Тихий Дворик

Песни Великой Победы. «Днём и Ночью», Коломенский патефон «Старенький коломенский усталый патефон... пел нам на привалах у чужих дорог», - это строчки из песни «Днём и ночью», написанной Никитой Богословским в 1949 году на слова Владимира Дыховичного и Мориса Слободского. В редкие минуты отдыха между боями наши прадеды заводили видавший виды патефон и слушали любимые песни под аккомпанемент артиллерийской канонады, вспоминая родимый дом, любимых. Об этом в песне «Днем и ночью» поют Леонид и Эдит Утесовы. Коломенский патефон стал символом целой эпохи. В предвоенные годы фабрика, созданная в 1934-ом году, выпускала до тысячи аппаратов в сутки. Продукция Коломенского завода славилась великолепным качеством. Коломна ассоциировалась с патефоном так же, как Тула с пряником. А в 1937-м патефоны Коломенского завода экспонировались на Всемирной выставке в Париже. Под патефон танцевали, на нем слушали музыку. Когда началась Великая Отечественная война, на базе Коломенского патефонного завода, эвакуированного в г. Белово Новосибирской области, наладили производство раций для танков. А в цехах в Коломне наладили производство котелков, кружек, печек-времянок, армейских термосов, а вскоре приступили к производству пружин к автоматическому оружию, мин и минных взрывателей. Коломенские патефоны сдавали партизанам - патефонные пружины использовали для ремонта пистолетов-пулеметов Шпагина (ППШ), в которых были установлены похожие пружины. Так что смело можно сказать, что коломенский патефон внес свою лепту в Победу. С октября 1942 года на Апрелевском заводе возобновили прерванное войной производство грампластинок. Из-под пресса предприятия пошли на фронт грампластинки вместе с боеприпасами, пушками и танками. Они несли песню, которая была так нужна бойцу, в каждый блиндаж, в каждую землянку, в каждый окоп. «СИНИЙ ПЛАТОЧЕК» Вместе с другими песнями воевал с врагом и «Синий платочек», записанный на граммофонную пластинку в ноябре 1942 года. Удивительная судьба у этой песни. Мелодия «Синего платочка» была создана еще в 1930 году польским композитором и пианистом Ежи Петерсбургским, А осенью 1939 г. В Москву приехал популярный польский джаз. Он привез много новых песен и среди них «Синий платочек». Поэтом и драматургом Галицким была сделана подтекстовка. Певица Клавдия Шульженко писала: «Мне понравился: легкий, мелодичный вальс… Но текст меня не заинтересовал, показался банальным…» Во время войны Шульженко пела для тех, кто днём и ночью дежурил на дороге жизни. Пела для тех, кто вел машины по льду, вез хлеб, медикаменты и боеприпасы в сражающийся блокадный Ленинград. После одного из концертов к певице подошел военный корреспондент, литературный сотрудник газеты «В решающий бой!» 54-й армии Волховского фронта лейтенант Михаил Максимов и предложил стихи, сочиненные им на мелодию «Синего платочка». Стихи понравились Шульженко. «В тот день после одной-единственной репетиции я отдала песню на суд слушателей. «Приговор» был единодушным – повторить! И, пожалуй, не было потом ни одного концерта, где бы ни звучало это требование...», – писала Клавдия Шульженко. Песни, созданные в последние предвоенные годы, стали первыми военными. Так произошло и с этой тихой лирической песней, которую пели солдаты в часы затишья, в короткие минуты отдыха в окопах и землянках, переиначивая слова незатейливой довоенной песенки в соответствии с новыми обстоятельствами. Но самую широкую известность получил вариант, исполненный Клавдией Ивановной Шульженко. Людмила Махлаева

«Я бы на месте русских уничтожил всех нас, чертовых немцев». Что писали немцы в своих дневниках в Сталинграде. Солдаты Вермахта тогда с удивлением, а чаще — с ужасом — писали о том, что «русские сражаются до последнего вздоха», что «даже у мертвых русских сжаты кулаки», что «русские не похожи на людей. Они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха, не боятся огня». Что им наобещал фюрер. Впрочем, отдавать должное русским воинам немцы начали не сразу. Потребовалось время, чтобы они расстались с иллюзиями. А в начале наступления на Сталинград в дневниковых записях гитлеровцев преобладают бравурные нотки. Битва представляется им легкой прогулкой. Они уверены, что война скоро будет закончена и победа будет за Третьим рейхом. «5 октября 1942 года. Наш батальон наконец-то вышел к Волге. Да, фюрер обещал, что мы закончим войну осенью 1941 года, но он немного ошибся. Завтра, именно завтра, 6 октября 1942 года, мы будем на том берегу реки, и война будет закончена, попомните мое слово! Этот дневник войдет в историю Новой Германии! Его будут читать нашим школьникам и нашим студентам учителя нашей истории! Хотя, если быть точным, то до Волги еще метров 600». Проходят считанные дни, и бравурный тон разительно меняется. Сперва автор никак не может понять, почему здание обычной школы приходится штурмовать больше недели. А дальше уже звучат ноты неприкрытого страха и отчаяния, когда фашист обнаруживает, что наступление их батальона сдерживали 15 рядовых, у которых даже не было командира. «6 октября 1942 года. Чертовы русские оказывают очень сильное огневое сопротивление. Мы не можем преодолеть эти 600 метров. Вообще. Стоим возле забора какой-то школы». «7 октября 1942 года. Чертова школа. К ней просто невозможно подойти. Потери нашего батальона уже превысили 30%». «13 октября 1942 года. Всем, кто остался жив из нашего батальона, интересно, откуда берутся эти русские? Школы давно уже нет, но каждый раз, когда мы к ней приближаемся, откуда-то из-под развалин раздается кинжальный огонь и убивает очередного самонадеянного немца». «19 октября 1942 года. Мой Бог, аллилуйя, мы преодолели развалины школы. От нашего батальона осталось около 100 человек из 328 солдат и офицеров. ...Оказалось, что чертову школу обороняли 15 русских. Мы нашли 15 трупов, среди них не было ни одного офицера. Всего 15 трупов! И их штурмовал целый батальон! Но самое горькое нас ожидало впереди. До Волги остается еще 400 метров, но перед нами, через дорогу, стоит разрушенный четырехэтажный дом. И что-то мне подсказывает, что через эту улицу наш батальон не сможет перейти...». «Никто из нас не вернется в Германию» Самое длительное сопротивление в Сталинграде оказал дом Павлова или, как его называли сами защитники, «Дом Солдатской Славы». Немцы штурмовали его 58 дней. Немецкий солдат писал у себя в дневнике: «Пятьдесят восемь дней мы штурмовали один-единственный дом! Напрасно штурмовали. Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чуда. А в чудеса я больше не верю... Время перешло на сторону русских». «Дом Солдатской Славы» — огромная заноза в немецкой историографии. Тамошние историки до сих пор не могут дать четкого ответа, почему немецкая армия на данном конкретном клочке суши оказалась бессильной. В немецкой Википедии вы даже найдете отдельную статью, посвященную феномену дома Павлова. Там подсчитан приблизительный состав участников обороны, рассказано, что снабжение защитников дома боеприпасами и провиантом было нерегулярным и осуществлялось через несколько прорытых ночами туннелей и траншей. Упоминается, что наши бойцы делали ночные вылазки на площадь перед домом, в упор поражали немецкие танки. Также с крыши дома по немцам работали снайперы. В одном из дневников читаем: «Русские снайперы не просто норовят попасть в голову, а еще обязательно в центр шапки, где прикреплен наш непобедимый символ — свастика...» Немецким историкам все эти десятилетия не может прийти в голову одна простая мысль: когда речь идет о судьбе твоей Родины, то сила духа, желание ни пяди родной земли не отдать врагу оказывается оружием более мощным, чем танки и бомбардировщики. Русские бойцы так и не были выбиты немцами из «Дома Солдатской Славы», а 25 ноября 1942 к ним на подмогу подошли наши части, начавшие наступление. «Я бы на месте русских уничтожил всех нас, чертовых немцев» С декабря 1942 года в дневниковых записях немцев появляются откровенно истерические нотки. «31 декабря 1942 года. Мы встречаем Новый год в развалинах чертовой школы. Русских пришлось похоронить. Количество потерь уже не укладывается в моей голове... после тысячи я перестал их считать... Чертов Сталинград! Чертова война! Чертов Гитлер!» «29 января 1943 года. Пытаюсь вспомнить, когда я последний раз ощущал себя непобедимым потомком ариев. По-моему, это было 5 октября 1942 года. Да, мы перестали быть непобедимыми, как только нас начали убивать русские в чертовой школе». «1 февраля 1943 года. Мы полностью окружены. Холодно. Нет ни чая, ни шнапса. Раздеваем убитых немцев, хорошо, что их много, и из их одежды делаем себе тряпочные шубы. Костры жечь нельзя ни днем, ни ночью...» А в феврале у загнанных в угол бойцов Вермахта происходит озарение. По крайней мере, на бумаге. «2 февраля 1943 года. Я бы на месте русских уничтожил всех нас, чертовых немцев, возомнивших себя непобедимыми полубогами, высшей расой, обернутой в лохмотья, которые сняли с убитых товарищей, и уже готовой сто раз продать и Гитлера, и Германию за глоток горячего чая. Нас есть за что расстрелять. И не один раз...» **

Уникальный голос,светлая память.

Почему мы просто обязаны ежегодно праздновать День Победы.... Предлагаем вашему вниманию оригинальный текст питерского поэта Антона Чёрного. Что интересно, статья написана восемь лет тому назад, но актуальности не теряет. Скорее, наоборот — набирает.

Не смейтесь над старостью человека, чьей молодости вы не видели»… Так грустно шутила Мария Капнист. Всегда удивлялся, когда говорили о ее какой-то демонической внешности. На экране я вижу только трагически прекрасное лицо актрисы. А на дореволюционных фотографиях – это просто невероятной красоты девушка. Потомственная графиня из старинного греческого рода Капнистов. Родилась в Петербурге в богатейшей семье. Жила в особняке на Английской набережной. После революции отец был расстрелян, а Мария первые восемь лет получила в 1941-м, за антисоветскую пропаганду и агитацию. Отбывала срок в самых страшных, в самых холодных и самых жарких лагерях – Карлаге, Степлаге, Джезказгане. В 1953-м после смерти Сталина уголовников из лагерей отпустили, а «фашистов», - таких, как Капнист, отправили на поселение. Второй срок она получила, избив до полусмерти воспитательницу, бившую в детском саду ее двухлетнюю дочь. Девочку отправили в детский дом, а Капнист еще на пять лет по этапу. В общей сложности Мария провела в лагерях пятнадцать лет. В заключении познакомилась с Анной Тимиревой – гражданской женой Колчака, и продружила с ней всю жизнь. Известность пришла после роли злой волшебницы Наины в фильме «Руслан и Людмила» - за Капнист тогда сразу закрепилась слава колдуньи. Чародейки, цыганки, гадалки, таинственные монахини – вот ее амплуа. «Ведьма…», - глядя на нее, шептались бабки у подъезда. Ведьма, так ведьма. Поднявшись к себе, она сплетала веревку из простыней, спускалась на ней из окна третьего этажа, и, обойдя дом, вновь медленно проходила в подъезд мимо онемевших старух на лавке. Я снимался с Капнист лишь в одном фильме – «Искушение Дон Жуана», где у нее был очередной характерный эпизод. А в октябре 1993-го ее сбила машина на проспекте Победы. Она шла из Дома кино к своей любимой киностудии Довженко, шла не по подземному переходу, которых боялась – в казахстанском лагере ее ежедневно опускали в бочке в угольную шахту на 60 метров, и у нее развилась клаустрофобия... В общем, автомобиль не заметила. В карете скорой помощи она все время повторяла: «Шофер не виноват…» Мария выжила, но, как это часто бывает с пожилыми людьми, в больнице недосмотрели, недолечили, не уберегли. Она простудилась и 25 октября умерла. Вот о ком надо было бы снять фильм! Там такой сценарий написала сама жизнь, что и придумывать ничего не надо. Не знаю, кому по силам будет эта роль, но играть Марию должна непременно красавица…

Возраст такая странная штука — В паспорте есть, а в башке — ни фига. Годы заходят все чаще без стука, Морщится личико, как курага. Вроде бы надо принять, что старею, С чем-то смириться, о чем-то забыть. Быть во дворе на скамейке своею И соответственно возрасту жить. Но не могу. Не сдаются надежды, А в голове хороводят ветра. Может быть, скинуть года, как одежду? В рощу рвануть за малиной с утра И добежать по дорожке до детства, В юность вернуться хотя б на денек. Вроде бы рядом они, по соседству... Жаль, но не знаю обратных дорог. Возраст такая странная штука, В паспорте — осень, а в сердце — весна. Годы заходят всё чаще без стука, Но не грущу, мне идет седина. Оксана Аистова

"Некомпетентность, леность и шаловливость «мальчиков» и «девочек» в любом начинании является характерной чертой этого самого времени. Я называю это «взрывом безнравственности», и это, мне кажется, гораздо опаснее ядерной войны. Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики. Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности. Это является единственной действительной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения. Когда для всех людей честная и напряжённая работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество? Кто сможет кормить, одевать, исцелять и перевозить людей? Бесчестные, каковыми они являются в настоящее время, как они смогут проводить научные и медицинские исследования? Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах, и даже в Китае, Индонезии и Африке." 1969 год. Иван Антонович Ефремов (10 (23) апреля 1908 г.- 5 октября 1972 г.) (64 года) / Из писем И.А.Ефремова Э.К.Олсону. / Иван Антонович Ефремов. Переписка с учёными. Неизданные работы. — М.: РАН, 1994

#ЧтобыПомнили #НашаИстория #ДеньПобеды #ГалинаМуравченко #ТихийДворик