Музы не молчат

По рации сообщили: не будет вам подкрепления.
А танки шли. Танки тоже об этом знали.
Невысокий лес качался, В прицеле теплели
Цели. Выхода не было, как в начале
времени, сошедшегося в единую точку.
Все ревело от выстрелов, земля поднималась дыбом.
Деревья валились, неживые и раскуроченные,
огонь поднимался отвесной глыбой.
Оставалась единственная надежда на ПТУРы.
Некто с позывным «Север» поднял отбитую
эту пятнадцатикилограммовую дуру
и пошел выполнять приказ из укрытия.
Танки шли колонной, а он один против танков
и его противотанковые управляемые ракеты.
Он менял позицию, ПТУР таща на плече, так его,
и было жарко от горячего света.
После четвертого подбитого танка ему показалось,
что и

Памятник Живым
Я памятник слепил из пластилина.
Укрыл его платочком носовым.
Там папа, мама, дочка и два сына.
Пусть это будет памятник Живым.
Приедет папа - мы его откроем.
Торжественно, как следует, под гимн.
Есть памятники умершим героям,
А это будет памятник Живым.
Я вырасту, на площади гремящей
Под залпы и с оркестром духовым
Для всех построю самый настоящий
Большой гранитный памятник Живым.
Мария Соколова
29.1.24

Наталья Тебелева.
Пластилин с углём — это сочно грязь
к берцам ластится, не сотрёшь.
Ротный кот умылся не торопясь.
На буржуйке кипит борщ.
В колее лежит, в ледяной воде
небо русское кверху дном.
А из тысяч слов, что на букву «Д»,
на губах лишь одно — дом.
Парни взгляды рвут о свободный гвоздь,
хоть его теперь выдирай.
Тот, кто обнял грязь животом — насквозь,
он не в князи попал — в рай.
Завтра встанут рано и, помолясь,
приберут за собой блиндаж.
И пойдут на штурм. А в лицо — не грязь —
это наш чернозём. Наш.
Февраль 2024

Поэт — Влад МАЛЕНКО
* * *
Собор пропавших без вести солдат
Построен из прозрачного гранита.
И там, где память в землю не зарыта,
Записки поминальные горят.
Андрей Рублёв расписывает свод,
Над ним в полнеба Троица святая.
Одну молитву длинную читая,
Священник Ветер службу здесь несёт.
Иван, Алеша, баюшки-баю…
Иван, Степан - такая вот молитва.
Душа солдата - это поле битвы,
И плачет мать у поля на краю.
Здесь горький стебель Родиной пророс,
Здесь кроме смерти оправдаться нечем.
И ткань Покрова задевает плечи,
Из материнских сотканная слез.
Бородино, Донецк и Сталинград…
В себя конец вмещает и начало,
Чтоб без вести Россия не пропала,
Собор пропавших без вести солдат.
11.01.2024

НОВОГОДНИЙ ТОСТ
Сержант Потапов и
ефрейтор Лобов
За новый год глотнули кипятка.
Не подают в окопах эскалопов
И пробкой не тревожат потолка.
По телеку не щелкая программы,
Рванули пацаны вперед бегом.
Потапов вспомнил Вологду и маму,
А Лобов свой саратовский детдом.
Я не корю жующих ананасы
И в Новый год не знающих беды.
Прошу лишь тихо
вспомнить о Попасной,
О городах без света и воды.
Спецназ чувашский в ночь ушел колонной.
В двенадцать тридцать завязался бой.
В Москве провел Сережка с Малой Бронной
Корпоратив для Витьки с Моховой.
Я не корю танцоров с автопати,
Не выметаю из Таганки сор.
Но помню, как в луганском медсанбате,-
«Москва…» - махнул с досадой мне майор.
И врем

Где была расписана дорога
Словно в сказке, на три стороны,
Сретенье случилось - встреча с Богом,
Перекрыв аорту у войны,
И на мимолетное мгновенье
Позабылся фронта мрачный ад.
Бог Своим вмешался провидЕньем:
Встретились священник и солдат.
Божий раб в исцветшем камуфляже,
Русский воин и простой мужик
Тихо Богу о себе расскажет :
Как к войне он так и не привык,
Как душа чернеет и черствеет,
Скверны словом "сдабривая" бой,
Как устало сердце индевеет
После смерти друга в Кременной,
Как порой сомненья лезут в разум:
"Жизнь отнять чужую - это грех".
Как желанье было прошлым разом
За парней погибших пленных всех
Расстрелять в упор без трибунала.
Про тоску по дому и семье.
Что молитв совсем он

В столовой школьной...
Елена Гай
В столовой школьной повар тётя Тоня
Готовила для школьников обед
И слушала посудомойку Олю,
Которая кляла весь белый свет.
Была она всегда без настроения,
Ворчала и бубнила целый день.
И повод был всегда для осуждения,
Для критики всегда была мишень.
"Отдали лагерь беженцам с Донбасса
А чем их дети лучше, чем мои?
Вон, посмотри, бегут они из класса:
Не отличишь, чужие иль свои!
Теперь мои страдать должны всё лето,
Не попадут на отдых - вот беда!
А беженцы - обуты и одеты
И всё им на халяву, как всегда!"
Вздыхала тётя Тоня пожилая:
"Да что ты, Оля! Придержи язык!
Такого я врагу не пожелаю,
Чтобы ребёнок к выстрелам привык!
Ведь люди от войны детей увоз