Рассказы для души

Андрей Валентинович всё рассчитал. Ровно полтора года нужно было откладывать на фундамент, год — на сруб и еще полгода — на крышу и материал для котла и внутренней обшивки бани. Три дня он потратил на расчеты и учел абсолютно всё: продукты питания, коммунальные платежи, амортизацию мотоцикла, интернет и телефонию, покупку нового насоса для септика, мелкие расходы — и всё это с учетом инфляции и истерики курса всевозможных валют. Не учел Андрей Валентинович только одного. — Андрюш, как тебе мой маникюр? — раздался как-то раз вопрос из темной бездны. Андрей Валентинович открыл глаза и увидел перед своим носом десяток красных, как спелая клубника, и непозволительно длинных для деревенской

Оформите Tinkoff Black по моей ссылке и получите бесплатную карту в уникальном дизайне https://www.tinkoff.ru/baf/eHnqfqkOZr

РЕШИТЬСЯ НА РАЗВОД... С подносом в руках Марина выстояла длиннющую очередь в столовой и торопливо начала говорить молодому парню за стойкой: -Мне три супа, три плова и три компота, пожалуйста. Места на подносе не хватало. Несколько раз Марина выжидательно кинула взгляд на столик, за которым дожидались ее муж и сын. Сыну всего десять, понятное дело, он не понимает, что нужно маме помочь. А вот муж сидит, уткнувшись в свой телефон, и не поднимает глаз. Пришлось Марине сделать два рейса. Метнувшись туда-сюда она перенесла на столик заказанное, под красноречивыми и неодобрительными взглядами людей из очереди. Не отрывая глаз от телефона, муж пододвинул к себе тарелку с супом. Поднес к губам

Мapия угoщала coседку пиpoгами на куxне, когда в избу вoшёл муж Иван. - Здравствуй, Ваня, - тут же заулыбалacь coседка. - А я тут у вас чаёвничaю. - Здравствуй Настасья, - кивнул Иван ей, и с печалью посмотрел на жену. - Ну, что Мария, пришла пора нам проститься. - Проститься? - насторожилась Мария. - Да, проститься. Ухожу я, все-таки... - Куда? - дрогнул голос у жены. - Туда, - показал рукой Иван в сторону окна. - Ах, туда... - Мария обречённо кивнула - Значит, решился... - Решился, - кивнул муж, и присел на свободный табурет. - Давай, посидим, что ли, на дорожку, да пойду я... Соседка, открыв рот, молча наблюдала за этим странным диалогом, затем не выдержала, и осторожно спросила:

МОШЕННИК И ПЕНСИОНЕРКА Для Варвары Семеновны день начался неудачно. Из объятий Морфея её вырвал телефонный звонок. Приятный мужской голос на другом конце провода сообщил: -Я являюсь сотрудником "Сбербанка" Вы подали заявку на кредит... Никакой заявки женщина не подавала, а подобные звонки получала регулярно и из разных "банков". Но не в 7:30 утра! Даже если ты жулик, будь человеком, дай поспать! Варваре Семеновне хотелось сказать многое, она даже начала говорить, но вставные челюсти все еще плавали в стакане с водой, поэтому дикция сильно страдала. Четко получилась лишь фраза: "Гори в аду!" Ею пенсионерка и ограничилась и дала отбой. Женщина попыталась заснуть, но не тут-то было! Вспугнутый

УЛЬЯНА — Выручай, Ульяна, — устало присев на табурет, произнесла Прасковья. — Второй день ни капли молока Стешка не даёт. — Научу, чего делать надо, Прасковья Андреевна, — ответила женщина в чёрном платке. Платок этот Ульяна не снимала уже, почитай, лет десять. Как любимый зимой помер, так и накинула его на голову. Ведь знала, видела во сне, что Проша сгинуть может, да не остановила, не настояла на своём. Ульяна с Прохором с самого малолетства вместе были. У Проши как тятька помер, так отец Ули и присматривал за мальцом. Парню, ему завсегда рука крепкая в воспитании нужна. Вот Матвей и помогал матери Прохора. К мужской работе приучал парня, на охоту да на рыбалку с собой брал. Вся ребя

КОТ БАЮН Кот молчал вторые сутки. Не умаслила ни щедрая плошка сметаны, ни подобострастное "хорошая киса, умная киса!", с осторожностью заявленное из угла боярами. Плошку Кот обошёл по дуге, а на царёвых слуг при слове "киса" многообещающе сузил глаз. Правый. Выражения лица при этом не менял, угрожающих звуков не издавал, вострым когтем стены не полосовал. Однако же бояре с удивительным единодушием попятились. – Молчит? – нахмурился царь. – Молчит, – вздохнул боярин Морозов. – Ни одной сказочки не рассказал. – Может, он того? – усомнился царь. – Не ученый? – Дуб был. Цепь наличествовала, – уныло перечислил боярин. – Очки имелись. Треснули при задержании. – Починили? – Первым делом! – Ко

Для непомнящих историю. Или незнающих. Или не желающих знать. Немного альтернативной истории — Да, победили, и что толку? — вздыхал Саня. — Столько крови пролили, в половине Европы социализм установили. Теперь нам никогда не войти в европейскую семью народов, мы не уважали их ценности. А знаешь, сколько немок изнасиловали наши солдаты, когда заняли Берлин? Миллион! Это же ужасно! Саня, либеральный сетевой журналист, отлично разбирался в истории, которую изучал по сайтам определенной направленности. Менеджер Лёха был попроще, его не волновали европейские ценности и зверски изнасилованные немки. То есть, немки немножко волновали — он бы, может, и сам не прочь, если они такие, как в порно

Чтобы помнили.... Много лет тому назад, а точнее почти 30, я с детьми отдыхали у друзей в Риге. Мы побывали в различных музеях, парках, гуляли по набережной. И, конечно, зашли в детский мир. Там мой сын нашел машинку, о которой долго мечтал. Маленькая пластиковая машинка красного цвета, которая стоила целых 15 копеек. Его радости не было предела. Он с ней и спал и гулял, короче, не расставался. Через несколько дней мы должны были поехать на экскурсию в Саласпилс. Я накануне рассказывала детям историю концлагеря Саласпилс. Они мне задавали много вопросов и я поняла, что переборщила рассказом: им уже было не интересно. Но самое главное ждало меня впереди. Рано утром мы сели в комфортабель

Хозяин умер весной. Старый дом оказался никому не нужен и стоял всё лето, тоскливо глядя запылёнными окнами на окружающий мир. Никто не замечал, что иногда, по вечерам, в окне появляется лохматая голова и провожает проходящих мимо людей жёлтыми грустными глазами. Домовой всё лето жил в опустевшем доме, скучал, вспоминал своего старенького, молчаливого хозяина. Неслышно ходил по комнатам, поправлял плюшевое покрывало на диване да скатерть на столе, расплетал косички на её шёлковых кистях, которые сам же когда-то и заплёл. Протирал от пыли на зеркале маленькое оконце, смотрелся, причёсывал лохматую шевелюру. Пылинки попадали в нос, домовой чихал в свои маленькие тёплые ладошки и смеялся. Ночь