Литературный салон "Страницы книг"

Пионерский лагерь Пацан из гипса, к небу горн, И муравьи ползут из трещин. Садится солнце за бугор, На ужин нам пирог обещан. Мы нижем бусы из рябин И шепчем страшные секреты. Волшебник добрый, Аладдин, Прощался с нами в это лето. Мы знаем всё уже про джаз, Зовем друг дружку стариками, И вырастает что-то в нас, Топорща майки бугорками. Уже к мальчишкам интерес, Кудрявых просто не хватало. Осуществляющим ликбез Был Мопассан под одеялом. Французский фильм «Фанфан-Тюльпан» Привёз механик по ошибке И загораживал экран, Когда там целовались шибко. На фотографии смешной На фоне знамени с призывом Та, что была когда-то мной, В том, пятьдесят восьмом, счастливом... Горит открытый честный взгляд, И сердце жаркое Тимура. Всё было столько лет назад, Чего вдруг вспомнила, как дура? При чем здесь гипсовый пацан? Ведь всё меняется с годами... А просто фильм «Фанфан-Тюльпан» Вчера был по второй программе. Лариса Алексеевна Рубальская

Мать звала Лизку «Лизка, дрянь, иди сюда!», отец с пьяных глаз называл «уу, страшилище», бабка отцовская шипела: «женился на чучеле, а она еще эту страшилу родила, тьфу ты… пропасть…». Конечно, думала Лизка, глядя в зеркало: «рыжая, лицо все конопатое, зубы передние выпали. Ууу, страшилище!» - гудела она, показывая сама себе язык. Мать на кухне в баке белье помешивала палкой, отец храпел, а бабка ушла к соседке. Лизка выскочила во двор и огляделась. Убедившись, что ее никто не видит, она скользнула за дом. Там, за высоким деревянным забором был заброшенный яблоневый сад. Отодвинув только ей известную доску, девочка проскользнула в сад. Доска тихо вернулась на свое место, закрыв проход... Лизка любила этот сад. Высокий, заросший, он казался ей сказочным царством, в котором живут феи, эльфы и гномы. А в старом доме, который таился в глубине сада, должна жить Волшебница, повелительница всех сказочных существ... В доме давно никто не жил. Соседи говорили, что жила в нем когда-то не то балерина, не то актриса известная. Но то ли уехала куда, а может, и вовсе померла. Вот и стоит дом пустой. И никто не видел, как Лизка играла в саду, как танцевала она на крыльце дома, представляя себя балериной на сцене. Однажды она видела такую тетю по телевизору. Отец тогда уснул в кресле и не слышал, как начался концерт. А в телевизоре порхала фея в белом платье, и такая она была красивая! Лизка потом ночью долго не могла заснуть, так взволновало ее увиденное. В саду частенько появлялась соседская кошка. Она грелась на солнышке и вылизывалась, вытянув лапку. Поймав мышь, кошка играла с ней – подкидывала и ловила. И Лизка мечтала, что когда-нибудь и у нее будет настоящая кошка. Девочке нравились мягкость и гибкость кошечки, и она повторяла эти движения – тянула ножку, вскидывала тонкие руки и медленно опускала их, разводя в стороны. Лизка называла кошку Изабеллой. Это красивое имя она услышала по телевизору, так представили ту красивую фею. Девочка понимала, что ее никто так не назовет, а имя пропасть не должно. Так и звала девочка кошку – моя Изабелла. Однажды, пробравшись в сад, Лизка поняла, что что-то изменилось. В саду появились люди. Садовник собирал опавшие яблоки, убирал старые ветки. Некоторые яблони уже стояли в белых нарядах – их побелили снизу. Лизка пробралась к крыльцу и увидела ее – Волшебницу. В плетеном кресле восседала тонкая, прямая как палка, немолодая женщина. На ней было синее платье с кружевным воротником. Ажурные оборки на манжетах скрывали тонкие руки, на длинных пальцах кольца с красивыми камнями. Девочка разглядывала женщину, прячась в кустах. - Так это ты танцуешь в моем саду? – не поворачиваясь к кустам, спросила Волшебница. – Выходи, подойди, пожалуйста, ко мне. Как тебя зовут? - Лизка. - Что значит Лизка? Нет такого имени. Есть имя Елизавета. - Нуу, мамка так меня зовет, а папка «страшилищем», я ж некрасивая. Поэтому и Лизка. А Лизаветом меня никто не зовет. Волшебница поморщилась. - Ладно. Но я буду называть тебя Елизаветой, или Лизой, но не Лизкой. Ты не кошка и не коза. - А я кошку соседскую зову Изабеллой. - Батюшки, откуда ты имя такое узнала? - А по телевизору. Там тетя такая красивая танцевала, в белом платье, она еще руками вот так делала, - и Лизка вскинула вверх тонкие руки, медленно опустила их и развела в стороны. А потом села в глубоком поклоне. - Вот ее и представили Изабеллой. У женщины перехватило дух. - Деточка, кто же научил тебя так делать, так танцевать? - А никто. Я помню, как тетя танцевала, и за Изабеллой повторяю. - А за кошкой ты что повторяешь? Мышей умеешь ловить? – засмеялась женщина. - Неет, мышей я не умею, - улыбнулась девочка. – А вот ножку, как она, могу, - и вытянула ножку. Сначала вперед и вверх, а потом назад и прогнулась, вытянув руки вперед. Женщина смотрела, затаив дыхание. - Ой, Изабелла, - девочка увидела в кустах кошку и бегом спустилась с крыльца. Вернулась она с кошкой в руках. - А сколько тебе лет, Лизонька? – спросила женщина. - Уже пять, - шептала Лиза, обнимая кошку. - А вот я себя чувствую на все сто двадцать пять, - вздохнула женщина. – Лиза, ты приходи, пожалуйста. Можешь танцевать в саду. Подглядывать никто не будет. Садовник только немного наведет порядок. А зовут меня Анна Николаевна. Запомнишь?... Лиза приходила в гости так часто, как только могла. Они пили чай с вишневым вареньем, гладили Изабеллу. Анна Николаевна рассказывала интересные истории девочке и читала вслух книги. Лиза уже запомнила буквы и складывала из них слова. А еще Анна Николаевна просила, чтобы Лиза танцевала. Они включали проигрыватель и ставили пластинки. Лиза слушала незнакомую музыку и повторяла имена композиторов – Чайковский, Глинка, Шуберт. Очень ей нравилось танцевать под музыку Шопена – руками она повторяла движения дождя, а ножками перебирала так, словно это капли ударяли по луже. - Боже мой! – шептала Анна Николаевна. – Боже мой, у нее же идеальный слух, а руки, а гибкость, а выворот стопы… и кто учитель – кошка, самая обыкновенная кошка! Это невероятно!Вот уже несколько дней Лиза не появлялась в саду. Изабелла приходила, лежала на крыльце, прыгала в руки Анны Николаевны, а Лизы не было. Встревоженная женщина отправила садовника узнать, не случилось ли чего. Услышанное потрясло! - Анна Николаевна, голубушка, беда! Лизоньку увезли в приют! - Как в приют? У нее же и мать, и отец, и бабка какая-никакая. - Да вот и никакая… перепились они да отравились. Соседи нашли их, а Лизонька с Изабеллой под кроватью были. Так кошку оторвали от ребенка и выбросили, а нашу Лизоньку… в приют… Да как же так, Анна Николаевна? - Так вот почему Лизы нет. А Изабелла, она же не может рассказать, что случилось… Так, надо взять себя в руки. И что-то делать… Что делать? С чего начать?... Прошло несколько дней. На пороге детского дома появилась худая, прямая как палка, женщина. Она тяжело опиралась на трость, но решительно, балетным шагом шла вперед. У нее появился смысл жизни – Лиза, эта маленькая девочка, которая была похожа на нее саму в детстве. - Лиза, моя Лиза, я иду... Долгий разговор в кабинете директора, и вот открылась дверь и в комнату влетела Лизонька. - Анна Николаевна, Анна Николаевна, вы меня нашли! – и она зарыдала в голос. - Девочка моя, моя Лизонька, я здесь, я с тобой! Все будет хорошо! – она держалась изо всех сил. – Все будет хорошо, ты мне веришь? Успокоившись, Лиза не выпускала из объятий Анну Николаевну. Она вцепилась в женщину, словно зверек. «Синяки, конечно, останутся, - мелькнуло в голове у женщины, - но боже, как хорошо, что Лизонька в порядке». Прошло несколько лет. В концертном зале хореографического училища шел отчетный концерт учеников - Елизавета Храброва! – объявил ведущий. Зазвучала прекрасная музыка, и на сцену выпорхнула девочка. Рыжие волосы были уложены в корону, на лице задорные веснушки. Она двигалась, как сказочная фея, вскидывая вверх тонкие руки и плавно их опуская. Белое платье было такое нежное и красивое... В зале сидела немолодая женщина, прямая и тонкая как палка. Трость лежала под ногами, а на коленях стояла переноска. В ней сидела старая кошка, которая когда-то дала первые уроки юному таланту. - Какая ты у меня красивая, Лизонька! – шептала женщина. А кошка потянулась в переноске, размяла свои старенькие лапки и подумала: «В прошлой жизни я определенно была балериной! Да, точно. Балериной. Недаром я Изабелла!» Вот так, дорогие друзья, необычно переплелись судьбы маленькой девочки из неблагополучной семьи, обладающей несомненным талантом, бывшей балерины, ушедшей со сцены из-за травмы, и простой серой кошки. И как хорошо, когда кто-то видит в тебе талант и поддерживает. И здорово, когда приходят на помощь родственники и друзья, для которых просьба немолодого человека имеет значение. И как прекрасно, что маленькой серой кошке дарят не только красивое имя, но и дом, и семью. Я желаю вам всем добра и счастья! Автор ВИТА САПФИР

ИРИНА ВИНЕР: ОДИН СЫН, ЧЕТВЕРО ВНУКОВ И СТО ДОЧЕРЕЙ... Алина Кабаева, Ирина Чащина, Яна Кудрявцева, Евгения Канаева, Ляйсан Утяшева, Дина и Арина Аверины – она воспитала целую плеяду звезд, многие из которых стали для нее такими же родными, как сын Антон и четверо внуков.

«Несмотря на то, что жизнь – тяжелое мероприятие, как говорит Вуди Аллен, это вообще-то большая удача, что мы живем. Могли ведь и не жить: явно было много всяких причин, чтобы не появиться на свет – можно/ нельзя рожать, чревато/ не чревато, обстоятельства за или против. Но мы родились для того, чтобы все-таки испытать счастье, найти свой «огонь». Я просто настаиваю на том, что это грандиозно само по себе. Каждая жизнь имеет свои спады и подъемы. Это нормально. Даже давление в течение пяти минут меняется и вдруг под 190 может подскочить, когда человек, казалось бы, абсолютно спокоен. Я мог и не родиться. Маме моей было 42, шел 1942 год – самый худший год в Великой Отечественной войне, когда немецкие самолеты летали над Москвой. Мама пошла к врачу. Ей сказали: «Не решитесь, больше шанса не будет. Или оставляете, или всё…» Это был её первый брак, вторая беременность, до – родился мертвый ребенок. Впереди – эвакуация, бегство на Вятку. Но мама рискнула. Папа поддержал. И я появился... Всё в мире перемелется. Самое главное – мы живы. Цените это. И вот что еще – больше смешите друг друга! Это счастье, когда рядом – человек, который с тобой на одной волне юмора, на одной волне чувств. Мы действительно в нелегкое время живем, но рано или поздно всё должно устаканиться». Александр Калягин Сегодня ему исполняется 82 года.

Может, я не умна, может, я не права, Может, вы совершенно меня не поймёте. Я живу, как цветы, я дышу, как трава, Я звучу в бесконечной ликующей ноте. Я умею читать между фраз, между строк, Я могу быть спокойной, и мудрой, и нежной. Посмотри на меня: я всего лишь цветок, Для которого солнце важнее надежды. Раскрывать лепестки,тёплый воздух вдыхать, Каждый солнечный лучик впускать прямо в душу, Как немыслимый дар новый день принимать. Просто жить. Я не знаю, что может быть лучше. Лариса Рубальская

Донатас Банионис в одном из интервью: "Моя любимая Вия Артмане незадолго до смерти написала духовное завещание, в котором просила крестить ее по православному чину и похоронить на русском кладбище в Риге. Вия так и написала: «В знак благодарности к русскому народу». Я могу только догадываться, сколько ее дум легло в эти строчки. Так вот и для меня Россия много значит. ...Знаете, что мне сегодня страшно? Что с уходом нашего поколения связь между Россией и Литвой станет слабеть все сильнее и сильнее. Ну как можно не ставить Чехова только потому, что он русский? Он - мировой! Чайковский, Станиславский – это фигуры общечеловеческого масштаба. Я даже Максима Горького отношу к мировым гуманистам, а не к советским. Недавно я пошел в какое-то учреждение по делам. Там женщина сидит. Смотрит и спрашивает – кто вы такой? Банионис. Да кто ты такой – Банионис? Я и ушел. Ну, что поделать – она, видимо, не смотрит кино. В России так не было бы. Там только зайдешь в троллейбус, так сразу: ой, ой, садитесь, садитесь. Я могу и сам билет купить, но это как бы показывает уважение. Самую большую благодарность испытываю за то, что меня в России до сих пор помнят. Где бы я ни был: в Питере, Москве или в Горьком – все меня узнавали. Значит, моя миссия, как художника, не пропала даром, а оставила смысл. Где-то в душе у людей остались мои роли и мои мысли. В моем багаже – восемьдесят один фильм. А это, поверьте, много. Картина, которая мне принесла известность – бесспорно, «Никто не хотел умирать». Потом «Берегись автомобиля», я там снимался рядом со Смоктуновским, который уже был звездой. Дальше «Мертвый сезон», потом «Король Лир», «Гойя», «Солярис». Я уже знал, что есть такой режиссер Тарковский. Но знал и то, что его фильм «Андрей Рублев» был запрещен. И когда приехал на пробы, попросил Андрея, чтобы он показал мне этот самый «Андрей Рублев». И он дал мне ключик и маленькое помещение, где просматривают киноматериалы – только, говорит, никому не говори, а то нас накажут. И я посмотрел... И так обрадовался – такое это для меня было достижение искусства кино, самое-самое высокое! Но потом, уже после Каннского фестиваля, фильм разрешили, и он пошел по всему миру. А когда меня надо было утверждать на роль в "Солярисе", необходимо было получить разрешение из театра. Я попросил, чтобы нашему руководителю, Мильтинису, этот фильм показали тоже. Пленку тайно привезли в Паневежис. После просмотра он молча вышел, ничего мне не сказав. На следующий день говорит – Донатас, поезжай, тут искусство высочайшего уровня. Так что в «Солярисе» я снимался, и Тарковский для меня был большим-большим счастьем. Нас в свое время обвиняли: зачем вы, мол, нам жизнь показываете, надо театр показывать, что-нибудь эдакое в белой муке и без штанов. А Мильтинис хотел наоборот – чтобы не было театра. Как по Чехову и Станиславскому. Это принцип театра, чтоб не было театральности, а жизнь была раскрыта, человеческая душа. Что на сцене должен быть человек умный. А теперь не люди, а клоуны какие-то кривляются. Не люблю я смотреть это телевидение, потому что то, что они играют, это принципиально не мой вкус". Любимый, мудрый Банионис! Как же Вас не хватает сегодня! 28 апреля Донатасу Банионису исполнилось бы 100 лет. Фонд, основанный семьей актера, собрал деньги и на них установил актеру памятник в Паневежисе, около театра Юозаса Милтиниса. Открытие состоялось 30 апреля 2024 года. Стас Садальский

Валентин Гафт о Бориславе Брондукове Он из тех маленьких больших людей, понимаете, быть маленьким и большим одновременно - огромное достижение, и поэтому от него оторваться нельзя, и поэтому он выделяется среди всех остальных. И поэтому когда мы снимались в "Гараже" и с ним познакомились, он сразу привлек к себе внимание, даже когда он не играет, а просто разговаривает, он готов все выполнить, он приветливый, у него есть голова, поднятая вверх, чтобы сказать да, он играл там жениха, который торопится, и он на столько был в роли, что все время куда-то торопился. Я все время думал, куда он торопится, а теперь я думаю, что у него роль так существовала. В комедии положений среди гротескных персонажей жених в исполнении Брондукова должен был быть смешным. Заполошным, спешащим к невесте, суетливым. Но Брондуков делает этого героя неожиданно трогательным, а в какой-то момент буквально драматичным. Это ему достается самый серьезный монолог во всей комедии

"Ни один другой народ в мире не близок нам так, как русский" Эта беседа с Софико Михайловной Чиаурели состоялась, когда она все еще не подавала вида, что серьезно больна. Так получилось, что разговор пошел про русский язык, про российско-грузинские отношения – Чиаурели очень переживала, что одинаково дорогие ей страны вдруг сделались так холодны друг к другу. Для нее, как и для большинства грузин ее поколения, русский язык был вторым родным. Как сохранить русский язык в грузинской культуре? Беседа на эту тему стала одной из последних в жизни Софико Чиаурели. – Софико Михайловна, вы много раз упоминали, что к русскому языку у вас особое чувство и особые с ним отношения. – Мои родители – Верико Анджапаридзе и Михаил Чиаурели – в совершенстве владели русским и часто общались со мной на нем. Укрепляли мои познания многочисленные друзья и гости, которыми всегда был полон наш дом, – с ними я охотно и подолгу общалась. Об одной группе гостей хочу сказать особо. В годы Отечественной войны в Тбилиси эвакуировали из Москвы труппу МХАТа. Великие русские актеры – Немирович-Данченко, Книппер-Чехова, Качалов – часто приходили в гости к нам. Они могли часами напролет декламировать стихи, беседовать о жизни, об искусстве и пировать. Представьте, «пировали», когда на столе была одна кукурузная лепешка – мчади, немного квашеной капусты и чача. Но мама посчитала такие методы обучения недостаточными и попросила свою подругу, великолепного знатока языков Русудан Микеладзе, позаниматься со мной, да так, чтобы я – озорная шестилетняя девочка – влюбилась в русский. Мы начали, как сейчас помню, с книжки «Отчего и почему». За ней последовали другие. В общем тете Русико удалось выполнить «задание» мамы – я навсегда полюбила русский язык. – Это чувство, наверное, углубилось в юношеские годы, когда вы уехали на учебу в Москву? – О той поре моей жизни могу говорить только в превосходной степени. Москва приняла меня с распростертыми объятиями. В Белокаменной жили и живут, слава Богу, несколько моих родственников, самый известный из которых режиссер Георгий Данелия, мой двоюродный брат. Всегда приятно вспоминать то время! Я была молода и беззаботна, училась на актерском факультете знаменитого ВГИКа, встречалась с интересными людьми, посещала театры, музеи, концертные залы. Процесс обучения был необычайно интересным и познавательным. – С первым мужем вы познакомились во ВГИКе? – Да, он учился на режиссерском факультете. Мы с Георгием Шенгелая – одногодки, поженились после первого курса. Будучи еще студентами, вместе сыграли главные роли в картине Резо Чхеидзе «Наш двор». Когда я окончила вуз, мне предложили работу два московских театра, но мы с мужем решили вернуться в родной Тбилиси, по которому страшно соскучились. Потом у нас родились двое сыновей. Георгий делал хорошие фильмы, я играла в театре Марджанишвили, много снималась в кино. Но постепенно с годами что-то в наших отношениях разладилось. А в мою жизнь постучалась вторая большая любовь – Котэ. Футбол и театр – служению этим двум так непохожим друг на друга «музам» посвятил Котэ Махарадзе почти всю свою жизнь. О нем, ушедшем в мир иной, я могу вспоминать бесконечно долго, но сейчас скажу только о его отношении к русскому языку. Люди, работающие со словом, изначально по-особому ценят этот феномен. Так вот Котэ благоговел перед словом и перед языками – и грузинским, и русским. В совершенстве знал, много читал и писал на обоих языках. – Мне довелось вместе с Котэ Ивановичем поработать над его книгой «Репортаж без микрофона», поэтому не понаслышке знаю, как трепетно относился он к каждому слову, сколько сомневался и искал, чтобы найти предложение единственно верной тональности. – Именно так. Главным «оружием», которым Котэ завоевывал сердца миллионов людей из всех социальных групп населения одной шестой части Земли, включая пенсионеров и домохозяек, было слово. Доброе слово. Расскажу примечательный эпизод из нашей жизни. Возвращались мы как-то с Котэ из Чехословакии с ретроспективного показа фильмов с моим участием. Вместе с нами летела домой сборная СССР по хоккею. В самолете оказались рядом со старшим тренером команды Виктором Тихоновым. Мы познакомились, пообщались, и он неожиданно попросил Котэ провести несколько хоккейных репортажей. Муж улыбнулся и, указывая на меня, ответил, что разбирается в хоккее, примерно как я. И тут Тихонов сказал удивительные слова, которые я никогда не забуду: «Зато репортаж будет добрым...». – Российско-грузинские отношения сейчас переживают не лучшие времена. Как вы думаете – надолго? – Конечно же, не идут на пользу нашим отношениям ни усложненный визовый режим, ни всякого рода запреты и эмбарго. Но я призываю всех помнить, что корни дружбы и добрососедства русских и грузин, уходящие в глубь веков, остаются. Основаны они на общей православной вере, культуре, истории. Более того, они – в генетической памяти наших народов. Поэтому российско-грузинские отношения обязательно улучшатся. Ведь ни один другой народ в мире не близок нам так, как русский. – Но вопреки этому русский язык в последние годы «сдает» свои позиции в Грузии. – К сожалению, этот процесс, то ускоряясь, то замедляясь, идет у нас последние полтора десятилетия. У него – свои объективные и субъективные причины. Значительная часть носителей русского языка в Грузии в поисках лучших условий жизни выехала из страны. А к нам через широко открытые границы устремилась западная, в первую очередь англоязычная, культура. Как говорится, свято место пусто не бывает. Только не подумайте, что я против западной культуры или языков. Боже упаси! Но ведь можно, чтобы английский, немецкий, французский языки мирно сосуществовали здесь с русским, а западная культура – с восточной, обогащая и углубляя при этом нашу, грузинскую. Надо перестать некоторым нашим согражданам и горе-политикам настороженно относиться к русскому языку, объясняя это существующими политическими трениями и разногласиями. Необходимо смотреть на все это шире. Разве попал в опалу французский язык в России после наполеоновской агрессии против страны? Хотя эти ситуации, да и времена – XIX век и XXI, – вряд ли сопоставимы. - Так что же, по-вашему, надо делать, чтобы остановить этот процесс и сохранить язык Пушкина на древней земле Руставели? – Готовых рецептов у меня нет, их, наверное, и не существует. Но своим видением решения проблемы могу поделиться. Конечно же, надо всемерно укреплять и развивать российско-грузинские культурные связи и контакты. Не могу не отметить усилия посольства РФ в Грузии в этом направлении, с помощью которого за последние несколько месяцев в нашей стране были проведены концерты российских певцов и музыкантов, киносмотр «Эхо Золотого Витязя», международный русско-грузинский поэтический фестиваль, олимпиады по русскому языку и многое другое. Завидная активность. Неплохо было бы российской стороне открыть в Тбилиси Русский культурный центр наподобие французского Центра Дюма, Британского совета или немецкого Института Гёте, где бы грузинские граждане могли изучать русский язык. Есть немало наших соотечественников, желающих улучшить свое знание языка для того, чтобы читать великую русскую литературу в оригинале. А руководству Министерства образования Грузии я бы посоветовала не сокращать количество уроков русского в школах, а увеличить, и в некоторых учебных заведениях, учитывая несколько возросший в последнее время интерес, ввести дополнительные факультативные занятия по русскому. Интерес этот проявляется во многих семьях, в которых родители, осознав значимость и практическую пользу языка Толстого, Чехова и Пастернака, подчас нанимают репетиторов для своих детей...и режиссеров. Никуда не денешься и от другого факта: русский остается языком межнационального общения на большей части евразийского континента. Как думаете, на каком языке я да и представители более молодого поколения общаемся со своими кавказскими, среднеазиатскими и даже прибалтийскими и восточно-европейскими коллегами и партнерами? Правильно, на русском. Язык Пушкина всегда будет востребован и уважаем на грузинской земле! Я, как и большинство моих сограждан, свято верю в это. Пусть каждый на своем месте сделает все возможное для сохранения и развития русского языка в Грузии. Наша культура и духовность, наша жизнь, наконец, от этого только выиграют. – Знаете, у нас в Грузии первый тост всегда был «За мир!». Раньше это казалось таким банальным. А сейчас, после гражданской войны, когда сосед шел на соседа, значение тоста понимаешь по-другому. Тост, над которым мы все издевались, вдруг стал таким злободневным. Мир! Оказывается, самое главное, чтобы был в доме мир. Не в квартире, а в городе, стране. Чтоб был мир, чтоб не бояться выходить на улицу, чтобы люди здоровались друг с другом. Софико Чиаурели. Последнее интервью.

«Это надругательство над природой — не любить его». Роман «Джейн Эйр» был издан впервые в 1847 году и за один день буквально «взорвал» Лондон. О нём говорили и писали все. Самым обсуждаемым оказался вопрос, кто скрывается под псевдонимом Каррер Бел? Лишь через год бывшая учительница Шарлотта Бронте призналась: роман написала она. «Джейн Эйр» нельзя назвать автобиографией, но многое из своей жизни Шарлотта перенесла в мир героини. Шарлотта Бронте родилась в семье викария в 1816 году. Её мама рано умерла, оставив супруга одного с 5 дочерями и сыном. Богатое воображение и склонность к творчеству были отличительной чертой детей Бронте. Они придумывали фантастические миры и необычные приключения. Помимо Шарлотты писательницами впоследствии стали её младшие сёстры – Эмили и Энн. А единственный брат Бренуэлл – прекрасно рисовал. Когда Шарлотта подросла, отец отправил её в Кован-Бриджскую школу, там уже обучались две её старшие сёстры. Это учебное заведение стало прообразом пансиона Ловуд. Мрачное место с жуткими условиями: неотапливаемые помещения, плохое питание, порка за малейшие провинности… И без того слабые здоровьем старшие сёстры Шарлотты заболели и вскоре умерли. Девочку перевели в Роу-Хедскую школу, окончив которую, она стала там же учительницей.

Художник Сергей Андрияка "Сирень"