:
– А почему?
А он привык, что я всегда деликатно лгал: «Да все нормально, нет проблем». Я говорю:
– Спал плохо, расстройство желудка, накормили плохим супом; вот, решил не врать.
– Молебен сейчас будет, помолимся о твоем здравии. Люди придут, помолятся, ты радуйся, – говорит отец Борис. Я отвечаю, что радуюсь, но боюсь, как бы не пришел сектант Володя и не начал орать.
Когда я покидал храм, ко мне подошел собрат-священник отец Тимофей Гонтарь и спросил:
– Нет ли у тебя проблем? Может, надо деньгами помочь?
Я отвечаю:
– Надо, у меня мало денег.
Он спрашивает:
– Сколько дать?
Я говорю:
– Ну, рублей 50 (тогда это большая сумма была).
Приезжаю домой, а там уже собрались духовные чада.
– Батюшка, благословите! Мы группа поддержки, – говорят. – Вам угрожали по телефону?
– Кроме вас мне никто не звонит, – говорю.
– Мы вас не утомили своими звонками? – спрашивают.
– Ну, представьте себе: вы звоните в двенадцать, в час ночи… – отвечаю.
– Конечно, утомили.
Они смотрят на меня круглыми глазами…
Словом, ни разу не солгав, я с трудом дожил до конца дня. И утром решил, что молчание – золото. Лучше лишний раз промолчать. Так оно правильней будет.
Протоиерей Олег Стеняев

Как по молитвам Оптинских мучеников в Китае за одну ночь построили храм.

Паломница из Сочи Людмила Лучко попросила записать следующее:
— Моя сестра умирала от почечной недостаточности. То есть мы прошли все мыслимые и немыслимые курсы лечения, сестра подолгу лежала в больнице, подключённая к аппарату «Искусственная почка», пока врачи не вынесли приговор: «Если не сделать срочно пересадку почек, ваша сестра умрёт».
Продали мы квартиру наших покойных родителей и обнаружили — денег на операцию в Америке или в Европе нам не хватает. И тогда врачи подсказали нам самый дешёвый вариант — надо лететь в Китай, тем более что по китайским законам для трансплантации используют органы казнённых преступников, а стало быть, операцию сделают быстро.
Прилетели мы в Пекин, оплатили операцию, в клинике сказали: «Ждите!» И потянулись даже не дни, а месяцы ожидания. К сожалению, мы в такой спешке улетали в Китай, что я не взяла из дома ни одной иконы. У меня была с собой только книга «Пасха красная», читаная и перечитаная уже настолько, что иеромонах Василий, инок Ферапонт, инок Трофим стали для меня родными людьми, и я постоянно просила их о помощи. Чтобы не молиться перед пустой стеной, я поставила в иконный угол «Пасху красную» — не икона, конечно, но всё же на обложке — Ангелы и пресветлые лики мучеников, пострадавших за Господа нашего Иисуса Христа. И если кто-то осудит меня за такую «икону», то могу сказать одно — не дай Бог кому-то пережить такой духовный голод, какой мы пережили за шесть месяцев жизни в стране драконов.
Сначала я даже не поверила, что в огромном Пекине и во всём Китае нет ни одной православной церкви. Говорят, они позже появились. А тогда, как рассказали мне, последнего китайского православного священника отца Григория Чжу похоронили на кладбище мирским чином, ибо власти запретили пригласить на отпевание православного иерея из России.
Раньше я даже не представляла себе, как тяжело бывает на душе, когда не ходишь в храм и месяцами не исповедуешься и не причащаешься. Дома рядом был батюшка, и хотя моя сестра, к сожалению, была неверующей, но батюшка умел уговорить её исповедаться, причаститься. А после причастия сестре становилось легче, и она уже хотя бы изредка, но добровольно читала молитвы. В Китае исчезли даже эти слабые ростки веры, а Великим постом сестра пошла вразнос. Особенно её почему-то раздражало, что я обращаюсь за помощью к тричисленным Оптинским мученикам: «Да кто они такие? Нашла святых!» Ну, и так далее.
Я терпела, понимая, что моя сестрёнка в отчаянии: смерть при дверях, а в клинике уже полгода лишь обещают: «Ждите!» Живём мы между тем в убогой съёмной комнатушке, денег почти не осталось — всё уходит на медицинские услуги, и мы могли себе позволить питаться лишь самыми дешёвыми овощами.
В Страстную Пятницу сестра устроила мне скандал, потому что я расплакалась на молитве при мысли, что впервые за мою взрослую жизнь я не буду в церкви на Пасхальном богослужении и не услышу, как крестный ход со свечами многоголосо запоёт в ночи «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Не славить мне на Пасху Христа в церкви! И я уже в голос взывала к отцу Василию, иноку Трофиму и иноку Ферапонту: «Вы же всегда так любили Пасху! Сделайте хоть что-нибудь. Я не могу без храма в Пасхальную ночь!» А сестра насмешливо комментировала: «Сейчас они тебе за одну ночь построят церковь. А как же?!» И говорила такие обидные слова, от которых ещё больнее сжималось сердце.
Наплакалась я и повела сестру обедать в китайскую столовую. Посты я всегда держала строго, но тут по безденежью постилась и сестра, благо что в Китае много дешёвых и очень вкусных овощей. Вдруг подходит к нам одна женщина, сидевшая за соседним столиком:
— Вы русские?
— Да.
— Я смотрю, вы поститесь Великим постом. Вы православные?
— Конечно.
— А хотите попасть на Пасху в церковь?
— Как?!
А женщина тут же вручила нам с сестрой два пригласительных билета, рассказав, что в наше российское посольство приехал священник с антиминсом, и сейчас гараж посольства уже начали переоборудовать в походный храм.
— Всю ночь будем трудиться и встретим Пасху в церкви, — сказала наша новая знакомая.
Господи, помилуй! Что за чудо было это Пасхальное богослужение в посольском гараже! Я бывала в знаменитых соборах, встречала Пасху в монастырях, но такого духовного подъёма, как тогда в Китае, я ещё не встречала. Люди плакали от радости, обнимая друг друга, а после службы никак не могли разойтись. Мы снова и снова пели «Христос воскресе из мертвых» на многих языках мира — по-русски, по-китайски, по-английски, по-корейски, по-гречески, и ещё на каких-то незнакомых мне языках. Христа в том гараже, казалось, славил весь мир. И было точное чувство — Христос посреди нас. Был, есть и будет! Помню, я взглянула на счастливое лицо сестры и увидела, что она тоже плачет от радости.
Сразу после Пасхи сестру прооперировали, и выздоровела она легко и быстро. А та Пасхальная ночь настолько перевернула ей душу, что сестрёнка с тех пор прилепилась к Церкви и любит рассказывать знакомым о том, как по молитвам тричисленных Оптинских мучеников в Китае за одну ночь построили храм.
Другие истории в Телеграмм канале https://t.me/divoprav

Солнечный старец

В канун старого тысяча девятьсот девяносто седьмого года мы целый день слушали большое гражданское дело. К вечеру все устали. Хотелось поскорее снять напряжение. А как его в ту пору снимали, объяснять излишне. Я спешил домой, поэтому выпив пару рюмок водки, вышел во двор и увидел, что там разыгралась метель.
На стоянке, запорошенный снегом, ожидал мой жигуленок.
Трезвым я бы не решился ехать в такую пургу. Но известно, что пьяному море по колено. Видимость была нулевая. Дороги замело. На перекрёстке я не заметил огни идущего впереди транспорта.
В итоге, мой автомобиль въехал в «Москвич- каблучок». Там находился один водитель. Слава Богу, до серьезных последствий не дошло.Тем не менее, ДТП оформили по всем правилам, нас возили на экспертизу, которая показала, что нахожусь я в лёгкой степени опьянения.
Утром пришлось принимать меры по заглаживанию вины. Сделал всё -как положено. Через три дня «Москвич» был восстановлен, потерпевшему выплачена компенсация.
Но главный урок был впереди. Глубокие душевные переживания не проходили. Сожаление о происшедшем не отпускало, чем бы не занимался. В ту пору я делал первые шаги по воцерковлению.
Посещал службы в храмах Москвы, читал духовную литературу. Стал прибегать к церковным таинствам.
Духовника не имел. Слушал советы священников или более опытных прихожан.
В воскресение твердо решил пойти на исповедь. Появилось желание посетить именно Донской монастырь.
К сожалению, проспал, а планировал на раннюю Литургию. Поначалу расстроился и думал отложить поход. Но, повинуясь настойчивому внутреннему призыву, собрался, глотнул чаю и бегом на остановку трамвая.
Незримая борьба захватило моё существо. С одной стороны раздавался шепот: -Куда тебя несет? всё напрасно, не успеешь.
Но другой голос твердил:
-Вперед, ничего не потеряно.
В таком состоянии вошел в Большой собор Донского монастыря, где ранее уже бывал. Справа и слева исповедовали иеромонахи. К ним стояли в очереди верующие.
В самом дальнем углу увидел толпу. Она напоминала пчелиный рой. Не очередь, а группа людей, плотно облепившая кого-то.
Сердце учащенно забилось. Внутренний голос повторял:
— Не бойся, всё будет хорошо.
Подойдя ближе, понял, что народ пытается пробиться к маленькому старичку, сидящему на стульчике. Он кого-то исповедовал. У меня пронеслось в голове:
— Да тут, полсотни человек, ничего не выйдет.
Кто то запричитал:
— Ой, батюшка закончил исповедь. Уже начали причащать.
В этот момент встал с колен исповедующийся, за ним поднялся старец.
Неожиданно громким, звонким голосом он объявил :
— Простите меня братья и сестры, на сегодня всё.
Люди сокрушались, что не смогли донести свои печали до старца.
Но никто не расходился, а просто смотрел на монаха как на живую икону. Многие плакали. И вдруг, он говорит :
— Дайте дорогу молодцу, который стоит позади всех, пусть подойдёт ко мне.
Народ расступился и оглянулся. Старец указал на меня, а затем, улыбнувшись, рукой пригласил к себе. Не понимая происходящего, я, словно ватный, пошёл. Неведомая сила вела меня вперед. Дальше было как во сне. Помню, что ноги подкосились, я оказался на коленях, лицом к лицу со старцем, уже сидевшим на стульчике.
Я не мог ничего говорить, слёзы ручьём потекли из глаз.
Тем временем он, ласково гладя меня по голове, САМ ПРОИЗНЁС:
— Ну что, понял, как пьяным за рулём ездить. До какого греха можно дойти?
Я был поражен. Что то промычал, вроде :
— Понял батюшка — и снова заревел.
— Ну, успокойся, Господь наш милостив, и если видит, что душа кается, прощает её. А тебе, блюсти себя нужно особо. Пример подавать. Правильно, что решил прийти сюда.
Я немного успокоился. А, батюшка накрыл меня епитрахилью и прочёл молитву. Затем, взглянул строго и спросил:
— Ты всё понял?
Я твёрдо ответил:
– Да, понял.
Он улыбнулся, а меня охватило небывалое состояние. Ласковый голос батюшки, добрый взгляд, улыбка, оказывали сильнейшее воздействие на душу. Подобного не доводилось испытывать раньше. Что-то далекое, детское было схоже с ним. Казалось, скажи мне: — Сергий, умри у ног старца- И я бы с радостью умер.
Мы поднялись, я поцеловал крест и Евангелие. Он, благословляя меня, шепнул:
— Ступай к Чаше и причастись.
— Отче, я не готовился, не постился.
— Ничего. Если я допускаю, значит можно.
Тебе нужно причаститься сейчас. Иди, не смущайся. С Богом.
Он осенил меня крестным знамением.
Уходя, я ловил светлые взгляды людей, которые по-прежнему не отходили от старца. Невозможно описать состояние, с каким я возвращался. Радость переполняла сердце. Тусклые краски города сменились на светлые, праздничные. На трамвае не поехал. Рванул пешком. Ноги сами несли. Пролетел семь километров, не ощутив усталости.
То была первая встреча с человеком святой жизни. Её было достаточно для укрепления веры.
Я уже не просто верил, я знал, что Церковь наша обладает истинным учением о спасении. Потому что в лоне её находятся подвижники, которым открываются тайны душ человеческих.
К сожалению, мне больше не довелось общаться с дивным батюшкой. Лишь спустя много лет я узнал, что это был известный московский старец, насельник Донского монастыря — архимандрит Даниил (Сарычев). Он погребен в некрополе этой обители.
Духовные чада отца Даниила и поныне стекаются к нему на могилку. Здесь они молитвенно продолжают общение с ним, делясь невзгодами и получая утешение. К ним теперь присоединяюсь и я.
Отче Данииле, моли Бога о нас!
Автор:Сергий Мартусов

Страшные явления бывают иногда в кельях иноков.

У нас живут в отдельных кельях, но обязательно не менее двух человек в отдельном помещении. Это для того, чтобы в случае каких-либо бесовских наваждений можно было постучать в келью соседа и попросить помощи.
Был у нас флигелек, где жил один монах, но теперь там не позволяют жить одному. Однажды был такой случай. После вечернего правила инок увидел, что в его келье сидит какой-то человек, уже преклонных лет, и говорит ему: "Что ты здесь только небо коптишь! Вернись к своим прежним занятиям, ты там принесешь гораздо больше пользы и, получая хорошее содержание, будешь жить в свое удовольствие". "Но как отсюда уйти? Двери скита хорошо заперты" "Ты об этом не беспокойся, только пожелай, и я мгновенно перенесу тебя. У ворот уже стоит тройка" "Но кто же ты? Верно, демон? Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!", воскликнул пришедший в себя инок, и злой дух исчез.
Было около двенадцати часов ночи, когда инок прибежал к батюшке о. Амвросию и рассказал ему о случившемся.
"Да, страшное видение ты имел, — сказал старец, — у тебя был восьмилегионный бес, и кому он является, почти всегда того убивает"
"Как же я-то спасся?"
- Господь известил меня, что ты в опасности, — ответил о. Амвросий, — и я встал на молитву, и тебе Господь напомнил о страшном и славном имени Своем, которого трепещут адские силы.
Преподобный Варсонофий Оптинский

У меня котик умер, я его отпеть хочу, как это сделать?

История моего церковного служения началась с того, что я стал сторожем при храме. Казалось бы, что тут «духовного»? Сиди себе, посматривай на приходящих, отвечай на телефонные звонки, ночью обходи территорию, а в зимнее время подкидывай уголь в кочегарку.
Тем не менее никогда в жизни я не читал так много духовной литературы и не молился так горячо и усердно, как в тот период. Я встречал самых необыкновенных людей, попадал в самые абсурдные ситуации, но только сейчас, уже будучи священником, я понимаю: Господь таким образом «готовил» меня к пастырскому служению.
Приходилось общаться и с наркоманами, и с алкоголиками. Обычно это были ночные посетители. Кого-то успокаивал сам, кому-то приходилось вызывать скорую или милицию. Днем меня одолевали посетители иного рода. Часто приходили люди не особо воцерковленные и начинали что-то требовать, иногда самое немыслимое. Одну из таких посетительниц я запомнил на всю жизнь.
«Деточка, у меня котик умер, я его отпеть хочу, как это сделать?» — вот что однажды спросила у меня милейшая бабушка, зашедшая в храм. На мой серьезный и полный богословского мудрствования ответ по поводу того, кого в Церкви можно отпевать, она мне не менее резонно ответила: «А для меня мой котик как человек был, и даже лучше некоторых из людей!» Ее решение отпеть пушистого друга не мог поколебать ни один мой аргумент. И тут на подмогу пришел отец Владимир, в то время штатный священник Троицкой церкви Красноярска.
Деловито выслушав бабушку, он вдруг выдал: «Да, конечно, сейчас отпоем. Как котика звали?» Все участники этой трагикомедии были шокированы: я не мог поверить, что батюшка собирается пойти против учения Святой Церкви и святых отцов, а глаза милой бабушки сияли от осознания своей победы.
Но следующая реплика отца Владимира расставила все по местам: «Да, кстати, котик Ваш крещеный? Он исповедовал православие?» Неожиданно!.. Оказалось, что нет. Когда стала понятна невыполнимость просьбы, бабушке пришлось уйти. Тем не менее во взгляде ее читалась невероятная решимость. Такой взгляд бывает у ребенка, который во что бы то ни стало решил выпросить у мамы новую игрушку в магазине.
Через неделю уже знакомая посетительница снова стояла на пороге храма. Не успел я и рта раскрыть, как она выпалила: «Я хочу покрестить котика!» На руках у нее был маленький пушистый комочек. На мою удачу, совсем недалеко был отец Владимир.
Узнав, в чем дело, он со свойственной ему невозмутимостью и деловитостью сказал: «Конечно, покрестим! — и снова момент торжества милой пожилой женщины. — Только надо, чтобы котик Символ веры выучил наизусть. Сможет?» Она огорченно вздохнула.
Не думайте, что мы хотели просто посмеяться над ней. С этих забавных диалогов началось наше общение, которое переросло в настоящую дружбу.
Бабушка оказалась добрейшим человеком. Каждый раз, когда наступало мое дежурство, она приходила в сторожку и приносила мне гостинцы. Мы пили чай и беседовали о жизни. Бывшая прима-балерина, когда-то любимица публики и похитительница мужских сердец — сейчас одинокий пожилой человек, который нуждался в общении. Выросшая в советское время, она мало что знала о православии. И вот постепенно эта женщина, когда-то так яростно желавшая отпеть кота, начала интересоваться церковной жизнью. Стала заходить в храм, подолгу стояла на службах, горячо молилась у иконы Божьей Матери.
Когда я стал священником, то первым человеком, который пришел ко мне на исповедь, была она, та самая «Маргоша», как она потом просила называть ее. Она же стала первым человеком, кого я отпел.
Иногда, закрыв на пару секунд глаза, я вновь вижу ее седые волосы, собранные в тугую прическу, негнущиеся, больные «профессионально поставленные» ноги и слышу ее голос: «Деточка, послушайте, что я вам скажу. Не живите молодостью, живите будущей старостью. Потому что нет ничего страшней ее, одинокой».
А на коленях мурлыкает ее кот. Тот самый, который не смог выучить Символ веры и так и остался — некрещеным.
Священник Дмитрий Харцыз