.
Нет смеха непорочнее и чище, чем у людей, которым знакомо глубочайшее горе
Инфекция распространяется молниеносно, инкубационного периода практически нет. Частые судороги сотрясают диафрагму и грудную клетку зараженного, пульс достигает 120 ударов в минуту, лицо багровеет. Туловище сгибается, словно от удара в солнечное сплетение. Легкие раздуваются, чтобы втянуть в себя воздух, который движется по трахее со скоростью 100 км/ч. На выдохе из гортани вырывается стаккато громких и нелепых звуков. Через шесть секунд первый приступ проходит, но за ним следует второй, третий… Постепенно напряжение спадает, наступает состояние легкой усталости. Хотя пароксизмы еще какое-то время могут повторяться, но уже в ослабленной форме…
Смех звучит вокруг нас каждый день и повсюду: в автобусе, на работе, с экрана телевизора. Совсем обыденная вещь, и потому мы никогда не задумываемся, как важна эта человеческая эмоция. Смех — это своего рода «говорение» на всех языках сразу. Серии кратких гласных звуков «ха-ха-ха», «хо-хо-хо», «хи-хи-хи» понимают люди всех рас и культур.
Зачем человек смеется? Обычно смех считают своего рода катарсисом, избавлением от печальных мыслей и неприятных чувств. Но гелотологи — ученые, занятые изучением смеха как такового, — уверены, что в первую очередь это средство поддержания социальных связей. Этот скрытый язык запрограммирован в наших генах для объединения людей. И как бы вы не прореагировали на ситуацию — гомерическим хохотом, глупым хихиканьем или сардонической ухмылкой — любой иноземец сразу поймет ваше смеховое послание.
В мозгу щекотно
Нейрохирург Ицхак Фрид хотел выяснить, где находится источник припадков пациента-эпилептика. Он ввел в черепную коробку юноши тончайшие электроды, пропустил по ним ток и попросил его почитать, посчитать, дотронуться пальцем до носа.
Выполняя эти простейшие задания, пациент сотрясался в безудержном хохоте. Хотя в том, что он видел, не было ничего смешного. Приступы веселья зависели лишь от того, сколько тока нейрохирург пропускал через левое полушарие его мозга. Чем сильнее электроды щекотали мозг юноши, тем громче он смеялся. Над врачами — «Вы самые уморительные ребята, которых я когда-либо видел, над картинками — Ну и комичная же лошадь!»
Так, совершенно случайно нейрохирург Ицхак Фрид открыл участок мозга в четыре квадратных сантиметра, управляющий смехом. Тот, за которым охотились, но не могли найти гелотологи (от греческого слова gelos: — смех). До этого открытия ученые использовали щекотальные машины, инъекции адреналина или веселящий газ.
Гелотологи уверены, что смех возник на заре человеческой эволюции. И сохранился до сих пор как очень удачное изобретение природы. Не только человек, но и обезьяны разражаются прыскающим хохотом, когда их щекочут.
Смех — это животный атавизм. Возможно, он развился как жест сближения и примирения в угрожающих ситуациях. Или, наоборот, корни смеха следует искать в триумфальных возгласах, в издевательской радости от победы над врагом. Даже младенец весело гулит не для того, чтобы очаровать своих родителей, а потому, что подносители пищи и дарители тепла дают ему все и вовремя.
Тайна женского очарования
Известно, что женщины смеются гораздо больше мужчин. Особенно в смешанных компаниях. Похоже, мужчинам больше нравится смешить, чем смеяться самим, причем эта асимметрия наблюдается с самого детства. Вспомните, кто в вашем классе был шутом номер один — наверняка мальчишка.
А не является ли разница между мужским и женским смехом существенным фактором создания гармоничного союза?
Немецкие психологи наблюдали за реакцией женщин при разговоре с незнакомыми мужчинами, а затем опрашивали и тех, и других. Оказывается, чем больше женщина смеется, тем больший интерес она чувствует к собеседнику. Да и мужчинам хохотушки приятнее. Показатель здоровых, гармоничных взаимоотношений в паре женский, а не мужской смех. Мужчины могут смеяться или не смеяться, но если в семье не звучит женский смех — дело плохо.
Эпидемия смеха
Смех — эмоция заразительная. В 1962 году в пансионе для девочек в Танзании разразилась невероятная эпидемия — три подружки, расхохотавшись не на шутку, не смогли остановиться и заразили остальных 95 воспитанниц. Школу пришлось закрыть. Но, разъехавшись по домам, хохотушки прихватили с собой смешинки, и на местах тоже возникли эпидемии. Вспышки смеха распространялись по Центральной Африке со скоростью лесного пожара и стихли лишь два с половиной года спустя, поразив более 1000 человек.
Подобная эпидемия чуть было не вывела из строя группу офицеров британских ВВС во время Второй мировой войны. Они испытывали необычный для того времени прибор, который каждую сказанную фразу секундой позже повторял по громкоговорителям. Испытатели нашли это забавным. Некоторые хихикнули. Громкоговорители также хихикнули в ответ, что вызвало легкий смех. Смех донесся и из динамиков. Так продолжалось до тех пор, пока вся группа не скорчилась в приступах судорожного хохота. Пока один из офицеров не понял серьезность положения и не отключил прибор.
Аномалия, скажете вы. Но вспомните мини-эпидемии, которые вызывает у нас группа известных актеров — не обязательно клоунов и юмористов, собранных в программе «Белый попугай». Они рассказывают достаточно бородатые анекдоты и хохочут вразнобой, немузыкально, но громко. А вы? Разве вы не вторите им?
Заразительность смеха используют и телевизионщики — для сопровождения юмористических передач или комедийных сериалов. Придумали это американцы в 50-х годах. Но прием жив и поныне. Правда, уже не столь эффективен — значительная часть зрителей приобрела иммунитет к искусственному и неискреннему смеху за кадром.
Видимо, есть в нашем мозгу какой-то слуховой детектор, который замыкает определенную нервную цепь, что заставляет нас хохотать вслед за другими. (Заразительную зевоту, наверное, вызывает подобный же детектор, только зрительный).
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 6