Брат Мишаня был всего на три года старше. Он уже ходил в школу и казался маленькой Светке совсем взрослым. У него был кожаный ранец и учебники с картинками, ему можно было до вечера играть с мальчишками в футбол и ездить на велике к озеру.
И это самое озеро решило однажды не отпускать его назад к Светке.
…
Первая лавина обжигающего душу ужаса обрушилась на Свету, когда она увидела, как побелели мамины пальцы, впившиеся в телефонную трубку. Потом ее рука, как-то неестественно вздрогнув, вдруг беспомощно провисла, и белые пальцы разжались странным брезгливым жестом, словно избавляясь от чего-то гадкого и назойливого.
Света смотрела на маму и не узнавала ее: крупная свежая румяная мама вдруг скукожилась и посерела, взгляд застыл где-то над Светиной головой. Потом мама застонала, как раненое животное, и Света почувствовала, что мир никогда больше не будет прежним, что-то в нем сломалось. Навсегда.
Она хотела броситься к маме, обнять, успокоить, но ноги не слушались. Хотела
крикнуть, позвать, набрала воздух в легкие и застыла так, не сумев выдохнуть.
Это ощущение давления в груди осталось с ней потом на долгие годы: каждый раз испытывая страх, чувство потери или одиночества, Света как будто не могла выдохнуть. Внутри становилось тесно, пекло, пульсировало, не слушались ноги, пропадал голос.
…
Мир ребенка — это пространство, созданное родителями. Счастливы взрослые — счастлив ребенок, они сильны и уверены в светлом завтра — и малыш растет с чувством безопасности и душевного комфорта.
К сожалению, где-то землетрясения превращают в пыль целые города, где-то война стучится в окна уютных квартир, где-то болезнь безжалостно забирает самых близких и дорогих. Даже любящим и заботливым родителям не всегда удается оградить детей от трагедий и боли.
Все беды, которые переживают взрослые, отзываются в детях пугающим эхом, сотрясают безоблачность детства, сеют неуверенность и страх.
…
Что и как там произошло, сестренка понять не могла. Только потом Мишаня почему-то долго лежал на столе в новенькой школьной форме, такой красивый и спокойный, а все вокруг кричали и плакали.
Отец поседел за ночь и все рвался куда-то бежать, грозил кулаками так, что соседским дяденькам постоянно приходилось хватать его за плечи, усаживать на место и совать в трясущуюся руку граненый стаканчик. После водки он затихал ненадолго и отворачивался, а Света не могла понять, куда он так странно смотрит.
Мама же молча суетилась на кухне, кормила людей, которые все шли и шли к ним в дом посмотреть на Мишаню. Время от времени мама подходила к столу и аккуратно промакивала платочком капельку воды, которая вытекала из Мишкиного носа.
А потом деревянную кроватку, в которой брат спал на столе, зачем-то закрыли крышкой. И тут мама обмякла и снова завыла, как раненый зверь.
Ужас сковал Свету. Заложило уши. И дальше все было, как в немом кино. Четверо мужчин подняли Мишаню и унесли. Еще двое держали отца, который снова разбушевался. Женщины вели маму, ее лицо было искажено невыносимым страданием.
…
Сколько времени прошло с тех пор, когда вся вереница людей в черном вытекла из их дома, Света не знала. В комнате был беспорядок, только стол, на котором недавно лежал Мишка, был как-то торжественно пуст и чист.
«Так нельзя! Нельзя! А как же друзья, учебники, велик? Как же я?! Без него. Одна!»
И Света помчалась через пустырь к кладбищу, по раскаленному песку босиком, убегая от жутких картин в своей голове, от одиночества и беззащитности. К еще более жуткой действительности, в которой Мишки больше нет, но есть опасность, тревога, страх.
Песок жег босые детские пятки, камешки и колючки впивались в кожу. Сзади с лаем приближались уличные собаки, голодные и злые. Пустырь казался Свете бескрайней пустыней, воплощением ада на земле, геенной огненной, про которую рассказывала бабушка.
Зной снаружи ничто по сравнению с пожаром внутри. Испепеляющая боль. Испепеляющий страх. Испепеляющее одиночество.
Разве могло поместиться в детской голове, что братика, с которым Света играла еще неделю назад, повезли закапывать в землю?..
…
А дальше снова как в кино — кадр сменился.
Защищая детскую душу, память заботливо стерла все воспоминания тех дней. Через год после Мишкиной гибели родился новый братик, потом еще сестренка. Светка нянчила их, как-то отчаянно любила.
Прошли десятки лет. У всех троих уже давно дети, внуки. Жизнь каждого провела своим путем, вылепила характер, судьбу, окружение. Несмотря на годы и расстояния, Светлана всегда чувствовала ответственность за «малышей», переживала, помогала, была на связи.
…
Сегодняшний мир стремительно перестает быть мирным. Там, где живет брат, сейчас стреляют, гудят тревожные сирены, уходят на фронт соседи.
Жизнь Светланы в очередной раз превратилась в кошмар. Словно хвост огнедышащего дракона, тянется за ней страх.
Он всегда был рядом. В разных обличьях, в разных местах и ситуациях она чувствовала его раскаленное дыхание. Каждый раз горела под ногами земля, как тогда на пустыре, ведущем на кладбище. Каждый раз сжимало в груди и темнело в глазах.
Так было, когда жутко кричал отец, если она опаздывала на минуту. После Мишкиной смерти он до конца не справился с болью — с предельной строгостью следил за каждым шагом детей, ругал за малейшую провинность.
Так было, когда первый муж, дыша перегаром, лез на нее с кулаками, добивался покорности насилием.
Когда злые люди бесцеремонно вторгались в ее жизнь, давили грубостью и хамством, перед которыми она терялась и робела.
Так было, когда один за другим за неделю ушли родители. Ушли в ту самую пустоту, где их давно ждал Мишка. Ушли. А она осталась. Одна. И хотя была семья и собственные дети, страх сделал горе безутешным, отчаянным, разрушительным, на долгие годы парализовал желания, размыл все краски жизни.
…
И сейчас, когда время требует определиться с позициями и мнениями, Света в ужасе наблюдает, как рушатся семьи и дружбы, как политические взгляды побеждают любовь, и близкие становятся чужими.
Ей кажется, что какая-то злая сила опять пытается забрать у нее любимых, обречь на одиночество.
Страх, который всю жизнь мчался за ней, как голодные злые собаки тогда на пустыре, теперь заполнил все пространство. Он в пугающих новостях и исковерканных фактах, в холодных коротких созвонах с теми, с кем раньше можно было часами напролет говорить по душам, он в постоянных опасениях, что простая встреча с соседями в лифте или с знакомыми в магазине может превратиться в конфликт вселенского масштаба на политической почве.
Страх сковывает Свету все больше, силы покидают ее,..
продолжение - http://векторная-психология.рф/sistemno-vektornaja-psihologija-jurija-burlana/dyxanie-smerti/
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2