Вот только за границу тогда уезжали не белые офицеры и дворяне, а люди, рождённые уже в СССР и воспитанные, как тогда говорили, партией и комсомолом. Ради возможности уехать на стол клали партбилеты, теряли звания и награды. Люди были готовы отказаться от всего, что, как называла пропаганда, составляло гордость советского человека.
Чтобы навсегда покинуть Советский Союз, например, под видом туриста, недостаточно было получить въездную визу, требовалось ещё и разрешение на выезд. Процедура получения выездной визы сопровождалась множеством бюрократических проволочек, а поэтому далеко не все советские граждане выходили из этой борьбы победителями с разрешительным документом на руках.
Вот что ожидало человека, решившего всё же получить столь вожделенную бумажку. Требовалась характеристика на самого себя, где бы содержалась информация о месте и стаже работы, производственных успехах и общественной деятельности. Туда же вписывались данные о семье и предыдущих поездках за границу. Характеристику нужно было заверить тремя подписями: директора, секретаря парткома и председателя профкома. Для лиц, не достигших 28 лет, требовалась ещё и подпись секретаря комитета комсомола. Для получения подписи у секретаря парткома нужно было посещение собрания, где предстояло отвечать на каверзные вопросы: от общественной деятельности до личной жизни. Эту неприятную процедуру требовалось ожидать в течение нескольких недель. Когда все подписи были собраны, то характеристика шла на утверждение комиссии райкома КПСС, которая собиралась не чаще, чем раз в месяц. Скользкие вопросы будущего эмигранта ждали и там. Одно неосторожное слово - и вы получаете отказ. Но и это не всё. После успешного прохождения предыдущих препятствий все выезжающие получали анкету формата А3, где нужно было написать данные как о себе, так и о дальних родственниках. Чем больше подробностей - тем лучше.
А дальше выкупалась вожделенная путёвка и человек покидал СССР с надежной, что запад его примет и назад уже никогда не придётся возвращаться...
Как вы понимаете, уезжали обычно не рабочие и колхозники, а люди образованные, хорошие профессионалы. И вот когда, даже не смотря на все уже имеющиеся сложности, количество эмигрантов, - а, главное, их качественный состав, - стали настораживать власти, то чтобы хоть как-то сдержать рост числа желающих уехать на запад правительство ввело обязательный возврат средств, потраченных на образование людей, что составляло около 5000 рублей. Но и это не помогло: упорный народ продавал последнее, выплачивал деньги и уезжал. Врачи, учёные, инженеры, творческая интеллигенция, учителя...
Третья волна эмиграции стала вполне себе ощутимой реальностью для СССР. Точнее, одной из тех реальностей, о масштабах которых официально нигде не говорили и не писали, но о которых все и так знали...
Но когда именно начался этот отток людей на запад? Если две первые волны российской эмиграции явились следствиями революции 1917 года и Второй мировой войны, - двух исторических катаклизмов, чётко зафиксированных во времени, то хронологические рамки третьей волны можно определить весьма приблизительно.
Некоторые исследователи считают, что третья волна эмиграции - это период с 1965 по 1988 год. Другие считают более точным интервал с 1974 по 1991 год, - потому что связывают это с двумя событиями. Во-первых, с тем, что в 1974 году Конгресс США принял поправку Джексона-Вэника, связывавшую свободу эмиграции с режимом наибольшего благоприятствования в торговле. Успех этого закона привел к массовому выезду людей из СССР. А второе событие 1974 года носило скорее символический характер - высылка на запад А. Солженицына. Хотя Солженицын практически не принимал участия в жизни третьей волны, да и не признавал ее, авторитет крупнейшего русского писателя и Нобелевского лауреата придавал вес всей эмигрантской культуре...
Как бы там ни было, вполне очевидно, что пик третьей волны пришёлся на 1970 - 1980-е годы и он не случайно совпал с самыми тусклыми, закатными или, как их потом назвали, застойными годами советской истории. Никогда ещё различия между свободной и подцензурной литературой, кинематографом и т.п. не были так наглядны. Но если блестящая словесность и т.д. первой волны эмиграции развивалась на фоне бесспорных художественных открытий, сделанных авторами внутри России, то достижения третьей волны казались особенно яркими по сравнению с унылым общим культурно-экономическим ландшафтом позднего СССР...
Эмиграция и метрополия всегда напоминают два соединяющихся сосуда: чем выше давление в одном из них, тем выше уровень в другом. Когда после хрущёвской оттепели и других свобод 1960-х жизнь в СССР замерла и усохла, третья волна предоставила российской культуре убежище и полигон.
Географически эмиграция группировалась в трёх центрах (я сейчас говорю о той части эмиграции, которая представлена в первую очередь писателями). Элита тяготела к Парижу - старой столице российского зарубежья, остальных поделили Израиль и Америка (в первую очередь - Нью-Йорк, но также и Бостон, Лос-Анджелес, Чикаго). Несмотря на очень разные политические, лингвистические и даже климатические условия, культурное пространство русского зарубежья на первых порах представлялось однородным. Повсюду, будь то Израиль, Европа, Америка или даже Австралия, третья волна считала себя наследницей оппозиции и хранительницей вольной русской культуры. На деле это означало почти полное отсутствие границ между эмигрантскими центрами. Если не читатели, то писатели чувствовали себя одинаково комфортно, печатаясь в парижской “Русской мысли”, нью-йоркском “Новом русском слове” или иерусалимском журнале “22”. Третья волна жила без оглядки на окружающее, которое, во всяком случае в начале пути, занимало её меньше, чем оставленная родина.
Этот парадокс, заметно выделяющий выходцев из СССР, объясняется тем, что репрессии брежневского режима насильственно прервали начавшийся в 1960-е диалог интеллигенции с властью. В определённом смысле третья волна была попыткой договорить на западе то, что не дали сказать дома...
Ещё один важный момент: многие из эмигрантов третьей волны были убеждены, что связь между СССР и истинной Россией такая же, как, например, между Турцией и Византией: территория та же самая, но - точно! - не культура. Это, естественно, вызывало много споров. Потому что у каждого человека - свой опыт и своё представление об окружающем мире. Кто-то из ярких представителей третьей волны эмиграции был уверен, что большинство советских людей не интересовались литературой и искусством и, "пройдя" в школе курс литературы, напрочь о нём забывали, всерьёз интересуясь лишь бытовыми вопросами. А в музеи и театры ходили лишь по принуждению или иной жизненной необходимости, никак не связанной с внутренними потребностями... А кино для многих было лишь способом весело провести время с друзьями, рассмотреть интересные фасоны одежды и причёсок актёров, особенно когда это были иностранные фильмы... А "самой читающей страной мира" СССР считался не потому, что все действительно много читали, а потому, что огромными тиражами выпускалось невероятное количество никому не интересных книг (классики марксизма-ленинизма, нудные опусы членов Союза писателей и т.п.), общее количество выпускаемой литературы делилось на число населения - и так появилась эта расхожая фраза о "самой читающей стране"... А очереди на подписные издания - дань моде: тогда ВСЁ было дефицитом и люди, отстояв огромные очереди, с одинаковым азартом покупали собрания сочинений Пушкина и импортные кухонные гарнитуры. И ещё вопрос - что с бОльшим азартом! Потому что "кухня" или "сервиз", или "стенка" были нужны всем и в том или ином виде были у всех, а вот книги как важная статья расхода в семейном бюджете точно не у всех принимались в расчёт. Да и у тех, кто тратил деньги на подписные издания книги часто просто стояли в шкафу. Их никто не читал. Они существовали для того, чтобы подчеркнуть "интеллигентский" статус семьи и для демонстрации возможностей хозяев дома что-то достать... Всё так и было, вспоминайте! Иначе откуда бы взялось такое количество букинистической литературы, - часто совершенно новых, явно ни разу не читанных книг, продаваемых задёшево в наши дни?.. Они пришли из тех времён, когда, пылясь в "стенках", там рядом стояли не использованные сервизы "Мадонна", хрустальные фужеры и книги...
Об этом можно продолжать спорить и сейчас, как спорили в 60-е, 70-е, 80-е и 90-е годы, но смысл этой статьи не в спорах о прошлом, а в том, что мы с вами живём во время четвёртой волны эмиграции: снова люди, считая себя в очередной раз обманутыми правительством, массово уезжают из РФ, напробовавшись по самую хряпку жизни в постсоветской России...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев