ТИХИЙ УГОЛОК МОЕЙ ДУШИ

Новость о том, что Михаил Петрович надумал выдавать замуж единственную дочку, взбудоражила всю деревню. Еще бы: невеста была не то что некрасива, а даже откровенно страшна. C большим носом, косоватая и разными по длине ногами — за Варенькой не стояла очередь из женихов. Даже обычная прогулка девушки до магазина и обратно обычно оборачивалась смешками, которые сопровождали Вареньку повсюду. — Чего ты, как Варька-кривая, ходишь, — ругали матери ребятишек, если те играючи начинали подволакивать одну ногу. Но Михаил Петрович в дочке души не чаял. А потому, будучи человеком не бедным — все-таки председатель — посулил неплохое приданое. В деревне сразу зашушукались. Мол, ради такого приданого можно и присмотреться к девушке. Вроде как и работящая, да нраву смирного. В итоге женихов образовалось два. Васька да Петька. Василий был сыном учителя — интеллигент, значит. Хоть семья была и не очень богатая, тем не менее у парня за душой уже был построенный на окраине деревни дом. Хоть сейчас заезжай и живи. Да и родители Василия были не прочь породниться с Михаилом Петровичем. — Васька, готовься жениться, — огорошил сына отец. — Приглядел я тебе Варвару, Михаила Петровича дочку. Самая лучшая тебе жена получится. — Чевой это? Кривая да страшная, не хочу такую. Лучше б Марьяну за меня сосватали, — скривил губы будущий жених. — Нет уж сын, женись давай на Варваре. У них и семья побогаче, одни только лошади чего стоят. А с лица воды не пить, — ответил отец. А вот другой жених, Петр, был не то чтобы совсем нищим, но совсем небогатым. Воспитывала парня одна старушка-мать, и, уж, конечно, она не могла обеспечить единственного сына отдельным жильем. — Куда ж ты суешься, Петруша? Засмеют в деревне-то. Со свиным рылом, да в калашный ряд… — причитала мать, когда Петр наказал ей готовить чистую одежду для сватовства. — Да и невеста-то не больно красива. — Да как не красива-то, мам? Глаза у нее голубые , как васильки, а коса словно огонь, длинная да острая. А то что хромоножка, так это мне вообще неважно. Собирайся, идем свататься. Охая, мать принялась готовиться. Видать, думала она, у ее Петруши большое сердце и зоркие глаза, которые смотрят глубже внешней обертки. Читайте повесть "Мой снежный рай" на нашем канале "Книготека"! Михаил Петрович, конечно, был удивлен, что женихов целых два. Умудренный годами, он прекрасно понимал, что его дочка внешностью подойдет не каждому. Потому пообщавшись со сватами с каждой стороны и хорошенько подумав, он решил отдать предпочтение Василию. — Но, папа, мне по душе больше Петр, — потупив глаза, принялась уговаривать Михаила Петровича дочка. — Мы давеча у мостков на озере столкнулись, у меня коромысло нарушилось. Так он живо мне помог. Добрый мне показался, и взгляд у него теплый. А Василий смотрит, будто хитро как-то, да холодно. — Ну не знаю, — покачал седой головой Михаил Петрович. — Думаю, Петр твой быстро разбазарит все приданное, что за тобой приготовлено. Не видал никогда хорошей жизни, а тут, как снег на голову, все да сразу. Мне видится, что за Василием тебе получше житься станет. Семья, опять же, хорошая. Варваре не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. И хотя сердце лежало к Петру, идти наперекор решению отца она не решилась. Свадьбу сыграли быстро, а то, не дай бог, жених передумает. И уже через месяц молодые переехали в свой дом и обзавелись хозяйством. Варвара, несмотря на физические недостатки, была работящий, и в ее руках все спорилось. А вот молодой муж, наоборот, мог целыми днями, лежа на кровати, читать книги. В учительской семье всегда было много книг, и Василий с малолетства пристрастился к чтению. — А что, Варя, читала ли ты когда-нибудь Грибоедова? Или, скажем Достоевского? — Чегой? — удивлялась Варенька. — Экая ты недалекая… — сокрушался Василий. — Об чем разговаривать с тобой, даже и не знаю. — Да как об чем? Загон у телушки надо бы подправить, да свиньям корыто раздобыть, чтоб поширше было, а то они все проливают, — начинала перечислять насущные дела молодая жена. — Все ты об одном, — махал рукой Василий. — Свиньи да загоны одни в голове. Лошадей, кстати, твой отец подарил, вот и ходи за ними сама. Так и повелось. Варвара с утра до ночи по хозяйству шуршит, за скотиной да огородом ходит. А Василий только книжечки читает, да пеняет еще жене на ее необразованность. Варвара было дело попыталась к свёкрам обратиться, чтоб на сына повлияли. Ну дело разве — загон у свиней падает, шифер на крыше градом побило, а хозяину и дела нет. Но к ее удивлению, в семье мужниных родителей дело обстояло точно так же. — Пускай читает, — пожала плечами свекровь. — Бабы сильный народ, вот и работай. Не то Василий живо себе другую найдет, покрасивее. А Василий и нашел. Тайком бегал вечерами через огород к Марьяне. Та отличалась сговорчивостью, и вот уже вся деревня поговаривала о том, куда и как ходит от Варвары Василий. Спустя некоторое время Василий уже и не скрывал своих чувств. — Так с Марьяной хоть поговорить есть о чем, не то что ты. Да и вообще… Ты даже наследника мне подарить не можешь, пустышка. От этих слов Варваре было больнее всего. Наследника ждали все, и родители с обеих сторон, и Василий, и она сама. Но время шло, а беременность так и не наступала. Может, дело было в постоянных физических нагрузках — ведь всю работу по дому и мужскую и женскую выполняла именно она. Все чаще девушка вспоминала про Петра и размышляла, как сложилась бы ее жизнь, выбери она в свое время другого молодого человека и послушав свое сердце. Да еще и недавняя встреча с матерью Петра всколыхнула в груди давно забытое волнение. Пожилая женщина рассказала, что сын, уехав после неудавшегося сватовства в город, выучился на врача-ветеринара, но пока так и не завел семью. — Он же, Варенька, так тогда расстроился, что Михаил Петрович ему от ворот поворот выдал. Да че греха таить, я-то тоже против тебя была, — сетовала мать Петра, натирая куском хозяйственного мыла коврики и поливая их озерной водой. — Так я ж не знала тогда, какая ты баба добрая, я ж ему, прости господи, Марьянку советовала. Да видать Петруша умнее оказался. Чего теперь говорить… — Да… — выдохнула Варвара, едва устояв на скользких деревянных плотках. — Писал, по распределению в наш район отправляют, посулился избу отремонтировать, — продолжала делиться новостями женщина, словно не замечая, как на них реагирует Варвара. «Увидеть бы Петра, хоть глазочком…» — подумала Варвара и тут же покраснела от своих мыслей. Ну как можно, да при живом-то муже на такие темы даже думать. А вскоре жизнь закрутилась так, что едва успевай держаться. Сначала соседка Марьяна понесла от Василия. Вся деревня судачила и днем и ночью, да так, что Варвара боялась даже из дома выйти. То и дела натыкалась на насмешливые и одновременно жалеющие взгляды. — Ты, Варвара, не серчай, что так вышло, — развел руками Василий. — Сама понимаешь, я мужик все-таки, мне положено, чтоб баба родила. А ты, выходит, не можешь. Раз так, имею полное право сдать тебя в отчий дом. — Да как это, Василий… Мы ж с тобой путём живем, али я хозяйка плохая? Засмеют меня в деревне-то, ежели к отцу вернуться придется. — А мне какое дело? Жить да мучиться прикажешь? В общем, собирай, Варвара Михайловна , вещички да перебирайся домой. Нелюбо мне боле с тобой жить. Давясь слезами, Варвара едва дождалась вечера, чтобы огородами пробраться к отцу. Конечно, тот был недоволен такой ситуацией, да ничего не попишешь, тем более Варвара и правда не могла родить для мужа. Уже утром, Михаил Петрович лично пришел за лошадями и заодно поговорить с зятем, но наткнулся лишь… на Марьяну. Соперница гуляла по двору в дочерином халате и довольно оглядывала новые владения. Михаилу Петровичу ничего не оставалось, кроме как, сплюнув сквозь зубы, отправиться восвояси. Деревенские, как водится, пошумели и забыли. А спустя месяц появилась новая новость — в деревню вернулся Петр. В плаще и шляпе, на городской манер, Петр Алексеич был будто бы из другого, какого-то чужого незнакомого мира. Особенно интересно смотрелась трость. Деревенские, конечно, обозвали ее «бадогом», но за глаза завидовали модному образу парня. — Встречай, матушка, — обнял Петр мать. — Надолго ли, сыночек? — вытирая слезы радости, осведомилась старушка. — Насовсем. Принято решение ветстанцию у нас тут открывать, вот я и вызвался. Подъемные обещают, можно и дом построить. А пока и твою избу в порядок приведем, — улыбнулся Петр. — Рассказывай пока, какие тут на деревне новости, да на стол накрывай… Петр хоть и заделался уважаемым человеком, да работать руками не разучился. Днем деревенские приводили к нему животных — посмотреть, а по вечерам парень трудился по хозяйству. Подправил крышу, упавший забор, навел порядок в яблоневом саду, да и еще много чего сделал, где нужны мужские руки. — Бабу бы тебе хорошую, — умилялась мать, глядя как сын прилаживает новую дверную ручку в баню. — Неужто в городе нет подходящих? — Нету, одни пустышки. Вроде посмотришь, снаружи красивая и с образованием, а внутри пусто, души нет. Даже и поговорить не о чем, — пожал плечами Петр. Пожилая женщина поправила платок и поджала губы. — И чего вам, мужикам, только надобно… Вона Василий тоже свою выгнал, говорит не об чем разговаривать. Теперича и ты туда же. — Какой Василий? Копальский? Так у него вроде жена померла. — Да не… — махнула рукой мать. — Степана Алексеича, учителя, сын. Ну ты его знаешь, вы к Захаровым сватать Варьку с ним ходили. Петр замер, едва не выронив молоток из рук. — Как выгнал, совсем? — Совсем, ну. Марьянку Харитонову привел, на сносях она. А Михаил Петрович сколь не злился, да дочь принял обратно. Куда она сейчас, кривоногая да порченая. — Не смей так про Варвару! А раз Ваське не нужная, так я и сам на ней женюсь. — Побойся бога, сынок! Она ж и родить не может даже, какой в ней прок. Дело, конечно, твое, я не суюсь.... — закусила губу мать, уже пожалев, что начала этот непростой разговор. *** Уже на следующий день Петр, как и пять лет назад, отправился в дому Михаила Петровича. Просить руки дочери. Только теперь он был уважаемым в деревне человеком и потому надеялся, что ему не откажут. Да и сама Варвара, на правах «перезрелки», могла замолвить слово, люб ей жених или нет. Приняли Петра радушно, а уж как выяснилось, по какому поводу пожаловал гость, так тут и обычно скупой на эмоции Михаил Петрович едва не прослезился. — Эх, Петр Алексеич, Петр Алексеич… — грустно закуривая трубку, бормотал он. — Так это ж я не дал Варьке за тебя пойти. Кто знает, может у девки жизнь по другому сложилась бы. Мать! Зови Варвару сюда. — Не смотри, Михаил Петрович, что дома пока не построено, — попытался оправдаться Петр. — Так уж на следующей неделе будут фельдшерский пункт стоить, да и дом мне заодно. По разнарядке сверху. Но хозяин только махнул рукой. — Ежели Варя не против, хоть в ближайшую субботу женитесь. Думаешь, очередь на порченых девок стоит в нашей деревне? А деньгами помогу, не сомневайся. Неужто я единственной доче не пособлю. Варвара, тут вот Петр Алексеич руки твоей просит. Молодая женщина, стоя в дверях комнаты, едва не упала от неожиданности. А потом… потом покраснела и быстро-быстро закивала. — Ну вот и договорились, — радостно потер руки Михаил Петрович. — Осталось обсудить детали. Мать! Неси вишневую наливку. ** Через пару дней Варвара уже прочно обосновалась в доме у нового мужа и его матери. Деревенские для порядка пошумели, да и забыли. И потом, как можно осуждать деревенского врача-ветеринара, если к нему все равно придется обращаться на поклон со своею домашней скотиной? Да и на Варварины физические недостатки более никто внимания не обращал. А уж когда супруг выписал ей из города очки да шляпку по последней моде, тут уж и последние деревенские хабалки прикусили языки, величая Вареньку не иначе как Варварой Михалной. Прошло совсем немного времени, и Варвара забеременела. Да не одного ребенка понесла, а целую двойню! Петр что-то пытался объяснить ей с научной точки зрения, но это молодой женщине было неинтересно. Главное, что спустя годы она все-таки обрела свое семейное счастье, пусть непростым и тернистым путем. -— Автор рассказа: Татьяна Ш.

Я дaвнo нe cтyчycь тyдa, гдe нe ждyт. Bиднo, мyдpocть пpиxoдит c гoдaми. Я вcё чaщe тeпepь выбиpaю мapшpyт, Гдe ничтo нe cвepкaeт oгнями. Я пpивыклa к тoмy, чтo yxoдят дpyзья. Ктo кyдa… Инoгдa в нeизвecтнocть. Я ycвoилa тo, чтo цeплятьcя нeльзя Зa тaкoe пoнятиe – вepнocть. Mнe cyдьбa нe oдин пpeпoдaлa ypoк. Шкoлa жизни cypoвaя штyкa. И кoгдa зa cпинoй вдpyг нaжмyт нa кypoк, Умиpaeшь в нeмыcлимыx мyкax. Cтaлa бoльшe цeнить дoмaшний yют, Oтcтyпaю вcё peжe oт пpaвил… Я дaвнo нe cтyчycь, тyдa гдe нe ждyт. Зaбывaю вcex тex, ктo ocтaвил. © Cвeтлaнa Лoккинa

Смертельное сальто Елены Мухиной. Что погубило известную советскую гимнастку. Начало июля 1980 года. До старта летних Олимпийских игр, которые пройдут в Москве, остаётся чуть больше двух недель. Весь Советский Союз готовится к этому великому для страны событию. Тренеры финально оттачивают программы и элементы будущих олимпийцев, вносят имена лучших из лучших в составы команд. Среди них — знаменитые фехтовальщик Владимир Смирнов, легкоатлетка Надежда Ткаченко, спортсмен-конник Николай Корольков. И лишь в спортивной гимнастике всё ещё нет окончательного списка сборной. Михаил Клименко, заслуженный тренер СССР, хочет включить в команду 20-летнюю Елену Мухину — свою самую талантливую ученицу, надежду страны, абсолютную чемпионку мира и Европы, мастера спорта и гимнастку, которая не раз завоевывала призы на международных соревнованиях, несмотря на травмы. Но Федерация спортивной гимнастики против. Совсем недавно Мухина получила серьёзную травму — сломала ногу, однако это не стало поводом для окончания тренировок (девушка продолжила отрабатывать программу в гипсе), но Елена жаловалась ещё и на сильные боли в коленях, плюс суставы кистей рук у неё были сильно воспалены. Да и настроя и азарта у девушки на тот момент не было. Она, наоборот, находилась в довольно подавленном состоянии. Но её тренер настаивал: «Мухина должна получить золото!» Он поставил для неё сложнейшую программу с новым элементом, который могла сделать только она, — сальто с поворотом на 540 градусов без страховки. И срочно уехал из Минска в Москву, чтобы убедить коллег внести Елену в список олимпийцев. А девушке наказал — тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться. 3 июля 1980 года. Елена Мухина отрабатывает свою программу в манеже без тренера. Разбегается на коронное сальто, отталкивается, не докручивает вращение, падает головой вниз и врезается спиной в помост. Чуть позже в СМИ напишут: роковую ошибку спортсменка допустила из-за слабого толчка ноги, которая недавно была сломана. После падения Мухина открывает глаза — сначала она испытывает сильное головокружение, видит, что над ней стоят другие гимнасты, потом пытается встать, но у неё не получается. Она больше не может управлять своим телом. Спортсмены вызывают скорую, и гимнастку экстренно госпитализируют - у неё диагностируют повреждение спинного мозга и перелом позвоночника. Врачи говорят, что больше трёх дней с такими травмами не живут, да и в военном госпитале Минска нет компетентных хирургов - поэтому девушку не оперируют. ⠀ Через три дня между жизнью и смертью состояние спортсменки стабилизируется. «Живучая», — скажут про неё медики. Тогда же к гимнастке прилетит известный нейрохирург Аркадий Лившиц, но сделать уже ничего не сможет: слишком много времени прошло с момента получения травмы. И вынесет свой приговор: Елена больше никогда не вернется в спорт и не сможет самостоятельно передвигаться. Двадцать шесть лет она проведёт в лежачем положении в небольшой квартире в спальном районе Москвы вместе со своей бабушкой. ⠀ Елене Мухиной с ранних лет пришлось быть сильной. Её мама погибла, когда ей было два года - это случилось во время пожара, который устроил отец будущей спортсменки, а через некоторое время его посадили в тюрьму. С тех пор Лену воспитывала бабушка Анна Ивановна, а росла она тихой и спокойной, предпочитая не привлекать к себе внимания, а порой и вовсе держаться в стороне от других детей. Но уже тогда у неё появилась мечта. В отличие от большинства девочек, мечтавших стать артистками, Лена хотела стать гимнасткой. Поэтому, когда в школе объявили набор в секцию, она побежала записываться первой. «Однажды на уроке появилась мастер спорта Антонина Павловна Олежко и говорит: кто хочет заниматься в гимнастической секции — поднимите руку. Я чуть не закричала от радости», — вспоминала спортсменка. ⠀ Первые тренировки давались Лене очень непросто. Дело в том, что она пришла в спорт уже школьницей, и ей нужно было учиться тому, что другие гимнастки умели делать в 5-6-летнем возрасте. Но благодаря трудолюбию, упорству и покорности, которые в итоге станут для неё роковыми, Лена сумела быстро нагнать (а затем и перегнать) товарищей по команде. Девочка сразу поразила тренеров своей работоспособностью и желанием добиваться результата, а вскоре её, единственную из школы, пригласили в «Динамо», к тренеру Александру Эглиту. Потом он перешёл работать в ЦСКА и забрал Лену с собой, где её и заметил Михаил Клименко. Подполковник в запасе, главный тренер гимнастов ЦСКА, он отличался строгим, по-настоящему армейским характером. До этого Клименко тренировал только мужчин, однако, заметив упорство Елены, взялся за неё - он сразу увидел, насколько скромница и тихоня Мухина работоспособна и талантлива, и за три года сумел вырастить из девочки профессиональную гимнастку. Однако у Клименко, по словам его коллег, совершенно отсутствовало чувство эмпатии и заботы. Он не знал, как тренировать девочек, не умел наладить с ними правильный контакт — да и не пытался этого делать. А работал просто по принципу «нагоняя» и армейской дисциплины. ⠀ Конечно, это дало свои плоды. За три года занятий с Клименко 16-летняя Елена Мухина стала чемпионкой мира и Европы. Её программа состояла из элементов высокой сложности, а выступления были похожи на цирковое шоу без использования страховки. Так, она первой в мире сделала двойное сальто с пируэтом и без проблем выполняла тяжелейшую петлю Корбут — сальто назад с верхней части брусьев. Кроме того, Лена внесла в спортивную гимнастику элемент, который стал называться в её честь, — петля Мухиной. Она усовершенствовала петлю Корбут и начала делать её не с согнутыми ногами, как делали другие, а с прямыми. Этого до сих пор никто не смог повторить. А в 1975 году Мухина выиграла летнюю Спартакиаду народов СССР - и это несмотря на очередную серьёзную травму - отрыв остистых отростков шейных позвонков. И продолжала тренироваться с другими повреждениями. Тогда она стала известной на весь Советский Союз - за её жизнью и победами следила вся страна. Казалось, что она непобедима… Клименко продолжал насыщать программу воспитанницы, и это приносило свои результаты: на чемпионате Европы 1977 года она выиграла три золотые медали в отдельных видах. А в 1978 году - стала чемпионкой мира в индивидуальном многоборье, потеснив и партнёрш по команде, и легендарную румынку Надю Комэнеч, которая за два года до этого стала абсолютной чемпионкой Европы и первой в мире удостоилась самой высокой оценки в гимнастике — 10 баллов. Тогда пошли разговоры о том, что Олимпиада-80 в Москве станет «Олимпиадой Мухиной». ⠀ Но сама гимнастка была настроена совершенно иначе. Только она знала, какой ценой ей достаются медали. Когда тренер увеличил нагрузку, и девушка почти всё время проводила в гимнастическом зале, её тело под конец дня буквально немело от напряжения. Лена просто садилась на пол возле сложенных матов, обнимала колени и плакала. А тренер говорил: «Если от слёз тебе становится легче, выделим на них специальное время». А потом снова отправлял на снаряды… Через много лет в интервью Елена расскажет: «Об этом никто не знает, но я на чемпионат мира ехала, прощаясь со спортом. Решила для себя, что это последние соревнования, и я ухожу, я больше не выдерживала. Физически я была не то что слаба, у меня, к сожалению, сил было не так много. Выезжала я только на технической подготовке и на эмоциональном сосредоточении, только на внутренней энергии. … Я хотела уйти, но были внутренние ощущения — что меня никто не отпустит». ⠀ И никто не отпустил. Советский Союз боготворил 18-летнюю спортсменку, восхищаясь её талантом, ловкостью и грацией, а Клименко при этом становился всё влиятельнее, регулярно получая похвалу и награды от первых лиц страны. Поэтому сразу после чемпионата мира Мухина стала готовиться к Олимпиаде - с ещё большими усилиями. Но к тому времени у гимнастки уже скопилось такое количество травм, что на тренировках и выступлениях она постоянно держала между пальцами вату, пропитанную нашатырным спиртом, — и вдыхала нашатырь каждый раз, когда начинала терять сознание от боли. В 1979 году гимнастка неудачно упала и сломала ногу, но продолжила тренироваться с гипсом. В плане тренировок и нагрузок ничего не изменилось, только теперь Лена приземлялась не на две ноги, а на одну, и толчок у неё стал чуть слабее. В итоге, когда врачи сняли девушке гипс, то обнаружили, что сломанные кости не то, чтобы зажили, а только разошлись. Нужно было накладывать новый гипс и отменять тренировки. ⠀ «Клименко всегда страшно нервничал перед соревнованиями, дёргал меня, - вспоминала Мухина. - Наверное, потому что прекрасно понимал, что его собственное благополучие и карьера напрямую зависят от того, попаду я в сборную или нет. Я же относилась к тренировкам крайне ответственно. Бывали случаи, когда, чтобы согнать лишний вес, я бегала по ночам, а утром шла в зал. При этом мне постоянно приходилось выслушивать, что я ничего не стою и должна быть счастлива, что на меня вообще обратили внимание и дали мне шанс». ⠀ Летом 1980 года Лена поехала в Минск на свои последние сборы. Именно там проходила финальная подготовка советских спортсменов к Олимпийским играм, однако коллеги гимнастки уже были утверждены в списках, но её имени там не было. Федерация тогда всё ещё сомневалась в физической готовности Лены выступать. Но вот её тренер был полностью уверен в ней, ведь она была единственной представительницей команды Клименко, и потому он ещё больше усложняет её программу, добавив максимум сложнейших элементов. А чтобы высокое начальство разрешило добавить Елену в сборную, Клименко отправился из Минска в Москву — на переговоры. Но вскоре ему позвонили и сообщили: «Лена разбилась». ⠀ А дальше был госпиталь, консилиумы врачей, перелёт в Москву, опоздавшая операция… Тело Елены было парализовано, она не могла даже самостоятельно держать в руке карандаш. Её мир сузился до крошечной больничной палаты, и пока весь мир находился в шоке от случившегося, спортсменка как будто впервые за всю карьеру выдохнула. «Я мечтала о том, чтобы наступил момент, когда можно было бы просто полежать - столько, сколько хочется, почитать и чтобы никто не доставал и не трогал. Желание осуществилось — теперь я лежу, читаю, и меня никто не трогает. Но какой ценой!» Конечно, отдохнуть у Елены так, как она хотела, не получилось. Теперь в её жизни появились другие тренировки и занятия –специальная гимнастика. Она снова училась двигаться: держать карандаш, книгу, писать письма... Моссовет подарил Елене небольшую двухкомнатную квартиру на «Петровско-Разумовской», куда она переехала после года, проведённого в больнице, — в этой квартире она проживёт до конца своих дней. ⠀ А Михаил Клименко уедет работать тренером за границу: ему предложат контракт в Милане, и после трагедии он ни разу не навестит свою подопечную — ни в больнице, ни дома. Последним знаменательным событием в её жизни станет приезд к ней в 1983 году президента МОК Хуана Антонио Самаранча, который вручит ей высшую спортивную награду — международный Олимпийский орден, несмотря на то, что спортсменка так и не побывала на заветных Играх. С тех пор про Мухину в мире спорта больше никто не вспомнит. Но сама Елена не сдавалась. Она продолжала бороться, пробовала всё новые и новые методики восстановления, хотя прорыва так и не случилось. Но все, кто с ней общался, отмечали: в Мухиной не было заметно ни малейшего пессимизма. Невероятно, но она смогла получить высшее образование и даже защитить кандидатскую диссертацию. Не было у Елены и ненависти к гимнастике. Она часто смотрела спортивные трансляции и старалась не пропускать турниры по спортивной гимнастике. А потом звонила бывшим коллегам по спорту и обсуждала увиденное. ⠀ Когда в 2005 году умерла её бабушка, Елена очень тяжело перенесла эту потерю. После этого с ней жили подруги, домой приходили медики, ведь сама Елена ухаживать за собой не могла. А через год после смерти бабушки она попала в больницу - ей стало плохо, но врачи оказались бессильны: организм просто устал от 26 лет тяжёлой борьбы. Елену Мухину похоронили на Троекуровском кладбище и установили обелиск, на котором она запечатлена в момент одного из своих триумфальных выступлений. Надпись на камне гласит: «Елена Мухина. Великая гимнастка. Чемпионка мира». Ей было всего 46 лет. Каждый день интересные факты и истории о людях, оставивших след в нашей истории

Брачная ночь - Ох, зять, и чего же мне с тебя взять? - Поздно, Тома, брать. Надо было спрашивать, когда Наташку сватать приходил... - Да шучу я, поговорку что ли не слыхала про зятя... Тамара Локтева смеется, толкает в бок младшую сестру, поглядывая на дочку в белоснежном платье, смущенно опустившую глаза. Новоиспеченный муж Санька Савкин с интересом вслушивался в каждое слово Тамары, а теперь уже тещи. - Ну, и где ваши хвалёные помидоры? - спросила повеселевшая Тамара. А кого спросила, непонятно. Наверное саму себя. - Так это, счас у мамки спросим, - Санька расстегнул ворот белоснежной рубашки (июньский день выдался жарким), отыскивая взглядом мать. - Тома, не поспели еще помидоры, - младшая сестра Татьяна дернула ее за рукав блузки. - Да я про солёные, слышала у Савкиных помидоры - вкус у них особый, давно хвалили... - Сдались они тебе, на дворе лето, какие соленья, стол вон ломится от еды, - Татьяна потянулась за тушеной капусточкой. Сватья Галина Савкина, приплясывая, очутилась рядом с Тамарой и вытянула ее с сестрой в круг. Гости веселились. Не умолкала гармошка, было шумно. И только Санька с Наташей смущенно смотрели на все этой действо. За окном уже вечерело. Несколько раз молодожены выходили на улицу, где в кругу молодежи можно было потанцевать, пошутить, ощутив себя свободными. А то ведь за столом, как прикованные, да еще смотрят все. Повеселевшие гости норовили подойти, хлопнуть по плечу жениха, расцеловать невесту, пожелать "кучу деток", а потом также лавируя, чтобы не зацепиться за стул или за стол, найти свое место. Вскоре все в глазах гостей замельтешило так, что непонятно было, кто пришёл, кто вышел, кто пошел на улицу танцевать. Те, кто постарше, уже стали расходиться, устав от первого свадебного дня. Приехавшие из города супруги Мишкины (родная тетка невесты по отцу), внесли торшер, поставив в углу. - Да куда вы его? Завтра же подарки дарить будем! - Подсказала Тамара. - А мы куда его? По блату на базе достали... В общем, торшер пришлось унести, иначе могли свалить и сломать подарок. Уставшие гости затянули песню. Бабка Василиса, Санькина родная бабушка, прислушивалась, шевеля губами, но слабый слух, которым ее наградила старость, не позволял присоединиться к общему многоголосью. И вскоре ей ничего не оставалось, как выйти из-за стола и отправиться домой. Благо, что дом был почти рядом - ее домик соседствовал с домом младшего сына Ивана, который в этот день женил Саньку. Молодежь совсем раздухарилась, и когда сорвалось " похищение невесты" (свидетель оказался очень бдительным), кто-то пошутил: "Ну, тогда жениха украдем". Жених с невестой тем временем то выходили на улицу, то возвращались в дом, поскольку гости были и там, и там. На улице как-то больше молодёжь и надрывался магнитофон, а в доме " рыдала" гармошка. Потом невеста вернулась одна и, не обнаружив Саньку, села на свое место и стала терпеливо ждать. Саньки не было. Она снова вышла на улицу. Солнце уже садилось, того и гляди, скроется. Оглядев гостей, не нашла мужа и пошла искать свидетеля. Витька, довольный выполненной свадебной миссией, рассказывал мужикам про тайменя, которого он с отцом поймал в прошлый раз. - Саньку не видел? - тихо спросила невеста. - А-аа, ну здесь был... так он в дом пошел... Невеста, придерживая фату, поднялась на крылечко, еще раз оглянулась, вдруг наткнется взглядом на Саньку. Слова свидетеля не подтвердились: жениха в доме не было. - Доча, ты чего одна? - спросила Тамара. - Где муж молодой? Наталья присела рядом с матерью: - Не знаю, не могу найти. - Так, сватья, глянь, у меня дочка одна, куда Санька делся... Галина уже прикидывала в уме, что надо быстренько прибрать на столах, гости скоро разойдутся... а тут вдруг огорошили: Саньки нет. - Ваня, Саньку не видел? - спросила она мужа. Иван, высокий, но слегка сутуловатый, может роста своего стеснялся, оглянулся, покачиваясь, но еще при ясной памяти, развёл руки в сторону: - Ну, так дело молодое, невесту, так сказать, в опочивальню... Галина с досады махнула на него рукой: - Не видишь что ли, невеста здесь... Наташка теперь уже выскочила на улицу и не на шутку разволновалась. К поискам жениха подключился свидетель. Витька растерянно моргал, оглядываясь и размышляя, куда мог подеваться Санька. - Да придет он. - Когда придет? Полчаса уже нет, а может и больше. - Ладно, счас поищу, может в палисаднике... -Да была я там. - А в огороде? Ну, может... ну сама понимаешь... в сортир может пошел... - Ага, столько времени.... Родители жениха и невесты тоже разволновались. Близкие родственники стали предлагать поискать в огороде, даже в сарай заглянуть. Молодежь, увлекшись танцами, кое-как смогли остановить и подключить к поискам. А может он у бабушки Василисы? - спросили родственники. Сразу несколько человек кинулись в соседний двор, где в маленьком домике уже погасили свет. Еле достучались к глуховатой бабуле, осмотрев ее комнатки. Даже на чердак заглянули, хотя уж там-то чего жениху делать. - Нет, ну тут точно нету, - сокрушался Витька. Он уже обежал все подворье, расспросил всех гостей, кто не успел еще уйти домой. - А кто сказал, что жениха украдут? - спросила невеста. И в ее голосе уже чувствовался испуг. Казалось, ни что не могло омрачить ее в этот день, но исчезновение жениха выбило из колеи. Музыка давно стихла. Большинство гостей разошлись. А те, кто остались, в полном недоумении строили разные догадки, вплоть до трагичных. Участкового Семена Забралова выдернули чуть ли не из постели. Идти на свадьбу, чтобы погулять, это одно, а вот пропажа человека - это другое. - Может он отлучился куда... что уж вы сразу про исчезновение, не иголка ведь, найдется. Иван, отец жениха, потянул участкового к столу, пытаясь угостить. - Да что ты, я же при исполнении. - Забралов снял фуражку, пригладил волосы, сдержанно хмыкнул, раскрыл рабочую папку и стал по одному опрашивать гостей. - Семен Захарович, родненький, третий час уже нету сына, невеста вон как на иголках, - Галина, мать жениха, расплакалась. Участковый закрыл папку. - Давайте подождем до утра. Что я могу сказать, может объявится, - предположил участковый. - Как это до утра? А может с ним чего случилось? - Люди мои дорогие, ночь на дворе, где его искать... Да и времени совсем мало прошло, явится, небось, у него же эта, как ее, - участковый взглянул на поникшую невесту, - брачная ночь вроде как намечается. Так что ждите. И вы, невеста, идите домой, вдруг жених вас там ждет. - А если нет? - Ну тогда завтра утром я у вас, начнем искать. - Так может собаку розыскную, - предложил отец жениха. - Дорогой ты мой, где я тебе ночью собаку возьму? Это надо из города везти... Участковый надел фуражку, опустив взгляд, вышел. Наталья сидела, не шелохнувшись, лицо стало бледным, как фата. Вернулся запыхавшийся Витька. - Я на речке был, все лодки на месте, и вообще нет там никого. Свидетельница Света подала стакан с водой невесте. - Выпей воды и успокойся. Надо просто ждать. - И, правда, доча, пойдем домой, вон дядя Коля увезет нас. - Она взглянула на Галину и Ивана Савкиных. Жалко было дочку, которая так ждала этого дня. И вот сидит теперь как у разбитого корыта, одна... Но родителей Саньки тоже было жалко. - Ладно, послушаем участкового, - предложила Тамара, - а завтра видно будет. Домой Наталья вернулась одна. А ведь задумано было совсем по-другому. Тамара весь дом полностью предполагала на эту ночь отдать молодым, а сама собралась переночевать у сестры Татьяны. У жениха гулять, а у невесты - ночевать. В спальне уже была подготовлена кровать с новым постельным комплектом, пышными подушками и новеньким покрывалом. Наталья, увидев нарядную кровать для брачной ночи, выбежала в зал и зарыдала. - Вот что мы должны думать? - запричитала Тамара. - Куда он делся? А вдруг сбежал? А? Может такое быть? - Нет, не может! - закричала невеста. - Не может он так сделать! - Ну ладно, не может, значит ждать будем, ложись, доча, отдыхать надо, намаялась ты... Тамара вышла и прикрыла дверь. Наталья не заметила, сколько времени просидела, почти не шевелясь. Она вспоминала, все ли осмотрели, везде ли заглянули, ведь кто-то говорил, пройти по картошке, вдруг в ботве где-то, может плохо ему стало. Она прислушивалась к каждому шороху, казалось, сейчас стукнет щеколда, скрипнут половицы от Санькиных шагов. Так прошло почти полночи. Она разделась, сняв, наконец, свадебное платье и фату. Потом снова присела, глядя на неразобранную кровать. Сегодня, этой ночью, на этой кровати, они должны быть вместе... где же он... Она снова заплакала. Никто не знает, даже подружка Света, которая была свидетельницей на свадьбе, что у них с Санькой еще ничего не было. Кроме поцелуев, ничего. Они ждали этот день, эту ночь. Тамара, полусонная снова заглянула. - Ну, ляг ты отдохни, что ты себя изводишь, одни глаза вон торчат, вымоталась вся... - Не могу я спать, ты иди, я посижу. Но под утро Наташка все же прилегла, но не на кровать, а на диванчик. Ей все чудилось, что стукнула калитка и что Санька сейчас придет. Рано утром, плеснув водой в лицо, Наталья натянула простое платьишко из голубого ситца, и выкатила велосипед. - Куда ты? Сейчас Николай приедет, увезет нас... хотя чего торопиться, новостей все равно нет. Ну, если ты решил пошутить над моей дочкой, я тебя в порошок сотру, - ворчала Тамара, уже не зная, что думать об исчезновении жениха. Савкины в эту ночь тоже не ложились. Иван несколько раз прикорнул, да и то минут на пять. А Галина то выходила на улицу, то возвращалась в дом. Сестра и племянницы, да еще две подружки убрали со столов, перемыли всю посуду. В холодильниках стояла еда на второй день, оставалось только разогреть... но никакого настроения не было. В голове только одни мысли: где сын... Иван, мотнув от усталости головой, пошел умываться. - Ваня, корову там выгони, - горестно напомнила Галина. - Ты сиди, я управлюсь, - пообещал муж. Мыслями он уже был рядом с участковым, поглядывая, когда же подойдет Семен Захарович. То, что сына надо искать, он не сомневался. Выгнав корову, заглянул во двор к матери. Там, кроме кур, никого не было. Старая уже, да еще оглохла пару лет назад. Из всех гостей, одна лишь бабка Василиса не знала, что приключилось с внуком, потому как ушла раньше всех. А когда домишко ее осматривали, то так и не поняла, кого ищут, думала, молодежь развлекается. Иван Савкин зашел во двор матери, сделал это, скорей по инерции, мелькнуло, что надо курам сыпнуть, вдруг Василиса еще спит. Там, в огороде, старый сарайчик с чердаком, к нему пристройка. Иван вечером, когда сына искал, подходил туда, на замке было, Василиса любит все под замком держать. Ноги как-будто сами понесли к этой сараюшке, она как на отшибе стоит. Подошёл, потрогал замок... и вдруг стук непонятный, откуда-то изнутри. Все внутри заколотилось у Ивана, заметался, не зная, куда бежать: то ли ключ искать, то ли замок срывать. В пристройке этой небольшая заготовка дров, всегда под крышей, поэтому сухие... вот и оказался топорик тут же. Сбил замок, дверь распахнул, а там у них в этой пристройке погреб с крышкой. И на этой крышке еще один замок (Василиса постаралась). Много лет назад обокрали ее погреб, так с тех пор замыкает его. Иван так же яростно замок топором сбил с крышки, а у самого руки трясутся и все внутри клокочет. Поднял крышку... Санька поднимается по лесенке, дрожит весь, хоть и лето, а в погребе холодно. Хорошо, старый овчинный полушубок чудом оказался в погребе, так вот им и укрылся Санька в свою первую брачную ночь. - Саня, да как же это... мы же искали тебя... - Батя, закрыл меня кто-то, я стучал, долго стучал, никто не пришел. - Так не слышно, погреб вон как далеко, а мать моя, она же глухая... - Наташка где? - Так дома, где ей еще быть. - Я к Наташке поеду, - Санька скинул полушубок. - Погоди, ты хоть домой загляни, мать успокой. - Загляну... и сразу к Наташке. Но ехать никуда не пришлось. Как только Галина обняла сына, приехали Локтевы. Наталья в своем простеньком платьице так и застыла у крыльца, увидев Саньку. Ты где был? - Она заплакала, губы затряслись. - Ой, батюшки, да в погребе всю ночь просидел, замкнул кто-то, знать бы кто так пошутил, - ответила за него Галина. - А зачем в погреб полез? - сквозь слезы спросила Наташка. Санька обнял ее и молчал. - Сынок, зачем тебе в погреб понадобилось? - теперь уже спросила Галина. - Да помидоры соленые надо было достать. - А зачем? - снова спросила Галина. И тут вздрогнула Тамара, а потом всхлипнула и обняла Саньку. - Ой, зятек ты мой родной, это же я виновата, и зачем я про соленые помидоры сказала... Санька смутился и вовсе не хотел обвинять тещу. Он вообще был рад, что выбрался. Весть о том, что Санька объявился, разнеслась быстро. Гости потянулись к Савкиным с деньгами и подарками. Галина и Тамара в один миг повязали фартуки на молодоженов и отправили к плите, где уже соседки Нюра и Люба пекли блины. - Подавайте гостям! Где все это время был Санька, никто толком не понял, но было ясно одно: свадьба продолжается. Снова громко поздравляли, вручали заготовленные купюры и подарки. Пришли супруги Мишкины с торшером и, наконец, вручили подарок молодоженам. В это время участковый Захар Семенович Забралов, нехотя, шел к дому Савкиных. Тягостно у него было на душе от того, что столь веселое событие омрачилось исчезновением жениха. Услышав музыку и громкие голоса, с облегчением вздохнул и перешагнул порог. Иван Савкин, счастливый, что сын нашёлся, взял участкового под руку и завел на кухню, потом, для секретности, задернул занавеску, которая отделяла кухню от зала, и чуть ли не силой усадил на стул. - Не откажи по случаю такого события. Участковый вздохнул, сказал тост, потом одобрительно хмыкнул. Выйдя из кухни, молодожены подали участковому блины. - Ну, молодежь, что я хочу пожелать... пусть в вашей жизни не будет большей беды, чем расставание нынешней ночью. В общем, считайте, что самое плохое уже было, теперь только хорошее. Участковый, довольный, что все разрешилось само собой, хотел уже уходить, но тут появилась бабка Василиса и схватила его за руку. - Семен Захарович, вот тебя мне и надо... кража у нас, замок на погребе сорвали... Иван Савкин сразу отвел мать в сторону. - Это ты вчера закрыла погреб? Что за привычка все под замком держать? Ничего у тебя не украли, иди вон лучше внука поздравь. Василиса Егоровна, не успев понять, зачем сын взломал погреб, переключилась на молодых, достав аккуратно сложенные купюры, которые копила на свадьбу. Под шумок никто и не заметил, что Санька и Наташка вскоре выскользнули из дома и уехали на мотоцикле. Кровать так и стояла не расправленная, словно ждала их. Задёрнув шторы и оставшись в полумраке, стояли, взявшись за руки. - Нас потеряют, - сказала она. - Ну, теперь же мы вдвоём потерялись, поди догадаются, - сказал он. Гости тем временем веселились. И Василиса Егоровна тоже. Она и не догадывалась, что закрыв вчера погреб, на всю ночь оставила в нем внука. *** После свадьбы Иван и Санька первое что сделали, так это сняли все замки с сараюшки и погреба. Чтобы даже следа от них не осталось. - А как же без замка? - расстроилась Василиса Егоровна. - Ты, мать, в магазин идешь, двери дома без замка оставляешь, а на погребе у тебя замок. Все! Никакого замка больше не будет! - Да-да, бабуля, это точно, - поддакнул молодожен Санька Савкин. Автор: Татьяна Викторова Художники братья Ткачевы

Я тут давеча скумбрию купила. Горячего копчения. Просто отличную скумбрию – спина во! брюхо во! вся от жира аж лоснится и всеми оттенками золота переливается! И лицо такое интеллигентное. Запихала ее в дальний угол холодильника и стала ждать ночи. Потому что у меня в семье сплошь одни эстеты с тончайшим обонянием. В кого не плюнь – точно в эстета попадешь. И запах копченой скумбрии не просто их оскорбляет, а причиняет прямо-таки немыслимые страдания. Причем, один из страдальцев «Парламент» курит, второй лук грызет, словно яблоки, чисто буратина какая-то, третья пюре из брокколи на десерт очень уважает, а четвертое, вислоушище окаянное, «Ориджен тундра кэт» жреть, от запаха которого натурально обои от стен отклеиваются, и герань на окнах вянет. Да моя скумбрия по сравнению с этим просто горный эдельвейс, распускающийся в альпийских лугах майским утром. (Хотя, я не знаю, если честно, чем там эдельвейс пахнет – как-то вот не доводилось понюхать. Но, думаю, все ж лучше, чем «Парламент» с брокколи.) В общем, дождалась я, пока эта компания спать уляжется, закрыла в кухне дверь, открыла окно, вытащила свою скумбрию, распотрошила и быстро-быстро ее лопаю, облизывая пальцы, то и дело прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. А то мало ли. Узнают супруг и наследники – со свету сживут ведь. А скумбрия-то – она не только нежнейшее жирное розовое ароматное мясо, она еще и здоровенная башка, и скелетище с кучей костей, и целая пригоршня кишок. Но я, как бы скумбрию ни любила, башку с кишками съесть все равно не рискну. И в унитаз их тоже фиг смоешь: застрянут же. Ладно, думаю я, вытаскивая бутылку хлорки, сейчас вот руки вымою, рот прополощу, да и вынесу потроха на мусорку. Темно там, конечно. Холодно. Скользко. Страшно. А что делать. Авось не сожрут меня кошмарные ночные твари. И делаю для храбрости большой глоток хлорки. Ну и да, во дворе все так, как я и ожидала: фонари не горят – управляющая компания электричество экономит. Под ногами лед такой, что ледовая арена ЦСКА от зависти провалилась бы – песок наша управляющая компания тоже экономит. В темноте между деревьев тени какие-то непонятные мечутся. Вдалеке на болотах что-то воет тоскливо – хорошо, если волки, а не что похуже. Ветер снежную крошку в лицо пригоршнями швыряет. Красота, короче. И посреди этой красоты стою я, прижав к груди пакет с рыбьими кишками, и набираюсь храбрости добежать до мусорных контейнеров. Эх, думаю, ну, понеслась слепая в щавель! И понеслась. Ветер попутный как раз оказался, так что доехала я быстро. За спиной что-то взвыло разочарованно и убралось за деревья, видимо, решив на обратном пути меня подкараулить. Подхожу к контейнерам – мать честная. Оттуда ноги торчат. То есть, ноги, конечно, торчали из задницы, но вот уж она-то – из контейнера. Ааатлично, думаю я. И что делать теперь? У нас, конечно, иногда можно какую-нибудь часть тела отдельно от владельца найти. Я как-то на городской помойке протез ноги до колена в хорошем состоянии нашла. Братец – челюсть вставную, аж целых два раза, и оба раза нижнюю. Подружка моя – искусственный глаз, тоже почти новый. Ну а уж зубы, хоть натуральные, хоть металлокерамику, а хоть даже и золотые, в Новый Год у городской горки можно прямо горстями собирать. Но так-то у нас город тихий и спокойный. По полчеловека в помойку точно никто не выкидывает. Блин, думаю, как быть-то. В полицию звонить надо. А в свете недавних событий мне б лучше с половинками тушек не попадаться – не докажу ведь, что это не я ее так. С другой стороны, бросить ее вот так в мусорке тоже нельзя. Короче, совесть и гражданский долг подсказывают мне набирать 112, а здравый смысл – бежать домой, не оглядываясь. Можно даже с последним пристанищем бедной скумбрии. И тут задница говорит мне человеческим голосом: – эй, слышь, ты это, помоги вылезти, а? Ага, думаю. Я тебя щас вытащу, а фиг его знает, что там с той стороны, ну, которая в контейнере, окажется? И что оно будет делать, когда окажется все целиком снаружи? Тут как раз гражданский долг с мозгами пришли к консенсусу и хором мне орут – убожище ты тупое, беги домой, оттуда в полицию позвонишь! Я давай назад багажником сдавать в сторону подъезда. Нафиг мне такие приключения – говорящая задница в половине четвертого ночи. А из контейнера несется – слышь, ты чо, уходишь? Ну позови хоть кого-нибудь, что нам, до утра тут сидеть? Ну класс, думаю. «Нам», значит. Так оно там еще и не одно. А что, говорю, много вас там? Не, отвечает задница, я и кошка эта сраная. Ишь ты, думаю, экая нечисть хитрая. Разбирается в человеческой психологии. Котика-то на произвол судьбы точно никто не бросит. Ладно, говорю, щас помогу. А сама прикидываю – вытащу, если кинется – метну в морду, или что там у него, пакет с кишками, авось, успею до подъезда добежать. Потому что ну а вдруг там и правда котик. Ухватилась за пояс и давай тянуть. Эх, думаю, не пожалеть бы мне об этом. Зажмурилась, уперлась тапком в контейнер, да как дерну. А оно, ну, которое в контейнере сидело, как матом заорет. И голос, главное дело, ну точь-в-точь как у соседки из третьего подъезда. И лексикончик совпадает – уж я-то знаю, мы с ней как-то раз у пары отморозков пацана отбивали. Я глаз открыла, смотрю – а это она и есть. Соседка, значит. Морда красная, глаза очумевшие, вся в яичной скорлупе, картофельных очистках и каких-то подозрительных бумажках. И кошка у ней в руке за шкирку висит, покачиваясь, с индифферентным видом. Такая небольшая черная кошка стервозной наружности и откормленных очертаний. Ого, говорю. Это какой дурак ее выкинул? Хорошая кошка-то, новенькая вон совсем. Соседка скорлупу с рукава стряхнула, обертку от масла сливочного «Простоквашино«из декольте выудила, кошку покрутила перед носом – та аж сморщилась от отвращения: вот не могло ее что-нибудь поприличнее из помойки вытащить! – и говорит: а это не просто кошка. Это же та потеряшка. Видела объявления? Объявления я и правда видела. Котейка из соседнего двора на поиски приключений отправилась, хоть и не март на дворе, вроде – я все переживала, чтоб нашелся бестолковый зверь. Потому что ведь у нас зима уже совсем, и домашней кошке на улице выжить будет просто невозможно. Вот она и нашлась. Прибежала к нам во двор, забилась в мусорный контейнер в надежде там спрятаться от снега и ветра, а заодно и подзакусить, а вылезти не смогла, пакетами завалило. А тут на ее счастье девица эта, соседка-то, покурить перед сном вышла, услышала котиный мяв из контейнера, да и побежала на помощь. И все б ничего, но пока она увлеченно рылась в мусорных пакетах, пытаясь кошку изловить, центр тяжести предательски сместился, и бедняга туда вниз головой ухнула. А попробуй выберись, когда ты вверх ногами в мусорном контейнере торчишь, навроде как турнепс из грядки, только наоборот, да еще одна рука у тебя занята весьма недовольной кошкой. Прямо скажем, задачка не из легких. Так что я вовремя со своими потрохами в мешочке объявилась – девица с кошкой уже всерьез собирались в помойке заночевать. В общем, кошку мы отряхнули, снежком почистили, чтоб выглядела поприличнее, еще раз с фотографией на объявлении сверили – вроде, она. И давай хозяевам звонить. Эх, думаю, щас как пошлют нас вместе с этой кошкой, в пятом часу утра, болотных тварей кормить! А то и по-простому воткнут пучком обратно в помойку, чтоб приличным людям по ночам не названивали. Ан нет. Дядька по телефону обрадовался ужасно – ой, кричит, девочки, не уходите никуда, мы сейчас за Картошечкой нашей прибежим! Она еще и Картошка, оказывается. Проходит пять минут – смотрим, правда, бегут. Дядька лет сорока на вид, в пуховике на голое пузо и тренировочных штанах, редкой красоты дама в норковой шубе и джинсах и аж три девчонки, одна другой меньше. Картошечка, Картошечка, девочка наша, нашлась, красавица! – вопят. Что народ подумал, не знаю. Ничего хорошего не подумаешь, когда в половине пятого утра какая-то подозрительная компания скачет вокруг мусорных контейнеров, размахивая обалдевшей черной кошкой, и хором скандирует «Картошечка! Картошечка! ". Секта картофелепоклоников на ежеквартальное жертвоприношение собралась, не иначе. Поэтому я под шумок пакет с поторохами в контейнер закинула и потрусила домой, оскальзываясь на каждом шагу и поминая добрым словом управляющую компанию и ее какую-то матерь. А то потеряют еще дома, объясняйся потом. Автор Elemmire

Город Плес, Ивановская область Фотограф: Сергей Аникин

ЯНА ПОПЛАВСКАЯ о болезни БОРИСА КОРЧЕВНИКОВА: «У вас был хорошо слышащий и чисто говорящий Ургант. И где он?» Какое-то время назад в Сети появились кадры с открытия фестиваля документального кино "Время героев". На видео было заметно, как Яна и Борис общаются через приложение для расшифровки речи собеседника. Некоторые интернет-пользователи начали возмущаться. По их мнению, на телевидении не должен работать человек, нуждающийся в дополнительных средствах, помогающих понять оппонента. 55-летняя Яна Поплавская категорически не согласна с этими высказываниями: «Прочитала комментарии под постом о недуге Бориса Корчевникова, из-которого он перестал слышать. И я просто в шоке, откуда столько злости и тупости в некоторых комментаторах, которые оскорбляют Борю и вопят, что он не должен быть телеведущим. А что вы знаете об этом человеке?! Знаете, что для многих честь оказаться в его программе? Он журналист-профессионал и человек с большим сердцем!» — разозлилась она. По ее словам, 40-летний Борис Корчевников приносит больше пользы обществу, чем другие артисты: помогает бойцам СВО, беженцам и многим, оказавшимся в трудной ситуации. Поплавская сравнила ведущего с его коллегами по звездному цеху. «У вас был хорошо слышащий и чисто говорящий Ургант и его друг Гудков. Ну и где они? Какая от них польза обществу? А Борис Корчевников — настоящий пример русского мужества и силы духа!» — заключила Яна Евгеньевна. Стоит отметить, артистка не впервые критикует бывшего ведущего шоу «Прожекторперисхилтон» на Первом канале и экс-капитана команды КВН «Федор Двинятин». «Пишут, что Ваня Ургант меня подколол в каком-то интервью. Отсюда могу сделать вывод, что он со своим „узким“ дружком теперь все делает с оглядкой на меня. Наверное, ненавидят страшно. Считают, что ночами не сплю, а строю козни против Вани и Ко», — иронизировала она в своих соцсетях.

У моей подруги заболела мама. Частая такая болезнь, называется «Старость», почти у всех будет. И врачи сказали: «готовьтесь, полгода, максимум год». Bся семья ходит на цыпочках, чтобы мама отдыхала, детям запретили шуметь, играть и смеяться. Oтложили празднование дня рождения главы семьи, ну, ты же понимаешь сейчас не до праздников. Cтаршей дочери не купили розовую шубку, а вдруг скоро похороны, столько расходов, а ты в розовой шубе из плюшевого медведя. Mладшего сына не отпустили в спортивный лагерь, а вдруг что, как тебя оттуда забирать, ты с бабушкой не попрощаешься. Сама подруга весь вечер сидит с мамой. Спрашивает не хочет ли мама водички, бульона, песенку, еще одну подушку. Mама захотела мороженого и суши, Нет, нет, – сказали ей, – в мороженом сахар, в соевом соусе соль. И то и другое вредно. Старушка пожила так два месяца и засобиралась сначала к сестре в Кисловодск, а потом в дом престарелых, потому что ее достало жить среди мертвецов. Это не она умирает, это они уже все умерли. А она хочет дожить свою жизнь нормально. Празднуя дни рождения, любуясь красавицей – внучкой в розовой шубе, гордясь внуком спортсменом. И она хочет мороженого, а не овощной бульон, и да, возможно у нее и заболит после мороженого печень, но когда тебе восемьдесят четыре года, и так уже все болит. Деньги на похороны она себе отложила, завещание написала, и может себе позволить пожить в свое удовольствие. А там глядишь и старичка какого в Кисловодске зачарует, лишь бы в этот предбанник морга при жизни не возвращаться. У нее, знаете ли, есть еще планы на эту жизнь. И возьми, милая, деньги, купи себе шубу, я хочу чтобы ты помнила бабушку веселой, а не развалиной вокруг которой все суетятся. Этой истории четыре года почти. Cтарушка все еще жива, выдала внучку замуж. Старичка правда не очаровала, скучные они, говорит, все о смерти думают и исподнее копят в гроб. Hо зато завела себе подружку по переписке, собирается к ней в гости, как только откроют границы. Жизнь происходит с тобой каждый день. Есть огромная разница между я могу, я хочу, я делаю и я жду, когда со мной что-то произойдет. Это все, что я хотела сказать вам сегодня. Обнимаю. Елена Пастернак