РАЗ МЫ ЕЩЕ ЖИВЫ, ГОСПОДЬ НАМ ЕЩЕ ОСТАВИЛ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ, ЗНАЧИТ ОН НАДЕЕТСЯ, ЧТО МЫ СМОЖЕМ
ИСПРАВИТЬСЯ. ВАЖНЫЕ НАСТАВЛЕНИЯ БАТЮШКИ. ЗАДУМАЕМСЯ...ДОРОГИЕ МОИ! ПРОЧИТАЙТЕ!!! ОТКРОЙТЕ ВСЮ ТЕМУ.
Когда мы с вами умрем, до Страшного суда у нас еще останется время. И если за нас будут молиться, то по молитве Церкви наша участь может измениться. Но после Страшного суда ничто не изменится, поэтому он и называется страшным – потому что он окончательный. Поэтому если за нас некому молиться, надо нам вот что сделать: найти какого-то человека и облагодетельствовать его так, чтобы он всю жизнь о нас помнил. Мы всё на сына, на дочь, на племянника, на внука надеемся, а Господь сказал: тот, кто слушает слово Божие, тот Мне и сестра, и брат, и мать. Поэтому мы и обращаемся к церковным людям: братья и сестры. Хотя по крови-то мы все разные, по крови мы не родственники, но у нас есть нечто общее – дух. Это же гораздо важней. И на наших деточек мы не можем положиться именно потому, что по телу мы родственники, а по духу – чужие люди. Поэтому любой верующий человек нам часто гораздо ближе, чем эти самые родственники. Значит, когда мы так о деточках да о внучках излишне печемся, мы делаем величайшую глупость. Лучше бы мы больше пеклись о братьях по вере. Тогда, может быть, они за нас и помолились бы. Как в притче о домоправителе, который мудро поступил – вот так же и мы можем найти себе друзей "богатством неправедным", чем-то человека отблагодарить, как-то ему помочь.
Поэтому если у нас молитва плохая, если мы не способны вникнуть в заповеди Божии, мы можем делать добро. Каждая собака и кошка чувствует, что такое добро, и каждый человек это понимает. И надо нам стараться как можно больше делать добра, чтобы, когда мы умрем, как можно больше людей о нас вздохнуло: Господи, какой хороший человек умер! И вспомнили нас добром, и помолились о нас хотя бы один разочек. Представляете, если за нас один разочек помолятся десять человек? Как хорошо! А если за нас два разочка помолятся сто человек? А если в течение пяти лет на каждой родительской нас будут поминать тысяча человек? Неужели тысяча человек не умолят Бога за одну душу? Умолят, упросят. Скажут: он, может, и нагрешил, но Ты его прости, ведь сколько же он добра сделал: и мне, и тому, и тому...
Поэтому, пока у нас еще есть такая возможность, пока время есть, надо стараться все время добро делать, да так обильно, чтобы у человека, которому мы его делаем, аж дух захватывало, чтобы он никогда в жизни этого не забыл, чтобы его это ошеломило, чтобы он всю жизнь нас как благодетелей вспоминал. Недаром мы молимся о родителях, о духовном отце, наставниках и благодетелях. Хотя мы люди грешные, и мало чего понимаем, и многие уже к учению и не способны, но у нас остается вот это великое дело – будем стараться делать добро, чтобы через это приобретать себе молитвенников. Иначе жуткая участь нас ждет, просто жуткая. Недаром Господь такие слова подбирал: геенна огненная, огнь неугасимый, червь неусыпающий, – чтобы мы поняли, что это все не шуточки, это все очень серьезно. Пройдет еще немножко времени, несколько лет, и мы в этом убедимся на сто процентов.
Так что, если у нас есть хоть какая-то вера, надо обязательно к жизни своей относиться очень серьезно. А мы все порхаем, все телевизор смотрим, все стираем, все готовим, как будто это самое главное. Нет, обязательно надо задумываться. Голова дана не чтобы шапку носить или платок, а чтобы думать: вот я сейчас живу – а вдруг завтра умру, и что потом? И каждый день надо так задумываться: с чем я к Богу пойду? на что я жизнь свою потратил? Да, вспомнил, какое-то добро я сделал. А зла сколько?
Недаром картина Страшного суда изображается в виде весов. Конечно, весов никаких не будет, но пусть каждый подумает: что на этом суде перевесит: то зло, которое он натворил в мире, или добро? Допустим, мы облагодетельствовали сто человек – и в своем чреве убили одного ребеночка. Вот это убийство перевесит то добро, которое мы сделали, или нет? Сколько нужно детей из детского дома взять и воспитать, чтобы перевесить ту кровь, которую мы пролили? Кто это взвесит? Ведь сколько бы ты добра ни сделал, мертвого-то уже не воскресишь. Так как же нам нужно молиться, как же нам нужно просить, как же нам нужно умолять, сколько нужно в церковь ходить, как нам нужно грехи смывать! А мы всё спим, всё спим, а время-то идет, каждый день мы всё старимся, сосуды наши ветшают, сердце становится все более восприимчивым к болезням. Еще немножко, и мы умрем, душа отлетит. И что начнется?
Поэтому хорошо, что мы пришли за родственников помолиться, но нужно подумать и о себе, ведь о нас думать никто не будет. Будем молиться, будем задумываться, будем почаще в храм ходить. И если кто еще способен, его здесь научат, в чем заключается православная вера, как нужно верить правильно, что такое: православная. Верующих-то много. У любого на улице спроси: Бог есть? Есть. Но это ничего не значит, потому что спроси у сатаны: Бог есть? – он тоже скажет: есть. Сатана, значит, тоже верующий, и любой бес тоже верующий. Но бесы и сатана Царствия Божия не достигнут. Поэтому все эти верующие, которые веруют в душе, никогда в Царствие Божие не войдут, ни один. Придут, а им скажут: мы вас даже и не знаем. Вы в душе веровали – вот так в душе в Царствие Небесное и войдете, а на самом-то деле нет. Потому что на работу ходите не в душе, зарплату получаете не в душе, обедаете не в душе. Вот возьми и недельку в душе покушай. Или захотел поспать – в душе поспал, а сам сидишь и работаешь. Нет, мало, надо поспать, надо поесть, надо попить. А Бог – это, значит, так, это можно в душе?
Поэтому надо ходить в храм почаще и учиться православной вере. Еще не поздно. Раз мы живы, значит, Господь не потерял надежду. Потому что человек умирает в самый благоприятный момент своей жизни: либо он уже достиг самой большой благодати, которой мог, и тогда Господь его прибирает, либо Господь просто останавливает этого человека, потому что видит, что дальше будет хуже. Поэтому раз мы еще живы, Господь нам оставил еще какое-то время, значит, Он надеется, что мы сможем исправиться. Поэтому надо стараться времени не терять. Надо бросить все и заниматься только своей душой, а всем остальным – постольку-поскольку, если у нас останутся на то силы. Потому что ну будешь ты академиком, будешь министром, детям по машине купишь – и что толку, если самого главного-то нет? Машина есть, а веры нет, любви нет, исполнения заповедей Божиих нет. Спрашивается, зачем все это железо? Удобно, конечно, и на рынок съездить, и на работу, но это ведь не главное. К машине неплохо бы еще веру иметь. Сама машина не грех, но, когда она идет впереди заповедей Божиих, это уже плохо. Значит, не о том человек думает.
Протоиерей Димитрий Смирнов
Нет комментариев