Екатерина Дурова: вспоминая папу
«Еще в молодости папа стал лысеть. И друзья по случаю привезли
ему из Тбилиси от знахарки какое-то растирание на чесноке.
Прямо к поезду, перед гастролями. А в соседнем купе ехали актёры: Кашинцев, Мартынюк, Сайфулин и Смирнитский.
Стали они выпивать, а закусить нечем. Стучат к Деду:
«Съедобное есть?» – и косятся на банку с мазью – чесноком же прёт!
Отец говорит: «Нет! Это средство, чтобы волосы росли».
Они его оборжали, мол, размечтался, и ушли. Ночью отец проснулся
и увидел: на крючке висит парик его попутчицы Ольги Михайловны Яковлевой. Тогда парики были в моде, их многие женщины носили. Примерил – красота: волнистые локоны ниже плеч, светло-русые,
как у
«Я сам виски не пью. Эту бутылку в свое время еще Олег открыл. А теперь она стоит просто на память.Когда Олежка заезжал ко мне в гости — садился вальяжно в кресло, трубку закуривал. Обязательно просил: «Славулька, височки мне налей!» И по дому разливался запах виски, дорогого табака. Олежка от природы был склонен к сибаритству, а слава и успех позволили развиться этой склонности в полной мере.
Помню, как я впервые попал в Венецию, и мне там очень понравилось. Так, что я стал звонить брату: «Олежка, тут такая красота! Венеция — она потрясающая!» — «Славулька, успокойся! — отрезвил меня Олег. — Ты не представляешь, какая она кошмарная, когда дожди». Он в Европе чувствовал себя не как мы, восто