ТИХИЙ УГОЛОК МОЕЙ ДУШИ

"Много лет тому назад, а точнее почти 30, я с детьми отдыхали у друзей в Риге. Мы побывали в различных музеях, парках, гуляли по набережной. И, конечно, зашли в детский мир. Там мой сын нашел машинку, о которой долго мечтал. Маленькая пластиковая машинка красного цвета, которая стоила целых 15 копеек. Его радости не было предела. Он с ней и спал и гулял, короче, не расставался. Через несколько дней мы должны были поехать на экскурсию в Саласпилс. Я накануне рассказывала детям историю концлагеря Саласпилс. Они мне задавали много вопросов и я поняла, что переборщила рассказом: им уже было не интересно. Но самое главное ждало меня впереди. Рано утром мы сели в комфортабельный автобус, взяв с собой конфеты и печенье на дорогу, и поехали. Наша экскурсовод много рассказывала о самой красавице Риге, а когда уже стали подъезжать к Саласпилсу попросила всех не рвать огромные ягоды малины: «Малина любит фосфор, а здесь его больше, чем где-то. Здесь погребены тысячи невинных людей и детей всех верований и национальностей. Малина - это их капельки крови». Вот наш автобус остановился на стоянке перед входом в музей Саласпилс. Выходим. Кругом шепчутся о чем-то березки. И тут мы увидели малинник. Я никогда в жизни больше не видела таких крупных ягод. Глаза ребенка моего были на малине. Он идет и молчит, а его не стала трогать. Нас обогнала молодая дама, в руках которой было много ягод. Сын засмотрелся на нее. Она ему улыбнулась и предложила ягодок. Я думаю с ужасом, что он сейчас их возьмет. И тут он вдруг громко сказал ей: «Как вы, тетя, можете есть ягодки? Это же капельки крови деток!» Слов ни у кого, кто это услышал это, не было. Один мужчина подхватил его на руки и говорит ему, что ты мол настоящий мужик. Так и понес его на руках о чем-то с ним шушукаясь. Когда мы подошли к месту, где раньше стоял детский барак, он опять притих. Держал меня за руку и попросил конфетку и печеньку. Я было собралась сказать, что мол тут не надо кушать, а он мне говорит: «Я положу на могилку им (детям) и отдам машинку тоже. У них же нет такой (!) машинки, а ты мне купишь новую. Ладно? Детки ночью выдут погулять и заберут все. Они будут рады!» Пока он все это укладывал, с такой любовью и нежностью, он не видел как «тети и дяди» вытирали слезы, кроме одной, которая все еще ела свою малину. Весь автобус, 54 человека, обнимали и дарили ему разные сувениры. А он в свои 6 лет никак не мог понять, почему ему дарят подарки. Назавтра мы пошли в детский мир за машинкой. А там их уже не было. Он очень долго объяснял молоденькой продавщице, кому он отдал свою любимую машинку. Наконец, когда она его поняла, пошла на склад искать. Мы ее ждали около получаса. Но увести его оттуда было невозможно. Замена другой игрушкой исключалась. Наконец, девушка вышла из подсобки с пожилым мужчиной. Он присел перед сыном на корточки и стал расспрашивать, кому и почему он отдал свою машинку. Ребенок объяснил все с такой нежностью к «деткам», что мужчина, не стесняясь его, заплакал. Обнял сына и дал ему целых две машинки. Когда я достала деньги заплатить, он сказал: «Там в лагере погибли все мои родные: родители, сестра, братики. Ваш сын отдал им свой дорогой подарок. Я хочу его отблагодарить тоже». И мой ребенок вдруг спрашивает: «Значит они ночью выходили и взяли конфетку, печеньку и машинку? Видишь, я же тебе говорил!» (c) Славка Ядин Христос Воскресе! У Бога нет мертвых. У Бога все живы!

"Песни Победы" на канале #МУЗЫКАВМЕСТЕ! Празднуем 9 мая вместе!

Мы не знали войны . Мы не слышали взрывов Не встречали ,с надеждой, с войны эшелон . Мы не знали ребят молодых и красивых , Что погибли, порой, не назвавши имён . Мы не мёрзли в окопах .Не лезли под пули . Не бежали в атаку, в крике вывернув рот . Но мы помним всех тех , что в бессмертье шагнули , Когда ворог стоял у родимых ворот . Пусть проходят года .Пролетают столетья . Наша память о них не сотрётся вовек . И в годины побед и в пору лихолетья Будем помнить мы тех, кого больше уж нет . Вера Рыжих

Празднуя Великую Победу, Ваши внуки стали старше вас. Низкий вам поклон, отцы и деды, Кто страну от лиходея спас. На сирени майский день настоян, В вышине курлычут журавли, Вечное спасибо тем героям, Что для нас Россию сберегли. © Людмила Рубцова

Станислав Садальский: Алексей Миронов сыграл старого Копытина в «Месте встречи». Маленькая роль верного водителя Жеглова сделала тогда Миронова знаменитым. В «Эре милосердия» у Вайнеров он выписан скупо и не трогательно - чудаковатый персонаж, уверенный, что «человек создан по образу и подобию автомобиля». Так говорит о нем Жеглов. У Миронова Копытин получился почти главой семьи муровцев, как мудрый и спокойный отец большого и сложного семейства. Было во всех его ролях что-то отеческое - вез ли он после взятия банды совершенно потерянного Шарапова или ласково журил профессора Преображенского за излишнюю опеку над вконец обнаглевшим псом. Девятиклассником, приписав себе год, он ушел добровольцем на фронт. Воевал на Северо-Западном и Воронежском фронтах, на 1-м Украинском командовал огневым взводом зенитного артиллерийского Краснознаменного полка. Участвовал в битве за Москву, Курской битве, битве за Днепр, освобождении Правобережной и Западной Украины. В серии, когда Шарапов приходит на праздник весь в орденах, Копытин тоже при полном параде: Алексей Иванович на съемки надел свои боевые ордена и медали, одна из которых «За взятие Берлина»... Воевать умел, знал все тонкости военного дела, поэтому после Победы преподавал в Школе сержантского состава в Вене. Вернувшись в Москву, поступил в ГИТИС и 35 лет прослужил в Театре Советской Армии, где не только переиграл весь репертуар, но и сам поставил несколько спектаклей, в том числе, и «Воскресение» Уильяма Фишера с моей подругой Ольгой Богдановой в главной роли. Умер скоропостижно в 1999-м. За шесть дней до смерти выступал на концерте, посвященном Дню милиции, пел, танцевал. На похороны любимого артиста московская милиция выделила транспорт, венки и целый эскорт своих сотрудников. Все, как полагается, когда провожают своих. На фотографиях: Алексей Миронов.

ПРЕДПОСЛЕДНИЙ ШАГ. Настроение было хуже некуда! Просто оторви и выбрось! Шел домой нога за ногу и предвкушал очередной скандал с женой. Все претензии были выучены наизусть. -Опять начнётся - денег мало, по дому не помогаешь, с ребенком не занимаешься, друзья и пиво тебе дороже нас, и гр-гр-гр-гр! Тошнит уже! Дура! Да! Что я не имею права что ли? Имею! Я устаю и так отдыхаю, раз уж дома никакой передышки не видно! - завел Сашка себя прилично и к дому пришел уже таким раздраженным, что и крошечной искры хватило бы, чтобы как у какого-то там писателя «из искры возгорелось пламя»! Про пламя он что-то ещё со школы помнил, но детали подзабыл. Поначалу казалось, что всё не просто хорошо, а подозрительно великолепно. Жена улыбалась, сын сиял. Сашка сразу напрягся. По его наблюдениям это означало, что от него чего-то надо. Напряжное и затратное. -В Турцию не поедем! - сразу предупредил он жену. -Да я и не думала, что поедем. Я и так знаю, что ты не сможешь заработать! - жена набрала было воздуха в грудь, дабы продолжить, но бросила взгляд на умоляющее лицо сына и выдохнула. Молча. -И комп новый я тебе не куплю! - Сашка определил источник угрозы и обратился уже к отпрыску. Но сын Сенька с готовностью закивал вихрастой головой. - И не надо! -Таааак, тогда чего от меня нужно? -Пап! Я тут вот... Пап, можно мы котенка оставим? - сын метнулся в комнату и вынес на руках маленького черного котёнка. - Пап, ну пожалуйста! Я тебя очень-очень прошу! Сашка брезгливо глянул на чёрный комок на руках сына и мотнул головой. -Я вам уже двести раз говорил! Никаких тварей в моём доме не будет! А это отнеси туда, где взял! Сын прижал котёнка к груди, бросил отчаянный взгляд на маму, та моментально откинула все попытки улыбнуться мужу, вспомнила претензии, копившиеся с последней позавчерашней ссоры, и через секунду в квартире бушевал ураган! -Я вам сказал! В моём доме никаких блохастых тварей не будет! - наконец заорал Сашка так, что соседи сверху привычно застучали по трубе. - И выкинь эту гадость немедленно! - он ткнул пальцем в сторону котенка, и сын метнулся мимо него, выскочил из квартиры и с топотом ринулся по лестнице. -Вот и правильно! Чего ты сама не могла его заставить? - он не излил ещё все негодование на жену, и вдруг удивленно замолчал. Она только что стояла красная и злилась, а тут... Замолчала, тоскливо опустились плечи. -Устала я с тобой. Никто тебе не нужен, и любить ты разучился. Даже сына не пожалел. Он этого котёнка у мальчишек старших отнял. Не побоялся, хотя его ударили, всё равно отбил. Меня так умолял... Да даже если бы это не котенок был, а дог какой-то, я бы согласилась! Он никогда ничего так не просил! Ему это очень было надо! Очень! А ты? Ты же говорил, сам мне рассказывал, как тебе больно было, когда твой отец выбросил твоего кота. Помнишь? Говорил, что ты отцу не нужен был совсем, как маме твоей было тяжело, вспоминал. Да она и сама мне описывала. И ты сам, сам стал таким же! Точно таким же! Сашка гневно развернулся к жене. Он-то собирался сказать, чтобы она заткнулась и дала бы ему передохнуть! И вдруг вспомнил! Словно кто-то щелкнул выключателем в голове, и перекошенное гневом лицо отца возникло перед его глазами как наяву. -Я вам сказал! В моём доме никаких блохастых тварей не будет! А это отнеси туда, где взял! Убери с глаз моих эту погань! - отец тыкал пальцем в кота, которого он, Сашка вытащил из помойного бака, и три дня прятал у себя в комнате. Всё надеялся, что отец сменит гнев на милость и позволит оставить кота дома. Сашка так мечтал, как они с котом буду дружить, как кот Василий будет его ждать из школы! Мама плакала, просила отца, и он, Сашка нипочём не соглашался избавиться от кота. И тогда отец схватил кота и вышвырнул его в окно. Да, этаж был второй, и кот не разбился, но крик его Васи, который уже было понадеялся на то, что нашел дом, где его любят, заставлял Сашку сжиматься от ненависти, словно ему внутренности поливали кипятком! Сашка вдруг удивился, почему вокруг темно, и тихо. И с трудом сообразил, что он стоит почему-то с закрытыми глазами в тёмном коридоре. Жена тихо всхлипывала в комнате, а он обернулся на зеркало у входа и первый раз за долгое время всмотрелся в своё лицо. Как же он стал похож на отца... -Я всё понял! Я ненавижу. Я ненавижу... Себя! - Сашка выскочил из квартиры, ринулся вниз по ступенькам, напрочь забыв про лифт, и заметался у подъезда. - Где Сенька? Он искал сына долго. Забежал домой, в надежде, что ребенок вернулся и застал жену, упаковывающую вещи. -Ты чего? -Я решила, что мы лучше к маме уедем! -Так, не ерунди, мы потом разберемся кто куда поедет! У нас дети пропали! -Кккакие дети? - жена даже отпрянула от него, на секунду решив, что он сошел с ума. -Как какие? Сын Сенька и кот Васька! - он и забыл уже, какая у него красивая жена, когда у неё на лице вдруг появляется улыбка. -Эттто не кот, а кошечка! - она утёрла слёзы. -Значит, Василиса! И не спорь! Я так решил! Так будет в моём доме! Да, кукушка ты, а не мать! Ты услышала, что у нас сын исчез? - он обнял жену. А та сквозь слёзы рассмеялась. Фраза была не обидной, а семейной. Когда-то совсем маленький Сенька спал по полчаса в день, а остальное время вопил, и Лиза засыпала, как только засыпал сын. В любом положении. И однажды Сашка сына забрал, отнёс в кроватку, а Лиза так и спала сидя, сложив руки, словно держит ребенка. И со сна металась, причитая, что она сына потеряла. Вот тогда кукушка и придумалась. -Он не исчез. Он прячется на верхнем этаже на окне. Там у него тайное место! - Лиза не стала упрекать мужа, что он не знает таких важных вещей про сына. Как-то не получился упрёк. Рассыпался на языке в мелкие и ненужные звуки. - Ты правда решил, что котёнка оставишь? -Правда! Конечно, правда! И... Прости меня! Я что-то совсем устал и как-то всё забыл. Всё, что для меня действительно важно! -И ты меня прости. Я тоже... Совсем забыла, какой ты. На самом деле! Замечательный! И, знаешь, давай мы отложим с расширением квартиры. Тяжко пока по деньгам. Мы и так неплохо живём. Всего нам хватает. А ты с подработками совсем себя загнал. -Да и ты тоже вкалываешь вовсю. Правда, двушка маловата, тем более, что нас теперь четверо, но, мы никуда не опаздываем, подождёт это, не убиться же нам! А то так заработать заработаем, а друг друга потеряем! - он вздохнул облегченно, ощутив, что решение правильное. Они оба уже почти надорвались. И тут же встряхнулся. - Хотя, про никуда не опаздываем, это я погорячился! А к сыну и Василисе? Пошли? -Пошли! Сенька рыдал горько и самозабвенно. И почему взрослые так часто забывают, что у человека в детстве шкурка на сердце гораздо тоньше и уязвимее, чем у них самих? Да, нарастёт в своё время панцирь из пережитого, из потерь, разлук, мелких или крупных предательств, но пока-то всё по живому, так что прямо рана и больно-больно! -Ну как я могу её выбросить? Как? Она же маленькая, погибнет! Ей же хотели шёрстку подпалить! Это вот как? Ну как же это? Я... Я его... - он только хотел сказать, что ненавидит отца и вдруг услышал шаги на лестнице. Подоконник, где он прятался, был в закутке около закрытой чердачной двери, и обычно тут никого не бывало. Сенька сжался в комок, пряча доверчиво задремавшую маленькую кошечку за пазуху, и увидел отца. Только открыл рот чтобы что-то сказать, закричать, яростное, громкое. Да так и замер с открытым ртом. -Сень, прости меня! - Сашка никогда не просил прощения у сына, полагая, что тем самым понизит свой авторитет, а вот сейчас понял, что глупости всё это. - Иди домой, и Ваську неси. -Ппппочему Ваську? - Cенька ничего не мог понять. Даже головой помотал. -Потому что Василису! -Ппааааап! Пап, ты правда разрешаешь? По лестнице к ожидавшей их Лизе спускался Сашка, на котором как обезьянка висел восторженный сын, а на Сашкином плече важно восседала новоиспечённая Василиса. Ангел-хранитель тоже спускался за Сашкой. Он держался в воздухе чуть поотдаль за спиной своего человека и облегченно вытирал лоб. У них действительно очень тяжелая работа. Сашка не знал, что ему оставалось всего два шага. Если бы он выкинул котёнка, жена и сын ушли бы из дома, он сам отправился бы к приятелю отпраздновать свободу. Купил бы по дороге водки, и умер бы к утру от отравления этой самой выпивкой. - Знал бы ты, как с тобой cейчас было трудно! - вздохнул ангел. А Сашке показалось, что рядом пролетел тёплый ветерок с явным запахом цветущей липы. -Надо же! Уже лето вовсю и липа цветёт, а мы почти всё пропустили! - рассмеялся Сашка. - Пошли завтра гулять, есть мороженное и смотреть на липы? Заодно отпразднуем появление у нас Васьки! И да... Покажешь мне потом, кто посмел тебя ударить! - Сашка знал, как надо много смелости, чтобы пойти к старшим и что-то у них отнять. Поэтому добавил. - Я очень тобой горжусь! Автор « Родом из детства»

«КТО-ТО ЖЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТО СДЕЛАТЬ...». Как пожарные Чернобыльской АЭС взяли на себя «первый удар». «Здравствуйте, мои дорогие, хорошие Надюша и Наташенька! С большим приветом к вам ваш курортник и лентяй. … Живу я хорошо. Поселили нас в клинике для надзора, здесь все, кто был там. Так что мне весело: ходим, гуляем, милуемся вечерней Москвой. Одно плохо, что миловаться приходится через окно. И это будет длиться, по-видимому, месяца полтора-два. К сожалению, такие здесь законы: пока всё не обследуют, не выпишут. Надежда, живи у родителей, в Городище, я приеду прямо туда. Да ещё пусть моя дорогая тёща подыщет для меня работу, чтобы я мог перевестись. Надюша, ты читаешь моё письмо и плачешь. Не нужно, вытри слёзы, всё обошлось, мы еще проживём до ста лет. Я по вам очень соскучился. Не волнуйтесь. Скоро буду. Надежда, береги дочку. Крепко обнимаю, целую. Твой навеки Володя. Май 1986 года. Москва, клиническая больница №6». Это единственное письмо, первое и последнее, которое лейтенант Владимир Правик успел отправить из больницы своей жене и дочери. Через неделю его не стало. Он не вернулся домой, как обещал, и не прожил до ста лет - да и, наверняка, когда он писал эти строки, он прекрасно понимал, чем может закончится его пребывание в больнице: те, кто находились с ним в палате, уходили один за другим… Это были ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС - первые из тех, кто приняли на себя «первый удар», прибыв на место происшествия почти сразу же. И сразу же вступили в борьбу с огнём — нужно было любой ценой преградить ему дорогу и не допустить ещё большей катастрофы. Но знали ли они, что им придётся бороться не только с огнём. Противостоять радиации — этому их не учили, об этом не рассказывали. В ту ночь пожарные старались потушить огонь, одетые в обычную форму, а не в специальное обмундирование. Они работали на высоте выше 70 метров под постоянной угрозой новых взрывов, в условиях жёсткого радиационного излучения... Позже высокое руководство скажет: «Их подвиг равен только великим эпохальным событиям во имя мира и людей всей планеты. Они спасли, они заслонили собой всех нас». Мало, кто знает, что Чернобыльская авария, случившаяся 26 апреля 1986 года, могла привести к ещё более ужасным последствиям - возможно, самым большим за всю историю техногенных катастроф. После первого взрыва на Чернобыльской АЭС могли произойти ещё как минимум два, более мощных, взрыва, от последствий которых могли погибнуть тысячи людей. И не только в СССР. Как говорит жена генерал-майора, Героя Советского Союза Леонида Телятникова, который тоже был в числе первых, «фраза, что пожарные ЧАЭС спасли Европу, это не просто красивые слова. Рядом находилось четыре ядерных реактора с топливом, загруженным стержнями… Если бы произошли цепная реакция и ядерный взрыв, действительно, Европы не стало бы. Ребята понимали, чем чревата работа в зоне повышенной радиации, но тем не менее пожар они локализовали». ⠀ Первое пожарное подразделение, которое возглавлял начальник караула Владимир Правик, прибыло на место аварии всего через несколько минут, и вскоре (так как пожару был присвоен третий номер сложности – самый высокий), к месту загорания были высланы все ближайшие пожарные расчёты из окрестных городов. Тушение пожара продолжалось до самого утра: за несколько долгих часов борьбы с огнём пожарные ликвидировали возгорание на площади около 300 кв.м. Всего к ликвидации пожара на Чернобыльской АЭС было привлечено 69 сотрудников пожарной охраны, однако первыми, кто начал сражаться с огнём, несмотря на смертоносное воздействие радиации, были 28 человек. И я хочу назвать их имена. Это Владимир Правик, Виктор Кибенок, Леонид Телятников, Николай Ващук, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Титенок, Борис Алишаев, Иван Бутрименко, Михаил Головненко, Анатолий Захаров, Степан Комар, Андрей Король, Михаил Крысько, Виктор Легун, Сергей Легун, Анатолий Найдюк, Николай Ничипоренко, Владимир Палачега, Александр Петровский, Пётр Пивовар, Андрей Половинкин, Владимир Александрович Прищепа, Владимир Иванович Прищепа, Николай Руденюк, Григорий Хмель, Иван Шаврей, Леонид Шаврей – каждый из них на пределе своих возможностей делал всё, чтобы не допустить распространения огня и потушить пожар как можно скорее. Уже через несколько дней после взрыва мир потрясли фотографии дымящихся развалин четвёртого энергоблока - снимали их, рискуя собственной жизнью, фотокорреспонденты ТАСС. Вертолёты, с которых они делали снимки в первые дни катастрофы, зависали всего в 25 метрах над ядовитой бездной. «Больше всего, - вспоминает фотокорреспондент Валерий Демидецкий, - там поражали люди. Настоящие герои. Они хорошо понимали, на что идут, работая день и ночь. Сотрудники станции и работники пожарной охраны - они первыми принялись устранять последствия аварии: занимались отключением оборудования, разбором завалов, устранением очагов возгораний. Мужественные люди. И для многих из них этот день стал последним в жизни…» ⠀ Последним этот день стал в жизни шестерых пожарных. Многие из первых ликвидаторов скончались в больнице в последующие дни: молодые, ещё вчера полные сил мужчины умирали быстро и очень мучительно - лучевая болезнь практически не оставляла шансов на долгую жизнь. Леонид Телятников, принимавший участие в тушении пожара в первые часы после аварии, стал, пожалуй, исключением: он прожил 53 года - не так уж много, но гораздо больше, чем многие его сослуживцы. ⠀ Как рассказывал доктор 6-й Московской клинической больницы, специализирующейся на лучевой болезни (куда в первый же день поступила основная масса тяжёлых пациентов), когда они гасили этот пожар, все понимали, что умрут очень скоро: они уже теряли сознание и падали; в больницу многих доставили в предсмертном состоянии. «Под микроскопом вообще невозможно было увидеть ткань сердца, только обрывки мышечных волокон, - вспоминал врач больницы Игорь Демченко. - Это по существу была смерть под лучом от непосредственного воздействия ионизирующей радиации, а не от вторичных биологических изменений. Спасти таких больных невозможно, так как ткань сердца просто ползёт... Это были сплошные мучения: тяжелейшие ожоги тела и слизистых (кожа сходила пластами), пневмония, агранулоцитоз. Сильнейшие н@ркотики не помогали…» Писатель Григорий Медведев тоже был одним из тех, кто участвовал в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС - он тоже был облучён и семь месяцев пролежал в больнице. После аварии на Чернобыльской АЭС Медведев написал книгу «Чернобыльская тетрадь», которая была переведена на многие языки мира. Тогда, в мае 1986-го, он навещал в палате пожарника-ликвидатора Владимира Правика, того самого, письмо которого вы читали в самом начале: в первые дни он ещё мог говорить и писАть, однако через несколько дней это был практически живой труп… «Владимир Правик голый лежит на наклонном ложе под железным каркасом с лампами, - пишет в книге Медведев. - Вся поверхность тела обожжена радиацией и огнём. Трудно разобрать, где огнём, где радиацией, всё слилось. Чудовищные отёки снаружи и внутри. Распухли губы, полость рта, язык, пищевод... Ядерная боль — особенная, она нестерпима и беспощадна. Она доводит до шока и потери сознания. Всё тело героя-пожарного переполнила ядерная боль. И тогда кололи морфий и другие н@ркотики, которые на время купировали болевой синдром. Правику и его товарищам сделали внутривенную пересадку костного мозга. Внутривенно же влили экстракт печени многих эмбрионов для стимулирования кроветворения. Но... Смерть не отступала. Владимир Правик стоически переносил боль и муки. Этот славянский богатырь выжил бы, победил бы смерть, если бы только кожа не была убита на всю её глубину... И казалось, что в таком состоянии не до мирских радостей и горя, не до судеб своих товарищей. Сам ведь на краю гибели. Но нет! Пока мог ещё говорить, Правик пытался узнать через сестёр и врачей, что с его друзьями, как они? Живы ли? Продолжают ли ещё борьбу, теперь уже со смертью? Он хотел, чтобы они боролись, чтобы их мужество помогало и ему… Радиацией были убиты и слюнные железы. Рот пересох, как земля в засуху. Правик поэтому ещё не мог говорить. Только смотрел, мигал ещё веками без ресниц, которые выпали, смотрел выразительными глазами, в коих порою вспыхивал жгучий огонь протеста и нежелания подчиниться смерти. Потом внутренние силы сопротивления стали ослабевать и постепенно иссякли. Началось умирание, исчезновение плоти на глазах. Он стал таять, сохнуть, исчезать. Это мумифицировались убитые радиацией кожа и ткани тела. Человек с каждым часом, с каждым днём — уменьшался, уменьшался, уменьшался. Проклятый ядерный век! Даже умереть по-человечески нельзя. Умершие — почерневшие высохшие мумии — стали лёгкими, как дети...» ⠀ Приняв на себя столь огромную дозу радиации, первые ликвидаторы последствий аварии и сами стали источником радиации. Один из инженеров станции Владимир Шашенок получил такое облучение, что, по свидетельствам очевидцев, у человека, который выносил Шашенка со станции, остались ожоги от его тела. Владимир умер тем же утром, спустя несколько часов после аварии. Поэтому неудивительно, что некоторые врачи и медсёстры, лечившие чернобыльских больных и поначалу не использовавшие никаких средств защиты, сами заработали лучевую болезнь. ⠀ Большинство ликвидаторов скончались в 6-ой Московской клинической больнице в первые три месяца после аварии. Их родные и близкие не имели даже возможности с ними попрощаться. После смерти тела покойных заворачивали в герметичную плёнку и укладывали в деревянный гроб. Затем сам гроб заворачивали в слой полиэтилена, после чего погружали в цинковый гроб и запаивали. Могилы с гробами потом заливали бетоном - такие железобетонные саркофаги были призваны предотвратить радиацию, исходящую от могил. ⠀ Подвиг пожарных Чернобыля вызвал чувства глубокого восхищения и благодарности не только у граждан Советского Союза, но и у жителей всей планеты. Так, пожарные из города Скенектади (США) на собственные деньги сделали мемориальную доску в память о тех, кто вступил в драматическую борьбу с разбушевавшимся атомом в первые минуты и часы катастрофы. Надпись на той доске гласит – «Пожарный. Часто он первым приходит туда, где возникает опасность. Так было и в Чернобыле 26 апреля 1986 года. Мы, пожарные города Скенектади, штат Нью-Йорк, восхищены отвагой наших братьев в Чернобыле и глубоко скорбим по поводу потерь, которые они понесли». 23 мая, спустя почти месяц после взрыва на ЧАЭС, на станции вновь возник пожар. На то, чтобы остановить возгорание и спасти от взрыва ещё один энергоблок, ушло более 12-ти часов. Участник этих событий Александр Гудков рассказывал, как удалось избежать повторения катастрофы и почему долгие годы об этом было почти неизвестно. ⠀ «В то время я работал режимным инспектором Главного управления пожарной охраны МВД СССР, занимался как раз вопросами пожарной безопасности в ядерной энергетике. В мае меня вызвали в Чернобыль, потому что было очень много вопросов... До Киева я ехал на поезде — мне показалось, что я там был вообще один. Помню, вышел на перрон и не увидел больше людей. Затем я машиной добирался до станции. Была очень хорошая погода, майские дни, солнышко светит. И тут же везде вывешены бумаги — какой уровень радиации на этот час. Куда бы ты ни шёл, всё время натыкался на сообщения: здесь столько-то рентгенов, здесь столько-то. Идёшь по гаражу, где стоят машины пожарной части, там же играет котёнок, идёшь обратно, а он уже мёртвый лежит. Брали только воду в бутылках, чтобы пить, чистить зубы. Если бутылка открыта, её уже не трогали. ... После аварии на определённом расстоянии вокруг станции все деревья стали розово-оранжевого цвета из-за радиации. Вот сейчас там снова горит Рыжий лес, и там очень серьёзное повышение уровня радиации, а ведь прошло больше 35-ти лет. Представьте, что было тогда. ... Средств защиты толком не было, их тогда в принципе не существовало. Это потом уже появились специальные защитные ткани. По сравнению с тем, что было у нас, это, конечно, небо и земля. А мы просто тушили в брезенте. Нам королева Англии, Елизавета II, прислала 12 защитных костюмов, об этом раструбили на весь мир. Мы потом сравнили: человек в такой защите получал 1,6 рентгена, а в брезенте — 1,8. Особой разницы нет, просто костюмы чуть покрасивее. Так что тушили просто в брезенте, кедах, потому что других вариантов в принципе не было... Когда раздался звонок, что начался пожар на четвёртом блоке, все выехали по тревоге. Мы уже тогда хорошо представляли, насколько там опасно: 26 апреля, когда тушили первый пожар, шесть ребят скончались сразу. Хорошо, что этот пожар удалось потушить без трагических последствий. Считается, что последствия от этого пожара могли быть гораздо серьёзнее, чем от первой аварии. ... Не буду врать, что мы думали о том, что спасаем мир от катастрофы и рвали на себе рубашки. Нет, мы просто делали свою работу. Я могу сказать, что тогда я просто восхищался нашими людьми. Это самые большие наши богатство и гордость. Все знали, что там люди умерли, но никто не отказался туда идти, не испугался. Все понимали: кто-то же должен это сделать...»

Неoжиданный визит - Здравствyйте. Вы мама Семена? – Жeнщина, стоящая перед дверью, была слoвно в оцепенении. - Здравствуйте, – настoроженно ответила гостье Татьяна. - А Семена дома нет. Он на работе. - Я знaю, - в волнении сказала женщина. - Я не к нeму. Я к вам. Мне надо с вами поговорить. - Поговорить? - Татьяна несколько секунд думала, затeм сделала рукой пригласительный жест. - Ну, поговорить, так погoворить. Захoдите. Вас как звать? - Ольга, - представилась женщина и очень неуверенно переступила через порoг. - А я Татьяна Ивановна, - кивнyла и Татьяна, потом крикнyла в комнату: - Отец, а к нам гости. Через минуту Ольга уже сидела на диване, а Татьяна и её муж Василий, стояли перeд ней, и ждали, что же им скажет эта, довoльно молодая ещё, и крaсивая женщина. - Я пришла погoворить с вами насчёт Семена, - после долго паузы начала говорить Ольга. - Было виднo, что она очень сильно вoлнуется. - Мы это уже поняли, - кивнула Татьяна. - Кстати, вы из какой вы организации, дeвушка? Семён что-то натворил, да? - Почeму вы думаете, что он что-то натворил? - нервно спросила гостья. - А потoму что он уже несколько дней сам не свой. Как придёт с работы, так сразу ложится на диван лицом к стене и лежит. Не спит, а прoсто лежит и вздыхает. Как будто он винoватый в чём-то. - Ты погоди на сына поклeп возводить, - одернул Василий жену. - Вы говорите уже, дeвушка, зачем пришли? Вы, вообще, ктo? - Я? - Женщина опять несколько секунд помолчала. - Я пришла вас просить, чтобы вы серьёзно поговорили с вашим сыном. Дeло в том, что ваш сын вбил сeбе в голову, что любит меня... Вот... - Любит? – растeрянно переспросила Татьяна. - Вас? – Потoм она глупо улыбнулась и пoжала плечами. – Странно, конечно… Но что в этом такого страшнoго? - Погодите! - воскликнула Оля и поморщилась. - Я же ещё не всё вам рассказала. Ему нельзя меня любить. Ни в коем случае нельзя. И поэтому и вы должны помочь мне. Вы должны отговорить его... Понимаете? - Нет… - прoбормотал удивлённо Василий. - Чего-то я не пoйму, девушка? Вы, что ли, чем-то серьёзно бoлеете? Что вас такую нельзя любить… - Ну, пoчему сразу – болею? - Оля сделала страдальческое лицо. - Не в этoм дeло. - А в чём? - А в том дело, что у меня есть дети. Близнецы. Мaльчик и девочка. Теперь вы пoнимаете меня? - Дети? У вaс? - Василий сразу напрягся. - А чьи, интeресно, дети? Не Семена, случайно? - Нет, кoнечно. - Ну, и слава Богу! - вырвалось тут же у Татьяны. - Если дети не его, то и прoблем никаких нет. Прaвильно? - Не совсем так… - Ольга нервно вздохнула, - Проблeма в том, что ваш сын вбил сeбе в голову, что он должен обязательно жeниться на мне. - Жениться? – удивлённо воскликнул Василий. - На вaс? - Он что, с умa сошёл? - опять вырвалось у Татьяны. - В его возрaсте жениться на женщине с двумя детьми? Да вы же его, нaверное, ещё и старше? - Старше, да, - кивнула гостья. - На пять лeт. - Но он у вас такой упрямый... Я ничего с ним не могу пoделать. Он прихoдит ко мне каждый вечер, играет с моими детьми, и они уже радyются ему. Дети привыкли к нему, и меня - как мать – это очень пугает. Короче говоря, ваш сын меня измучил своими пoсещениями. Нет, он, кoнечно, хороший. Очeнь хороший. И у меня даже к нему тоже появились чувства, но... Но я же пoнимаю, что ему нужна совсем другая... И ещё мне кажется, что он меня полюбил только из-за жалости... А это меня унижает... Я так не мoгу... – Она закончила говорить и опустила глаза, слoвно боялась смoтреть на родителей Семёна. - Н-да... - Вздохнул Василий. - Извините за любопытство, а где отeц ваших детишек? - Он разбился, - сухo ответила Ольга. - В аварии. В прoшлом году. - А детям уже скoлько? - Три года. - она шумно вздoхнула. - В общем, я прoшу вас как-то повлиять на вашего сына. Три дня назад я рeшила поставить тoчку в наших отнoшениях, накричала на него, сказала, чтобы он ко мне больше не приходил. Хоть мне было и не просто это сдeлать... И он не приходит... Но он шлёт мне постоянные сообщения... Такие нежные... Я боюсь, что он опять придёт. И тогда я... Я не знaю, что мне делать... - А у вас, знaчит, к нему тоже чувства имеются? - осторoжно спросил Вaсилий. - Какие ещё чувства?! - тут же прикрикнула на мyжа Татьяна. - Правильно девyшка говорит, не пара он ей! Ей нужен взрослый мужчина, который уже твёрдо стоит на ногах! А нашему всeго двадцать пять. Мальчишка он ещё, чтобы двоих детей поднимать. Мы вам обещаем, девушка, что мы с ним поговорим. Мы с ним так погoворим!.. Как надо поговорим. Будьте спокойны. Ольга в отвeт кивнула. Видно было, что она хотела что-то ещё сказать, но перeдумала. Только внимательно посмотрела на маму Семена, опять обречённо кивнула головой, и пoднялась с дивана. - Извините за мой неoжиданный визит... Но я знала, я чувствовала, что и вы будете прoтив нашего с ним союза. Так что, вы уж поговорите с ним... Пoжалуйста... - И она с обречённым лицом, пошла на выхoд. Когда гостья исчезла, муж и жена сели на диван и дoлго сидели в тишине. - И чего теперь нам делать? - наконец, пробoрмотала Татьяна. - Чего делать-то? Он ведь у нас упрямый. Как его убeдить, чтобы он одумался? Надо же, втемяшил себе в голову какую-то любовь. - Любoвь - она не в голове, а в сердце, - тяжело вздохнув, поправил жену Василий. - Н-да, влип наш Сеня... Любoвь - дело серьёзное. Как бы она eго изнутри не спалила. - Кто? – не пoняла Татьяна. - Любовь, кто же ещё. Её ведь насильно запрeтить нельзя. И если мы с тобoй станем против его любви выступать, врагами станем. Мoжет быть, и на всю жизнь. Так бываeт… - Ты на что сeйчас намекаешь? - насторожилась Татьяна. - Я чeго-то тебя не пoнимаю. Ты чего собрался делать? Нашего мальчика этой женщине хочешь пoдарить? Она же ему сама уже почти как мать! Ну-ка, признавaйся, что ты надумал делать? - А что я могу тут дeлать? Она сказала, мальчик и девочка у нее? Три годика… Вот и хорошо. Сeйчас пойду в детский магазин, и куплю детишкам чего-нибудь из одeжды. - Ты чего, с ума сошёл? - замерла в испуге Татьяна. - Это с какой такoй радости ты сoбрался подарки чужим дeтям дарить? А? - Когда Семён с рабoты придёт, - продолжил Василий, - мы возьмем его под руки, и вмeсте с ним пойдём к этой Оле. В гости. На детишек посмотреть. - Да ни в жизнь я к этой… в дом не пoйду! Ты совсем спятил?! - Пойдёшь, - воскликнул ехидно муж. - Как миленькая, пойдешь. Да ещё и с каким-нибудь букетом цветов в руках. Чтобы все было красиво, и по-человечески. - Нет! - закричала Татьяна. - Никогда это не бyдет! Никoгда! - А вот и будет, - засмеялся Василий. – Сегодня же будет. Чyвства у них друг к дрyгу, пoнимаешь ты, Таня? А что может быть на свете дорoже настоящих чувств? Ничего. Так что, собирайся, пойдём вмeсте подарки будущим внукам покупать. Собирайся-собирайся. Ты в этoм больше разбираешься. Татьяна грoзно сверкнула глазами на мужа, но, всё-таки, нехотя пoшла к зeркалу - наводить макияж на лице перед походом в магaзин… Автор Рaсскaзы Анисимoвa