Образование

Бунин, потомок знатной, но обедневшей фамилии, появился на свет в 1870 году. Детство своё он провёл в Орловской губернии, «плодородном подстепье», среди хлебов, цветов и трав. Его воспитанием и образованием занималась мать. Именно она приобщила Ивана и других своих детей к русской поэзии. Старший брат Бунина, Юлий, окончивший университет и по политическим мотивам на три года сосланный из столицы в родовое поместье, помог ему полностью пройти гимназический и университетский курсы обучения. Впоследствии Юлий вспоминал, что не прошло и года, как Иван так умственно вырос, что он мог с ним почти как с равным вести беседы на многие темы. Отец Бунина, весёлый, жизнерадостный, но вспыльчивый и расточительный человек, был заядлым охотником. Часто они вместе с сыном совершали длительные прогулки по окрестностям небольшого поместья, участвовали в полевых работах. Иван с детства приобщался к народной жизни. Он очень много читал. От природы наделённый великолепным зрением, тонким обонянием, слухом Бунин остро ощущал божественное великолепие мира. Возможно, именно эта способность помогала ему в дальнейшем делать изумительные пейзажные зарисовки в поэзии и прозе. В 18 лет Иван отправился из дома в самостоятельную жизнь, как выразилась его мать, «с одним крестом на груди». В 20 лет он был уже автором книги стихов. Всё творчество Бунина, поэта и прозаика, было подчинено одной цели — найти вечное в человеке и человеческое в вечности. И это ему удалось. Литературовед Олег Михайлов дал образное определение творческой манере Бунина — «пылающий факел в ледяном панцире». Прозу писателя Владимир Набоков уподоблял золотому шитью по бархату. В 1899 году состоялось знакомство Бунина с Максимом Горьким, который, несмотря на несогласие с Иваном Алексеевичем во взглядах на будущее России, на русский национальный характер, считал его лучшим стилистом среди современников. «Выньте Бунина из русской литературы, — говорил Горький, — и она потускнеет». В 1896 году Иван Алексеевич создал до сих пор непревзойдённый поэтический перевод «Песни о Гайавате». Однако известным он стал только спустя четыре года, когда в свет вышло его произведение «Антоновские яблоки». А до этого был непростой период, вместивший в себя работу за гроши на самых разных должностях, неудачные попытки завести семью. В это же время Бунин познакомился со многими талантливыми прозаиками и поэтами: Толстым, Чеховым, Брюсовым и другими. В 1902 году был издан первый том собрания сочинений Ивана Алексеевича. Основными в творчестве этого периода были тема природы и тема России уходящей, России «дворянских гнёзд». Годом ранее свет увидел сборник стихотворений писателя с поэтическим названием «Листопад», за который Императорская Петербургская академия наук присудила ему самую престижную премию в области литературы — Пушкинскую. Второй раз этой награды Бунин был удостоен в 1909 году. Как-то Иван Алексеевич высказал мысль, что «вся Россия — деревня», и во многих произведениях своих он касался этой темы. Однако наиболее ярко, реалистично Бунин отразил жизнь и судьбу русского народа в рассказах «Деревня» и «Суходол». Несмотря на своё стеснённое материальное положение, писатель очень любил путешествовать. Он даже называл себя созвучно своему увлечению — «странником». Особенно привлекал его Восток. Вместе с Верой Николаевной Муромцевой, своей будущей женой, Иван Алексеевич побывал в Константинополе, Афинах, Александрии, Египте, Иудее, Иерусалиме, Хевроне, Вифлееме, Ливане, Сирии, Цейлоне. Наведывался Бунин и в Западную Европу. Из своих странствий он извлёк представление о буржуазной цивилизации как обречённой, гибельной. Эта мысль особенно отчётливо прозвучала в его новелле «Господин из Сан-Франциско». Революцию 1917 года Иван Алексеевич принять не смог. Свой ужас от происходящего он отразил в дневнике, впоследствии опубликованном под названием «Окаянные дни». В 1920 году писатель, «испив (по его выражению) несказанную чашу душевных страданий», покинул большевистскую Россию, эмигрировав во Францию. Он очень тяжело переживал утрату родины. В эмиграции писал только о России, о её природе, о том, что близко русскому человеку, о любви. Бунин считал себя реалистом и бережно хранил традиции великой русской литературы 19-го века. В 1933 году Иван Алексеевич стал первым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии. По свидетельству очевидцев, на вручении награды он держался по-королевски. Бунин так и не смог смириться с тем, что советская власть установилась в России надолго. Однако, когда на СССР напала фашистская Германия, он был всецело на стороне своего народа. Иван Алексеевич решительно отказался сотрудничать с фашистами, захватившими Францию (ему тогда предлагали участвовать в антисоветской пропаганде). Последние годы жизни Бунин, всемирно известный писатель-нобелиат, трудился над книгой о Чехове. Эта работа так и осталась незавершенной. Незадолго до смерти Иван Алексеевич записал в своём дневнике, что совсем скоро его не станет и «судьбы всего мира» будут ему неведомы. Писатель прожил некороткий век, без малого 83 года. Однако, по его признанию, ему и двух тысячелетий не хватило бы, чтобы насладиться жизнью, которую он умел ценить в её мельчайших проявлениях. Ивана Алексеевича не стало в начале ноября 1953 года. Его творчество обрело бессмертие. А. Зарубина

Однажды мой отец высказал пронзительную и страшную мысль: "В главном параде в честь Дня Победы 24 июня 1945 года участвовало десять тысяч солдат и офицеров армий и фронтов. Прохождение парадных "коробок" войск продолжалось тридцать минут. И знаешь, о чем я подумал? За четыре года войны потери нашей армии составили почти девять миллионов убитых. И каждый из них, отдавших Победе самое драгоценное - жизнь! - достоин того, чтобы пройти в том парадном строю по Красной площади. Так вот, если всех погибших поставить в парадный строй, то эти "коробки" шли бы через Красную площадь девятнадцать суток…" И я вдруг, как наяву, представил этот парад. Парадные "коробки" двадцать на десять. Сто двадцать шагов в минуту. В обмотках и сапогах, шинелях, "комбезах" и телогрейках, в пилотках, ушанках, "буденовках", касках, бескозырках, фуражках. И девятнадцать дней и ночей через Красную площадь шел бы этот непрерывный поток павших батальонов, полков, дивизий. Парад героев, парад победителей. Задумайтесь! Девятнадцать дней!.. В. Шурыгин

На деревянном, темно-коричневом стуле с гнутой спинкой аккуратной стопочкой был сложен специальный комплект для бани. Несколько цветастых простынок, с лохматыми краями, махровое белое полотенце, шапочка и свежее белье. Бабушка в обязательном порядке после стирки вывешивала всё на веревки, на мороз, игнорируя прищепки, потому как белье моментально схватывалось кусачим морозом и даже самые сильные порывы ветра не силах были сдуть их с места. А потом мы снимали его и смешно тащили в дом, боясь сломать. В тепле уже высушивали и складывали в шкаф. Ни один кондиционер в мире не может создать именно этот запах, ни один. Кадушку с ароматными, заранее замоченными в кипятке березовыми вениками уже унесли. В конце весны непременно ходим в лес, на заготовки веников. Срезанные именно в это время охапки веток после сушки остаются зелеными. Мы вяжем их суровой ниткой и развешиваем рядами на чердаке. Суббота в деревне всегда праздничная, не такая, как остальные дни, по субботам топят бани. Это целый обряд, который длится целый день. Сначала надо придумать чем топить, кто-то берет просто заготовленные дрова из поленницы в сарае, а мы, мы на санках ездим на замерзшую реку и собираем там валежник, а потом триумфально через всю деревню возвращаемся волоча за собой настоящее чудовище из растопыренных веток, практически каждую из которых я знаю в лицо, сама выбирала. Потом надо наносить воду, непременно из колодца, ведрами, на коромыслах. Конечно вода в колодце заканчивается и непутевым лентяям приходится опускать журавль до самого конца, чтобы зачерпнуть. Непременно в этот день топится русская печь, не маленькая буржуйка, быстро согреть и быстро что-то приготовить, а она, королева деревенского дома. Топится, кочегарится, долго, с чувством, чтобы можно было и пирогов напечь, и молока натопить, и кашу пшенную потомить. И конечно же все ждут гостей, далеких, из города, приезжающих отдохнуть от суеты и близких соседей, у которых толи нет бани, толи неисправна она. А темнеет зимой рано и вот уже опускается темнота, светятся запотевшие изнутри окна, из труб валит белый густой дым наполняя округу терпким запахом, который невозможно ни с чем спутать. Сугробы мерцают отбрасывая причудливые тени вдоль узкой тропинки очищенной от снега. Сама-то баня, как водится, в огороде стоит, в самом конце. И потолки там низкие, что нагибаться приходится, все, для того, чтобы удержать жар внутри. Протоптанная ниточка шагов к колоде стоящей чуть в стороне с воткнутым колуном сдала дедушку с потрохами, все таки дотопил обычными дровами. Скрипучая дверь в предбанник, непременно холодный, ледяной. Банка с квасом для нас и тарелочка с молоком в углу для домового. Бабушка задабривает, мы не верим, но молоко и хлеб в баню носим исправно, не нарушая ритуалы. Снаружи послышалась возня, звук веника отряхивающего снег с валенок, распахнулась дверь впустив свежий колючий воздух. На пороге показался наш сосед дядя Лёня, со смешным цветастым пакетом в руке. И судя то тому, с какой нежностью он его держал содержимое пакета не ограничивалось просто свежим бельем. Бабушка наметанным глазом нежность-то заприметила. Леня! Нам завтра поленницу класть, а ты опять со своим самогоном. Нина, да не гневи бога, что там нам эти пол литра-то? Да и затянули вы сами, давно бы уже перекидали, а у вас вон, вторую неделю гора во дворе лежит, смерзлась вся поди. Помогу завтра, не переживай. Смотрите у меня, знаю я вас, тут пол литра, там пол литра, гармонь не дам! А дай-ка нам лучше сала с огурчиками, раз уж все тайное стало явным. Ох, за что же мне это наказание такое. Олег! В подвал сходи, огурцов, грибов набери и картошки заодно принеси. - обратилась она уже к деду. Дед молча кивнул, он у нас вообще не любит много говорить, подмигнул нам с сестрой и исчез в недрах подвала. Потом показалась рука и выставила последовательно банку с огурцами, тарелку с грибами и ведро с картошкой. Нина, глянь. - приглушенно донеслось - эти огурцы? Не эти, достань те, что с хреном, синие крышки. Сборы наконец завершились и мужчины удалились в сторону бани, они всегда ходят первые, забирая на себя самый первый и злой пар. Шебуршал старенький телевизор, показывая на черно-белом экране мыльную оперу, что-то шкворчало и булькало источая неземные ароматы. Тикали часы, мурлыкала трехцветная кошка, очередная Мурка, звякал цепью на улице Валет, собака породы лайка. Немного клонило в сон от жарко натопленной печи и время, казалось, замерло.

Мой запоздалый супруг.. Первый раз замуж в 55.. Прошло уже пять лет, как мы сыграли свадьбу.. Мне сейчас 60 лет, а мужу – 65.. Ничего странного, что я вышла замуж в 55 лет.. В наше время всякое бывает.. Удивительно то, что это – мой первый брак и первый брак моего мужа.. И замуж, представьте себе, я не собиралась выходить ни-ког-да! Еще в молодости, когда мне не было и двадцати, меня бросил парень, которого я очень любила.. Его звали Слава. Бросил на пятом месяце беременности.. Сначала, Господи прости, я хотела свести счеты с жизнью, но потом взяла себя в руки и поклялась, что никогда не выйду замуж.. Я не хотела, чтобы рядом со мной был очередной подлец, который сбежит при всяком удобном случае.. И я сдержала слово.. Выросла и вышла замуж моя дочь, появились внуки, а я, как упертый осел, волочила одинокую жизнь.. И сказал бы, что мужчины не сватались.. Еще сколько! Но характер у меня упрямый: уж если что задумаю – обязательно выполню.. Но жизнь одинокой женщины слепила из меня лишенную женской привлекательности, грубоватую бабу.. Однако судьба – непредсказуемая «дамочка».. И я хочу рассказать о том, как все-таки одному человеку удалось «затянуть» меня под венец… Когда я ушла на пенсию, то, как и все пенсионеры, решила заняться грядками.. От родителей мне остался небольшой дачный домик с участком земли.. Добиралась я на электричке. Ехать надо было чуть больше часа, поэтому я брала журнал с кроссвордами – и время пролетало быстро.. Однажды, на одной из остановок, ко мне подсели мужчина и женщина (видно, что семейная пара) и маленький росточком пожилой мужчинка.. Сначала все молчали.. Потом я услышала тихий голос своей соседки.. – Слава, ну, давай заедем к детям, поможем – робко просила женщина. – Ты же отец… Но тут стук поезда заглушил громовой голос ее мужа. – Ты что, дура, хочешь, чтобы я на коленях ползал перед этими дебилами? Дальше пошел такой отборный мат в адрес жены и детей, что я невольно глянула на своих соседей.. Мои глаза остановились на озлобленном лице крикуна – и я обомлела.. Это был Слава! Тот самый Слава, который много лет назад бросил меня беременную! Он совсем не изменился, только черты лица скукожились от возраста и злобы.. Он был таким же огромным, как и в молодости.. Слава, конечно же, меня не узнал, но, поймав мой взгляд, истерично выкрикнул: – А ты чего уставилась! Отверни зенки, а то в глаз заеду! Я окаменела.. Руки ноги не слушались: то ли от неожиданности, то ли от страха.. И тут случилось нечто удивительное.. Маленький пожилой мужчина, который сидел напротив, решительно встал между мной и Славой, и твердым уверенным голосом произнес: – Если ты не перестанешь оскорблять женщин, будешь иметь дело со мной. Мужчина, который так говорит с женщинами, для меня – дерьмо.. Я тебя в бараний рог согну! У меня сердце ушло в пятки! Какой «бараний рог»?! Да Слава его пальцем раздавит! Я уже настроилась отбивать своего заступника, как вдруг Слава осел, втянул плечи в себя, и что-то невнятно пробурчал.. И тогда я поняла, что этот «герой-крикун» только перед женщинами может силу показывать.. А перед настоящим смелым мужиком сразу пасует.. И это из-за него… (слов нет!) я всю жизнь себе исковеркала?! Слезы навернулись на глаза.. Как-то все быстро произошло, как в кино, где тридцать лет за минуту пронеслось.. Слава с женой вышли через две остановки, и я заплакала.. На душе было пусто и противно.. – Даже слезы не испортят ваше милое лицо, – на меня с улыбкой смотрел мой заступник.. Теперь он не казался мне «мужичком с ноготок».. Передо мной сидел мужественный и смелый человек. Звали его Федор Борисович, военный в отставке.. Так я познакомилась со своим будущим «запоздалым» супругом.. И вдруг поняла, что впервые за долгие-долгие годы хочу выйти замуж, хочу чувствовать себя любимой женщиной.. Так и произошло.. Мы с Федором очень счастливы.. Все-таки жизнь мудро все расставляет по своим местам.. И неважно, в каком ты возрасте.. Потому что даже осень жизни может наполниться любовью и счастьем.. Из сети

Стихотворение «Аромат Солнца» создано Константином Дмитриевичем Бальмонтом в 1899 году. Оно вошло в сборник «Горящие здания» (опубликован в 1900 году), который некоторыми критиками оценивается как вершина поэтической карьеры автора. Уже при первом прочтении внимательный читатель отметит его сходство с детской песенкой или считалкой. Это неслучайно, ведь каждой строкой стихотворения поэт провозглашает юность, свежесть, торжество света и самой жизни. Запах солнца? Что за вздор! Нет, не вздор. В солнце звуки и мечты, Ароматы и цветы Все слились в согласный хор, Все сплелись в один узор. Солнце пахнет травами, Свежими купавами, Пробуждённою весной, И смолистою сосной. Нежно-светлоткаными, Ландышами пьяными, Что победно расцвели В остром запахе земли. Солнце светит звонами, Листьями зелёными, Дышит вешним пеньем птиц, Дышит смехом юных лиц. Так и молви всем слепцам: Будет вам! Не узреть вам райских врат, Есть у солнца аромат, Сладко внятный только нам, Зримый птицам и цветам

Какой красивый цвет волос🥰😍весь образ - класс!

Люблю снежок пушистый в мае, Морозец, легкий гололед, И лыжи снова доставая, В восторге я, что снег идет. Под снегом скрылись помидоры, Пусть кое-где торчит тюльпан, И их, однако, очень скоро Весенний заметет буран. И вряд ли я весну увижу – Изменницу и егозу… Май, снег, метель и скоро лыжи. И Тютчев зря любил грозу. Шёл май - девятый зимний месяц, Если считать от сентября. В режиме сутки через десять Шёл снег, парады серебря. Машины-поливалки утром Случайно залили каток. Из ёлок, сбережённых мудро, В домах разводят костерок. Обогреватели сравнялись В цене с квартирами в Москве. Электросчётчики, вращаясь, Взлетали массово к Луне. С таких погод в начале мая Сам Тютчев б поседел, как лунь. Котов и пледы закупая, Мы ждали с ужасом июнь. Евгения Христусова

"БУРЛАКИ НА ВОЛГЕ" Когда Достоевский увидел эту знакомую нам с детства картину Ильи Репина «Бурлаки на Волге», он очень обрадовался, что художник не вложил в нее никакого социального протеста. В «Дневнике писателя» Федор Михайлович заметил: «…бурлаки, настоящие бурлаки и более ничего. Ни один из них не кричит с картины зрителю: „Посмотри, как я несчастен и до какой степени ты задолжал народу!“ И уж это одно можно поставить в величайшую заслугу художнику. Славные, знакомые фигуры: два передовые бурлака почти смеются, по крайней мере, вовсе не плачут и уж отнюдь не думают о социальном своем положении. Солдатик хитрит и фальшивит, хочет набить трубочку. Мальчишка серьезничает, кричит, даже ссорится — удивительная фигура, почти лучшая в картине и равна по замыслу с самым задним бурлаком, понуренным мужичонкой, плетущимся особо, которого даже и лица не видно… Ведь нельзя не полюбить их, этих беззащитных, нельзя уйти, их не полюбя. Нельзя не подумать, что должен, действительно должен народу… Ведь эта бурлацкая „партия“ будет сниться потом, через пятнадцать лет вспомнится! А не были бы они так натуральны, невинны и просты — не производили бы такого впечатления и не составили бы такой картины». Достоевский не мог даже представить, сколько банальностей еще будет сказано об этой картине и каким бесценным документом она будет теперь для тех, кто захочет понять организацию труда бурлаков. 1. Бечевник — истоптанная прибрежная полоса, по которой ходили бурлаки. Император Павел запретил здесь строить заборы и здания, но этим и ограничился. Ни кусты, ни камни, ни топкие места с пути бурлаков не устраняли, так что написанное Репиным место можно считать идеальным участком дороги. 2. Шишка — бригадир бурлаков. Им становился ловкий, сильный и опытный человек, знавший много песен. В артели, которую запечатлел Репин, шишкой был поп-расстрига Канин (сохранились наброски, где художник указал имена некоторых персонажей). Бригадир чалился, то есть крепил свою лямку, впереди всех и задавал ритм движения. Каждый шаг бурлаки делали синхронно с правой ноги, затем подтягивая левую. От этого вся артель на ходу покачивалась. Если кто-то сбивался с шага, люди сталкивались плечами, и шишка давал команду «сено — солома», возобновляя движение в ногу. Чтобы поддерживать ритм на узких тропинках над обрывами, от бригадира требовалось большое умение. 3. Подшишельные — ближайшие помощники шишки, чалившиеся справа и слева от него. По левую руку от Канина идет Илька-моряк — артельный староста, закупавший провиант и выдававший бурлакам их жалованье. Во времена Репина оно было небольшое — 30 копеек в день. Столько, например, стоило пересечь на извозчике всю Москву, проехав со Знаменки в Лефортово. За спинами подшишельных чалились нуждавшиеся в особом контроле. 4. «Кабальные», как человек с трубкой, еще в начале пути успевали промотать жалованье за весь рейс. Будучи в долгу перед артелью, они работали за харчи и не особо старались. 5. Кашеваром и сокольным старостой (то есть ответственным за чистоту гальюна на корабле) был самый молодой из бурлаков — деревенский парень Ларька, испытывавший на себе настоящую дедовщину. Считая свои обязанности более чем достаточными, Ларька порой скандалил и демонстративно отказывался тянуть лямку. 6. В каждой артели попадались и просто нерадивые, как этот человек с кисетом. При случае они были не прочь переложить часть ноши на плечи других. 7. Сзади шли самые добросовестные бурлаки, понукавшие халтурщиков. 8. Косный или косной — так назывался бурлак, замыкавший движение. Он следил, чтобы бечева не цеплялась за камни и кусты на берегу. Косный обычно глядел под ноги и чалился особняком, чтобы иметь возможность идти в собственном ритме. В косные выбирали опытных, но больных или слабых. 9. Расшива — вид барки. На таких возили вверх по Волге эльтонскую соль, каспийскую рыбу и тюлений жир, уральское железо и персидские товары (хлопок, шелк, рис, сухофрукты). Артель набиралась по весу груженого судна из расчета примерно 250 пудов на человека. Груз, который тянут вверх по реке 11 бурлаков, весит не менее 40 т. 10. Флаг — к порядку полос на государственном флаге относились не очень внимательно и часто поднимали флаги и вымпелы вверх ногами, как здесь. 11. Лоцман — человек на руле, фактически капитан корабля. Он зарабатывает больше всей артели, вместе взятой, дает указания бурлакам и производит маневры как рулем, так и блоками, регулирующими длину бечевы. Сейчас расшива делает поворот, обходя мель. 12. Бечева — трос, к которому чалятся бурлаки. Пока барку вели вдоль крутояра, то есть у самого берега, бечева была вытравлена метров на 30. Но вот лоцман ослабил ее, расшива отходит от берега. Через минуту бечева натянется как струна и бурлакам придется сначала сдержать инерцию судна, а потом тянуть изо всех сил. В этот момент шишка затянет запевку: «Вот пошли да повели, / Правой-левой заступили. / Ой раз, еще раз, / Еще разик, еще раз…» и т. д., пока артель не войдет в ритм и не двинется вперед. 13. Водолив — плотник, который конопатит и ремонтирует судно, следит за сохранностью товара, несет за него материальную ответственность при погрузке и разгрузке. По договору он не имеет права покидать расшиву во время рейса и замещает хозяина, руководя от его имени. 14. Парус поднимался при попутном ветре, тогда корабль шел гораздо легче и скорее. Сейчас парус убран, а ветер встречный, так что бурлакам тяжелее идти и у них не получается делать широкий шаг. 15. Резьба на расшиве. С XVI века волжские расшивы было принято украшать затейливой резьбой. Считалось, что она помогает кораблю подняться против течения. Лучшие в стране специалисты по топорной работе занимались именно расшивами. Когда в 1870-е годы пароходы вытеснили с реки деревянные барки, мастера разбрелись в поисках заработка, и в деревянном зодчестве Средней России наступила тридцатилетняя эпоха великолепных резных наличников. Позднее резьба, требующая высокой квалификации, уступила место более примитивному выпиливанию по трафарету. М. Шифрин

-Моя мама живет неправильно. Я очень хочу ей помочь… -Помочь что? -Помочь начать правильно жить. -А вы? -Что я? -Вы живете правильно? -А при чем здесь я? Я же про маму! Реальный случай. Молодая красивая женщина в ярком платье и с кучей звенящих браслетов. Ее пожилая мама живет неправильно. Ведь у мамы есть все, даже путевку купили в санаторий. Но мама не хочет в санаторий. -Она хочет на свою дачу “полоть дурацкую картошку, я ей миллион раз говорила, купи сколько надо, я тебе денег дам”. И подруги у мамы такие же дурацкие, как и картошка. Только про внуков своих говорят. -А о чем они должны говорить? -Надо же думать о духовном росте. -А вы? -Опять про меня? -Расскажите о себе. -Ну, я окончила журфак. -А ваша мама училась в университете? -Нет. -А папа? -Я его никогда не видела. -Т.е мама растила вас одна? -И бабушка. -А как вы росли? Расскажите. -Я маму всегда стеснялась. Мы очень бедно жили. Летом ездили на дачу. -Полоть дурацкую картошку? -И ягоды собирали в лесу. Все девочки ели. А мы собирали на продажу. И надо мной смеялись, что моя мама ягодами у дороги торгует. Я на море только в десятом классе поехала. -А что делали вы? -А мне говорили учись. Может быть и из-за этого у меня проблемы с мужчинами, что меня не научили, как с мужчинами общаться. -Нет, проблемы у вас не из-за этого. А из-за того, что вы не видите того, как много ваша мама для вас сделала. -Да, что она для меня сделала?! Я все сама! -Конечно сама. Кто оплатил ваше образование? Кто полол дурацкую картошку, чтобы у вас была еда? Кто собирал чернику и продавал, чтобы собрать вас в школу? Если я правильно посчитала - ваше детство это девяностые. Я их хорошо помню. Когда денег не было совсем, когда люди выживали благодаря картошке. -Вы только о материальном! А ведь есть же еще и духовное. Дружба! Доверие! -Легко говорить о дружбе и о доверии, когда у тебя все есть. Трудно, когда тебе нечем кормить ребенка. И ваша мама сделала все, что смогла. Она сделала ровно столько, сколько смогла. Она дала вам то, благодаря чему вы можете делать то, что делаете. Да, ей тяжело, да она не понимает, как можно жить по-другому, но ее жизненная стратегия судя по вам, оказалась успешной. А дальше ваша задача. -Какая? -Подумайте. Когда я училась в Университете на психфаке один из наших преподавателей сказал: “родители всегда не правы, но у вас есть выбор какую жизнь вы хотите прожить, и этот выбор у вас есть благодаря вашим родителям”. У наших родителей была не самая простая жизнь. Я хорошо помню свое детство. Я помню, как мама и бабушка кипятили белье и стирали его вручную. Я помню, как мы жили когда родителям по полгода не платили зарплату. И я помню, зиму, когда у нас не было никакой еды, кроме картошки и консервированных овощей с дачи. Я помню, как плакала моя мама, когда в школе украли мою сменную обувь и не было денег, чтобы купить новую. У наших родителей слишком много сил уходило на то, чтобы у нас было время. Чтобы мы учились, чтобы наша жизнь была не такой, как у них. Да, они жили неправильно. По нашему мнению. Но наше правильное, отдыхом в санатории, с походами в музей, с путешествиями, с книгами и саморазвитием выросло на их картошке. И на этом картофельном поле среди своих таких же подруг они научились быть счастливыми. А наша задача поливать свой огород, и уважать то, что сделали другие. Для начала уважать. А потом благодарить. И только после этого начинается взрослость. Елена Пастернак

Однажды мы с Вовкой посетили странное мероприятие. Оно повлияло на развитие некоторых событий в последствии. То, что оно было не странным, мы поняли совсем потом. Когда это было уже поздно. Как говорят – дорога ложка к обеду. Вот и нам надо было сразу всё сказать, а не беречь нашу детскую психику. Тем более, что наша психика по опыту покрепче, чем у бабки с дедом. Взяла как-то нас с Вовкой бабка с собой в гости. Точнее это мы думали, что в гости идём. Зашли мы в дом. Народ слоняется без лишнего оптимизма. Все какие-то грустные. Дальше прихожей бабка нас не пустила, но и от сюда было видно, что какой-то поп в комнате машет чем-то, что выпускает из себя дым и что-то бормочет, глядя в книгу. Я до этого момента попов ни разу не встречал вживую. Но по телевизору видел и точно знал, что это он. Вот только как эта штука дымящаяся называется, вспомнить не смог. Я помню, что в этом доме живёт знакомая бабки и не так давно она заболела. Мы раньше ходили в гости к ней, но тогда нас пустили в комнату. — Баб, — дёрнул я её за руку. — Это поп? — Сам ты поп, — бабка постаралась сказать это строго, но тихо. — Это батюшка. — Чей? – не понял ответа Вовка. Бабка посмотрела на него и, судя по всему, сначала не поняла сути вопроса. — Что чей? — переспросила она. — Батюшка чей? — пояснил Вовка. Бабка снова не поняла и посмотрела на меня, как будто я переводчиком был с Вовкиного на бабкин язык. Я тоже пожал плечами. Потому что сам понятие не имел, кто такой батюшка и чей он должен быть. В комнате был определённо поп. — Батюшка — это чей-то батя, — пояснил нам Вовка. — Ну, папа. — Это поп, — не сдавался я. — Я по телевизору и в журнале крокодил видел. Бабка посмотрела по сторонам. Люди начали уже оглядываться на нас с явным осуждением. — А зачем он дымом машет и поёт? — не унимался Вовка. — Нечисть и заразу изгоняет, вроде вас. Так! Антихристы, — бабка развернула нас и подтолкнула на выход. — Зря я вас с собой взяла. Идите домой и носа на улицу не высовывайте. Хотела, чтобы вы с бабой Нюрой попрощались. — А баба Нюра уезжает куда-то? — Если бы у неё такие внуки, как вы были, то давно бы уже уехала. А так прожила долгую и счастливую жизнь, — бабка с сожалением покачала головой, видимо решив, что мы не готовы принять полную информацию. А мы и не напрашивались. Уж лучше погулять в такой день, чем сидеть в душной избе у Никитичны. Тем более, что народу ещё набежало. Ну, уезжает соседка, а нам-то что с того? По пути домой мы повстречали деда. Он шёл навстречу нам. — Вы откуда? — поинтересовался он. — От бабы Нюры, — ответил я. — Бабка там? Мы ответили, что бабка там и она провожает бабу Нюру, а нас выгнала. Ещё там куча народу и поп. Дед сказал, что правильно, и нечего нам там делать. Малы ещё. И не поп, а батюшка, как и бабка поправил он меня. На что Вовка задал снова свой резонный вопрос: Чей? Дед оказался сообразительней и ответил, что всех. Вовку это устроило. — А баба Нюра выздоровела, раз она уезжает? — спросил я у деда. Дед на секунду завис. Приподнял кепку и почесал макушку, обдумывая ответ. Судя по всему, сообразил он, бабка не вдавалась в подробности «отъезда» бабы Нюры. Он решил не бежать впереди бабки, чтобы не оказаться вдруг виноватым. — Ну… — задумался он ещё на некоторое время, — можно сказать, что теперь она точно не болеет. И в некотором роде отправляется от сюда далеко. Затем он вспомнил, что он уже опаздывает и велев нам отправляться домой, чтобы не гневить бабку, побежал к Никитичне. Мы же на всякий случай отправились домой. Прошло несколько дней. Мы с Вовкой сидели дома. На улице второй день шёл дождь. Бабка приболела и тоже находилась постоянно дома. В основном лежала на кровати и дремала. Из-за дождя врачиху вызывать не стала, а от нашего лечения она категорически отказалась. — Мир, конечно, не без добрых людей, но от добра добра не ищут. Я лучше сама. Надёжнее. Но мы же с Вовкой не могли оставить бабку в таком состоянии. Хотя, скорее всего, нам скучно было сидеть без дела. И тут я вспомнил про Никитичну. Про то, как она болела, болела, а потом вдруг раз и уехала. Буквально в один день выздоровела. Вспомнил про дым целебный, который заразу изгоняет. — У меня есть идея, — обнадёжил я Вовку. Обнадёжил, потому что сидеть без дела было невмоготу. Я рассказал ему, что, несмотря на то, что бабка возражает против своего лечения, мы всё равно сможем ей помочь. Как минимум – попробовать. Это не зелёнка, и хуже точно не станет. Нужен только инвентарь. Я уже давно заприметил в углу эту штуку. Она как раз подходила на роль той самой кадилки. В углу, где на полке стояли бабкины иконы, висела лампадка. Я, конечно, тогда ещё не знал, что она так называется. Это уже потом бабка всё популярно объяснила. Но на тот момент название было неважно. Пока бабка спала, а дед отлучился по делам, мы с Вовкой сняли лампадку. На всякий случай взяли ещё икону. Я разумно прикинул, что хуже тоже не будет. Раз бабка с ней периодически разговаривает, то только на пользу пойдёт. Книгу мы нашли в шкафу. Взяли ту, что постариннее и потолще. Я так понимал, что главное соблюсти ритуал и дыма побольше. Не скажу, что я прям верил в благополучный исход. Внутренне чутьё подсказывало, что будет всё как раз наоборот. Но намерение у нас было самое благое. Сила мысли затмевала разум. Иногда бывает такое, что самая дурацкая затея кажется гениальной. Ты даже наперёд представляешь уже все ещё необъявленные благодарности. Итак. У нас с Вовкой было почти всё готово. Книжка, лампадка и даже икона. Нужно было ещё петь. Проблема была только в одном. Я не помнил, что там пел тот самый батюшка. Отдельные слова всплывали в памяти, но они перемешивались с другими из бабкиных молитв. И ещё надо было чем-то заправить лампадку, чтобы она дымила. Но тут как раз проблемы не возникло. Я взял из дедовского мешка махорки. Через некоторое время мы на изготовке стояли возле бабкиной кровати. Вовка с лампадкой, я с книжкой. Сначала я хотел дымить, но Вовка сказал, что если дымить будет не он, то отказывается бабку лечить. Пришлось ему уступить. Запалив махорку и чуть раздув её, Вовка начал раскачивать лампадку. Начало вонять так, как будто несколько дедов закурили одновременно. Я открыл книгу наугад и начал нараспев петь всё, что мог вспомнить. Главное слова специфически растягивать. Возможно, это важно. — Отче-е-е на-а-а-а-аш. Да святи-и-ится имя-я-я-я твоё-ё-ё. Вовка лыбился и увлечённо махал лампадкой, а я пытался ещё что-то вспомнить. — Иже-е-е…. иже-е-е… — тут меня заклинило, так как больше вспомнить ничего не мог. И я решил просто петь текст из книги. Ну, по сути. Какая разница? Перевернул страницу и начал. — Мясо-о-о обмы-ы-ы-ыть, разруби-и-и-ить… На слове «разрубить» бабка зашевелилась и открыла глаза. Повернула голову в нашу сторону. Тут я вспомни ещё слова того самого батюшки и продолжил, глядя на бабку. — Вечный поко-о-о-ой. Вечная па-а-а-амять. Аминь, – закончил я обряд исцеления и захлопнул книгу. Судя по тому, как у бабки округлились и выросли в размерах глаза, ей стало значительно лучше. Если до этого она их чуть приоткрывала и смотрела из-под век, то тут был явный прогресс. В тишине только цепочка позвякивала на лампадке, которой размахивал Вовка. Но тишина эта была обманчивой. Что-то вроде затишья перед бурей. Я даже услышал, как у меня мурашки по спине протопали и убежали куда-то в район пяток. Судя по всему, пора было последовать их примеру. Бабка приподнялась на кровати и проследила за колебанием лампадки, которой всё ещё размахивал Вовка. Судя по её растерянному виду, она пыталась собрать воедино всё увиденное и прийти к умозаключению. Затем она села на кровать, спустив ноги на пол. Посмотрела ещё раз на Вовку с дымящейся лампадкой в одной руке и иконой во второй. Затем она перевела взгляд в угол, где всё это висело до этого момента. Теперь ей, кажется, стало всё понятно. — Вы охренели? — совсем не больным уже голосом промолвила она. — Какой покой? Какая вечная память? Да с вами никакого покоя! Мать вашу! Иже на небеси они собрались меня отправлять! Чуть дом не спалили ещё! Мне так показалось, что миссию мы свою выполнили. Результат на лицо. Главное теперь вовремя ретироваться, чтобы не получить результатом по жопе. Бабка хоть и выздоровела одномоментно, но была чем-то недовольна. Что опять же указывало на её полное исцеление. Я аккуратно положил книжку на пол и Вовка тоже последовал моему примеру. Он перестал размахивать лампадкой и поставил её на пол. Икону протянул бабке. Та одной рукой взяла икону, а второй попыталась схватить Вовку. Победила молодость. Вовка оказался резвее, и через секунду мы уже выскочили из комнаты. — Вы же всё равно вернётесь, попЫ самозваные! — кричала нам бабка вслед. — Я вас так отлучу от церкви, что ваши пОпы распрощаются с вечным покоем! Наш побег длился недолго. На крыльце нас перехватил дед. Он как раз возвращался домой. Услышав грохот и топот, он принял позу голкипера и когда распахнулись двери из сеней на крыльцо, он был уже готов. Когда он вернул нас домой, бабка уже подняла книгу и лампадку. Со стороны это выглядело странно. Для деда странно. — Я смотрю ты уже совсем выздоровела, — дед с подозрением посмотрел на бабку. Та пыталась задуть дедову махорку в лампадке, но получалось только ещё хуже. — Да чтоб вас! — встала она с кровати и прошла на кухню. Затем она вернулась и взяла икону. Вернула её на место вместе с лампадкой. Взяла книгу, которую я использовал для исцеления и, сев за стол, открыла её. — Может, скажешь чего-нибудь? — дед сел напротив. — Ещё утром валялась без сил, а сейчас… — Выздоровеешь тут, — бабка листала страницы. — Когда тебя живьём отпевать начнут, вмиг выздоровеешь. Вечный покой вам только сниться теперь будет. Бабка сурово посмотрела на нас с Вовкой, а дед всё ещё ничего не понимал. — Вот оно где, — бабка остановилась на одной странице. — Рецептом борща отпевали, ироды. Чуть позже бабка рассказала деду, что произошло. Затем мы с Вовкой рассказали, что мы именно делали. После нам уже объяснили, что Никитична умерла, а не уехала. И батюшка не лечил её дымом. — Но я тебе вот что скажу, — наклонилась бабка и зловеще промолвила. — Ты нашёл самое страшное заклинание из всей поваренной книги. Я ничего не понял. Вовка тоже удивлённо хлопал глазами, и даже дед ничего не понял. Бабка продолжила. — Когда вырастешь, попадёшься ещё на него. Найдётся такая, которая так мясо обмоет и разрубит, мозгов тебя последних лишит, что душу свою отдашь. Но я всё равно ничего не понял. Потребовалось ещё много лет, чтобы снова столкнуться с этим заклятием и вспомнить бабкины слова. © Андрей Асковд