ВСПОМИНАЮТСЯ СУГРОБЫ... Этот рассказ я начал писать давно, когда под окном лежали сугробы подмосковного ослепительно белого снега, а в Москве грузили этот снег и увозили из города. Сейчас и в других городах снег вывозят. А во время моей молодости, во вторую послевоенную пятилетку, о снегоуборочной технике даже не мечтали. Мы в Сибири считали снег явлением привычным, никаким не бедствием. На то оно и время года – зима! Как же без снега? На зимнюю преддипломную практику меня отправили в пригород Кемерово в геологоразведочную партию. Работал я младшим буровым рабочим на буровой вышке, В смене всего три человека: сменный мастер, старший рабочий да я вот. Зима в тот год была не столько сурово
НИКАКОЙ КОРРУПЦИИ. ПРОСТО ХОРОШИЕ ИДЕИ Один из активных депутатов городского совета Демьян Каток с началом нулевых годов потерял покой. Ему всё время казалось, что все вокруг уже обогатились, а он ничего придумать не может. У поэта, например, откуда-то приходят удачные сравнения, эпитеты и метафоры, а вот у него мысли о добывании денег не приходят. Он был убежден, что деньги можно делать буквально из чего угодно: из воды, из воздуха, из звука. Причем - законным порядком! Только нужно понять, как это сделать? И все прокручивал и прокручивал в своей голове разные варианты, искал и искал. Идет, бывало, жарким летним днем по улице. Солнце палит во всю свою мощь. Деваться от жары некуда. А е
КУДА ВЕДЁТ ТЕБЯ ТВОЙ НОС? Давно уже хочу написать о самой главной детали лица – носе. Хотелось бы написать легко, весело, но я так не умею. Уж как получится. А вдохновил меня случай, произошедший давным давно, во время моей учёбы в техникуме. Постоянно хотелось о нем написать. Да всё откладывал. С тех пор я убеждён, что нос у человека – это уже характер. В начале пятидесятых годов горные техниеумы перетасовали. Требовалось усилить геологическую разведку недр. В Осинниковском техникуме открыли дополнительные группы и укомплектовали их студентами из других городов. Некоторые студенты прибыли из Черемховского горного техникума. Наша группа – из Прокопьевского. И учились мы теперь на буровик