Предыдущая публикация
И, когда я изверилась, сникла, устала
И на чудо надеяться перестала,
Позвонил человек из далекой страны,
И сказал человек: «Вы мне очень нужны…»
И сказал человек: «Я без вас не могу»,
За окном закружились дома на снегу,
Дрогнул пол, покачнулись четыре стены,
Человек повторил: «Вы мне очень нужны.»
Этот голос с акцентом, замедленный, низкий,
А потом бормотанье телефонистки:
«Почему молчите, Москва, почему?
Отвечайте… Алло!» Что ответить ему?
Что давно я изверилась, сникла, устала,
Что на чудо надеяться я перестала…
Никого не виню, никого не люблю…
Что в потухшей золе не воскреснуть огню…
Только вслух разве вымолвишь эти слова?
И молчала, молчала, молчала Москва…
Юлия Друнина
Следующая публикация
Комментарии 81
Сколько силы в обыденном слове «милый»!
Как звучало оно на войне!..
Не красавцев война нас любить научила -
Угловатых суровых парней.
Тех, которые, мало заботясь о славе,
Были первыми в каждом бою.
Знали мы — тот, кто друга в беде не оставит,
Тот любовь не растопчет свою.
Видно счастье где-то заблудилось,
Не найдёт никак ко мне пути,
Жизнь проходит потихоньку мимо,
Не могу его нигде найти.
В пору юности казалось –
Вот оно уже нашло меня,
Но мираж растаял и осталась,
Как старуха у потухшего огня.
Я ещё надеялась, боролась,
Дом пыталась строить на песке,
Только время – океан не остановишь,
Всё распалось, счастье снова вдалеке.
Нет ни дома, ни семьи, ни просто друга,
Я устала бесконечно ждать,
Одиночество, как верная подруга,
Всегда рядом, с ним легко молчать.
Ни в чем никого не вините.
Здесь каждое слово—
Как нож,
Что рубит меж душами нити. Юлия Друнина.
Вздыхает ветер. Штрихует степи
Осенний дождик — он льет три дня…
Седой, нахохленный, мудрый стрепет
Глядит на всадника и коня.
А мокрый всадник, коня пришпоря,
Летит наметом по целине.
И вот усадьба, и вот подворье,
И тень, метнувшаяся в окне.
Коня — в конюшню, а сам — к бумаге.
Письмо невесте, письмо в Москву:
«Вы зря разгневались, милый ангел, —
Я здесь как узник в тюрьме живу.
Без вас мне тучи весь мир закрыли,
И каждый день безнадежно сер.
Целую кончики ваших крыльев
(Как даме сердца писал Вольтер).
А под окном, словно верный витязь,
Стоит на страже крепыш дубок…
Так одиноко! Вы не сердитесь:
Когда бы мог — был у ваших ног!
Но путь закрыт госпожой Холерой…
Бешусь, тоскую, схожу с ума.
А небо серо, на сердце серо,
Бред карантина — тюрьма, тюрьма…»
Перо гусиное он отбросил,
Припал лицом к холодку стекла…
О злая Болдинская осень!
Какою доброю ты была —
Так много Вечности подарила,
Так много русской земле дала!..
Густеют сумерки, как чернила,
Сгреб...ЕщёЮлия Друнина — Болдинская осень: Стих
Вздыхает ветер. Штрихует степи
Осенний дождик — он льет три дня…
Седой, нахохленный, мудрый стрепет
Глядит на всадника и коня.
А мокрый всадник, коня пришпоря,
Летит наметом по целине.
И вот усадьба, и вот подворье,
И тень, метнувшаяся в окне.
Коня — в конюшню, а сам — к бумаге.
Письмо невесте, письмо в Москву:
«Вы зря разгневались, милый ангел, —
Я здесь как узник в тюрьме живу.
Без вас мне тучи весь мир закрыли,
И каждый день безнадежно сер.
Целую кончики ваших крыльев
(Как даме сердца писал Вольтер).
А под окном, словно верный витязь,
Стоит на страже крепыш дубок…
Так одиноко! Вы не сердитесь:
Когда бы мог — был у ваших ног!
Но путь закрыт госпожой Холерой…
Бешусь, тоскую, схожу с ума.
А небо серо, на сердце серо,
Бред карантина — тюрьма, тюрьма…»
Перо гусиное он отбросил,
Припал лицом к холодку стекла…
О злая Болдинская осень!
Какою доброю ты была —
Так много Вечности подарила,
Так много русской земле дала!..
Густеют сумерки, как чернила,
Сгребает листья ветров метла.
С благоговеньем смотрю на степи,
Где он на мокром коне скакал.
И снова дождик, и снова стрепет —
Седой, все помнящий аксакал.
От горьких ошибок, безжалостных бед.
Как сердце сжимается, сердце болит
От мелких уколов, глубоких обид!
Что сердце! — порою металл устает,
И рушится мост — за пролетом пролет…
Пусть часто себе я давала зарок
Быть выше волнений, сильнее тревог,
Сто раз я давала бесстрастья обет,
Сто раз отвечало мне сердце: «О, нет!
Я так не умею, я так не хочу,
Я чистой монетой за все заплачу…»
Когда слишком рано уходят во тьму,
Мы в скорби и гневе твердим: «Почему?»
А все очень просто — металл устает,
И рушится мост —
за пролетом пролет…
© Юлия Друнина
Жизнь поэта не может быть слишком проста,
Ведь его не прельстит суета, маета.
Ведь его не прельстит материального тлен -
Он невольник, он странник, он сам себе плен.
И когда бы прошёл он хоть сотню дорог,
И когда б возвратился на отчий порог,
Всё равно б тосковал, всё равно б горевал,
Что не всех разыскал, что всё разузнал.
Ни кого не винит, ни кого не пленит,
И с унылыми мыслями в окна глядит...
Быть поэтом, однако, не выбор - судьба,
Ибо прозой писать - суета, маета.