Летники и зимники
От окских просторов расходились дороги в разные стороны. По правому берегу в сторону Рязани и Тулы; по левому берегу дорога шла в Коломну и далее до Москвы. Между этими, большими дорогами, вся местность была изрезана малыми – проселочными дорожками и стежками, которые не были отмечены ни на одной карте даже районного масштаба. Но они существовали, да и сейчас существуют во многих отдаленных местах, покрывая своей сетью большую часть сельской местности. Это не тайные тропы охотников, их знают все местные жители. Как капилляры, пронизывают тело человека, они связывают между собой деревни, а деревни — с городом и, как те малые речушки, которые питают большую реку, эти стежки-дорожки жили всегда активной жизнью и редко когда зарастали травой и кустарником. Еще их называют «летниками», потому, как пользуются ими люди только до наступления зимы, т.е. до того времени, когда снег, покрывая землю, заметает и их.
Летние дороги — «летники» — протаптывались людьми и накатывались лошадьми с повозками напрямую через лес в деревню, т.е. летники были короче иных дорог в город.
Были и «зимники» - по местным меркам большие дороги, по которым ходили трактора и машины. Поскольку в 50-е годы шоссейные дороги почти не строились, то зимники были грунтовыми насыпями, в лучшем случае присыпанные сверху щебенкой или битым кирпичом, строительным мусором. Под дождем эти дороги разбухали, а трактора раздалбливали их до того, что даже грузовым машинам проехать было трудно.
Образовавшиеся лужи и впадины пытались засыпать чем могли, однако в отдельных местах (их назвали «бучила» или просто ямы), вскоре весь грунт опять проваливался невесть куда. Часто бывало, что осенью, в дожди, деревни оказывались отрезанными от города и сельхозтехника перла на летники, чем, безусловно, их портила и выдалбливала ямы в местах грунтовых бучил.
Зимой дороги замерзали и транспортные связи с деревней восстанавливались. Но зимой сельхозтехника на полях вокруг отдаленных деревень была уже не нужна. Поэтому хозяйственники, порой, забывали послать трактора на расчистку зимников от снега, которые оказывались занесенными снегопадами и заметенными метелями. Связь с деревнями опять прекращалась. Так и жили.
В Речицы по Обуховскому летнику
Помнится, как-то в юности собрались мы с Вадимом – моим приятелем, в дальнюю от Озер деревню Речицы.
Прошли Болотово, добрались до Комарево, а дальше свернули в лес на Обуховский летник, который, как и многие другие лесные стежки-дорожки, соединяет приокские заливные луга с лесистой местностью, в которой прятались старые избы, а их жители внешне тихо коротали свой век, довольствуясь тем малым, что имели они в жизни. Речицы находятся в центре местности, которую раньше называли «гнилым углом». Но об этом нужен специальный рассказ. Мы же продолжим свой путь по Обуховскому летнику.
Время шло к полудню и июльский день постепенно наполнялся жарким солнцем. Бывало, что к середине июля от жары трава на буграх так высыхала, что коса по ней не шла, а пролетала с легким свистом, за что такую траву косари называли «свистуном».
В лесу было не только жарко, но и душно. Вспоминаются поездки нашей семьи в первой половине 50-х гг. теперь уже прошлого века к тете Лизе в Речицы. Отец доставал где-то лошадь, сам запрягал ее. Мы рассаживались в телеге и отправлялись в дорогу. Обуховский летник запомнился мне на всю жизнь своим тихим и светлым порядком вещей.
Повозка катилась не спеша, а мы как завороженные смотрели по сторонам. При этом нам нестерпимо было жалко лошадь, круп которой покрывали здоровые слепни и нещадно ее жалили. Лошадь пыталась согнать их хвостом, а отец помогал ей вожжами, смахивал с ее крупа навязчивых насекомых, но они вновь садились на лошадь и продолжали свое гнусное дело.
Спустились в лощинку, где посередине дороги разлилась неизменная лужа, не просыхавшая даже в жаркий период лета. Лошадь останавливается и тянется к воде, отец бросает вожжи, вынимает у нее изо рта грызло (мундштук), чтобы оно не мешало ей пить воду, и, в который раз повторяет: «Надо же, какая красота!»
- А воздух какой! И тишина! - восхищается мама. Не то, что у нас на комбинате, совсем иной мир. Душный и суетный.
Действительно, наша прогулка была похожа на погружение в мир прекрасного, чего-то необычного и манящего к себе. (А ведь есть люди, смотрят на эту прелесть, но не видят ее.)
***
Не прошли мы с Вадимом и половины пути, как небо стало темнеть, проснулись от ветерка и вскоре зашумели кроны деревьев под каплями начинающегося дождя. Когда мы заходили в лес, то заметили, что от Оки со стороны Каширы потянулись в нашу сторону облачка – предвестники дождя, т.к. дождь приходил в Речицы чаще всего от Каширы. Где-то громыхнул раскатистый гром и на летник нам под ноги упали первые крупные дождинки, которые вскоре превратились в сплошную дождевую стену.
Дождь не испугал нас, а только взбодрил. Он был сильный, но тихий, без порывов ветра. В детстве мы от летнего дождя не прятались, а бегали босиком по лужам и напевали: «Дождик, дождик, веселей разгоняй чужих гусей, мои гуси дома, не боятся грома.»
Однако, вскоре сверкнула во все небо молния и теперь гром ударил уже над нашими головами. Мы дрогнули, от неожиданности, даже присели и уже мало рассматривали местные красоты, а, прибавив ходу, спешили побыстрее вырваться из разбушевавшейся стихии.
В образовавшихся от дождя лужах стали вздуваться пузырьки. Такой дождь называют грибным, т.к. после него лес наполняется огромным количеством различных грибов.
Мы с Вадимом разулись, как в детстве, и пошли дальше по теплым и мягким от листвы лужам. Летний дождик – не осенний, кончается быстро. Вот и этот дождь стал слабеть. Гроза стихала, гром лениво пробурчал где-то вдалеке и вскоре снова сквозь листву деревьев стали пробиваться лучи солнца. Они наполняли лес светом и капельки дождя на листве деревьев вспыхивали яркими звездочками.
Природа оживала от зноя, омытая небесной влагой, а лес наполнялся птичьей трелью и запахами многотравья. Из лощин потянуло прелью, смешанной с запахом грибов. Дышать в таком лесу становилось легко, а на душе – свободно. Вот она Воля!
Когда лес кончился и мы вышли на поле, нас ожидало новое очарование – через все небо над полем раскинулась радуга, от которой веяло радостью. И это не случайно.
Радуга для славян - Рай-дуга есть добрая примета, знак божественной милости, заботы о людях. У древних славян существовала легенда, что радуга является вестницей победы бога Перуна над силами зла. Почти у всех славянских племен радуга считалась также символом изобилия, плодородия, хорошего урожая. «Радуга символизирует преображение, небесную славу, трон Бога Неба, встречу Неба с Землей, мост или границу между мирами».
Для нас радуга была символом успешного завершения пути в мир истоков человеческой жизни.
Симфония леса
Просека делала как бы срез леса. Перед взором путника она часто открывала красоты смешанного леса, из которого слышна птичья разноголосица, дополняемая ритмичным стуком дятла (раньше была присказка, заслышав дятла, люди говорили «ну и дятел, с ума спятил), а в это время, где-то невидимая кукушка, отсчитывала кому-то годы его жизни.
Вот чего нет в наших местах, так это дубрав. А вот в древности они были. Однако в смешанном лесу можно заметить отдельные дубы с изрытой вокруг них кабанами землей, подчищавшими богатые осыпи желудей. Такие места у нас называют «дубки» — вкрапления дубов в смешанный лес.
Смешанный лес часто сменялся прозрачными и солнечными березовыми рощами. Здесь только смотри, как бы не задавить белые грибы, которые как будто специально сбегались кучками чуть не под колеса телеги. Что до ягод, то на протяжении всей дороги ягодники уютно краснели на солнечных припеках красными покрывалами. Когда земляника раскрашивала своим цветом лесные поляны, деревни на две недели пустели. Женщины с детьми, а порой и мужчины разбредались по лесным полянам с бетонами. Когда же начинали варить варенье, по всей деревне стоял сладкий и душистый запах земляники. От одного этого запаха за две недели так напитаешься благами леса, что весь год благодать в себе чувствуешь.
Когда мама ставила варится варенье мы с сестрой Надей ждали желанного момента появления на нем пены. Это было ни с чем несравнимое томление: мама снимала эту пенку и намазывала нам на ломти ситного хлеба. Мы замирали с сестрой, вкушая эту прелесть природы, а мама успевала за это время набрать в блюдечко новую порцию пенки и наш праздник продолжался.
***
Многоцветье леса, порой, неожиданно прерывалось строгим полумраком соснового или елового бора, вглядевшись внутрь которого становилось страшновато. Так того и жди, что вот-вот выйдет из бора какое чудо-юдо чудное. Ельник заканчивается так же резко, как и начинался, без перехода.
***
Встречаются на лесных полянах и небольшие прудики, поросшие осокой и могучими ветлами по краям. У таких прудиков часто можно встретить уток и белых цапель с черным крылом. Цапли прячутся в осоке и взлетают ввысь при приближении к ним людей так же величаво, как воздушные лайнеры.
По краю леса часто гуляли лоси, иногда с лосятами — местные красавцы с раскидистыми рогами. Заслышав человека, они лениво отрываются от водопоя, гордо смотрят на нас безразличным взглядом и, убедившись, что ничего опасного и интересного мы для них не представляем, вновь продолжают пить воду. То было счастливое время, когда наши лесные жители были еще не пуганы толпами ошалевших от природных красот горожан и стремящихся взять от нее (от природы) все, что только пожелается.
Если лоси – животные вальяжные, знающие себе цену, то иное дело кабаны. Их в наших лесах, в свое время, было не счесть. Края картофельных полей были ими нещадно изрыты. Но они не любили появляться людям на глаза и, заслышав их, спешили скрыться в лесной чаще. Однажды мне удалось наблюдать интересную картину. Семья кабанов – секач, свинка и штук пять маленьких поросят паслись в дубках возле алешковской дороги. Заслышав наше приближение, семейка с легким похрюкиванием дружно скрылась в лесу.
Летняя идиллия приокского леса, порой, нарушалась «мародерством» волков. Во время войны они огромными стаями бежали от взрывов снарядов и лесных боев. Когда фронт откатился, они осели в безопасных и богатых живностью лесах дальнего Подмосковья. В глухих приокских деревнях, куда не добрались немцы, люди после войны постепенно обзаводились и овцами, и коровами, свиньями и всякой домашней птицей.
Волки безнаказанно налетали на стада домашних животных, а зимой с голоду не боялись залезать в овчарни. Беда от них была значительной, т.к. волк не сразу уносил в лес свою жертву, а, почуяв первую кровь, рвал других овец налево и направо , только насытившись этой кровавой бойней, взваливал себе на спину овцу полегче и спешно уходил в лес.
Урон и колхозам и отдельным крестьянам был настолько велик, что стали выдавать охотникам бесплатные лицензии на отстрел волков, а за каждого убитого волка ещё и приплачивали.
Комментарии 6
Хотел бы прочитать эти строки на бумажном носителе.
Было бы здорово, если-бы с ними познакомились озерские школьники.
Спасибо, Валерий Иванович, за доставленное удовольствие.