Только в процессе работы я поняла, насколько это страшное место. Диспансер располагался на краю городка, подальше от людских глаз. Туда свозили немощных, душевнобольных и парализованных стариков со всей области. Некоторых пациентов навещали родственники, но в основном это были брошенные и забытые люди. Тот, кто умел ходить, хоть как то приспособился к своей несчастной жизни. Им предписывали так называемую трудотерапию — выполнение посильной работы. И такие пациенты понемногу обретали человеческое существование. Лежачие же страдали неимоверно. Им каждому нужна была нянька, а где их взять? Вот и валялись они в душных палатах как овощи. Однажды ночью сторож обнаружил у ворот подкидыша — старика. Документов при нём не было никаких. Человек был немым, беспомощным, оборванным. Конечно же, его на улице не оставили. Впоследствии о старике никто не спрашивал, не искал, даже в милиции о нем ничего не знали. Меня попросили присмотреть за новым пациентом. Я, помимо прочей работы, должна была кормить старика с ложечки, перестилать его постель, купать его. Нянечки постарше им брезговали и побаивались его. Надо сказать, небеспочвенно. Старик был необычным: грузное, крупное тело, лысая голова, грудь, спина и ноги заросли густыми седыми волосами. Рот скрывался под такими густыми усами, что старика даже трудно было кормить. Но особенно впечатляли глаза – зеленые, удивительно прозрачные, глубоко посаженные, они колко, властно, недоброжелательно глядели на людей из-под седых сросшихся бровей. Его нарекли Иваном. Он был абсолютно инертен. Послушно открывал рот, когда я кормила его супом, безмятежно позволял себя переодеть, и это притом, что в глазах его читались непоколебимая воля и властность. Когда я однажды решила состричь ему усы, чтобы не мешали во время еды, он так злобно глянул, что я выронила ножницы. Тело деда Ивана, несмотря на старость и паралич, выглядело здоровым и мощным, и врач недоумевал, почему же старик не ходит и не говорит, и вообще, откуда он взялся? Я постепенно к нему привыкла и даже почему-то прониклась симпатией. Приносила из дому засахаренное старое варенье и баловала его сладким чайком. В эти дни в нашу семью приехала из России моя родственница — тетка Марина. Приехала на родину умирать. Врачи обнаружили у неё цирроз печени, и уже в животе начала скапливаться жидкость. Тетя Марина была вовсе непьющей, поэтому мы недоумевали, откуда у нее мог взяться цирроз. Тетя придерживалась строжайшей диеты, но выглядела плохо — одутловатое лицо с желтой кожей. До слез было ее жалко, молодую еще женщину. И вот однажды сидела я на работе рядом со своим подопечным Иваном и кормила его бульоном. Старик глотал ложку за ложкой, и тут меня словно прорвало: «Вот ты сидишь тут, старик, не двигаешься, не говоришь и проживешь еще сто лет никому не нужный, а тетка моя молодой в могилу должна сойти. Где справедливость? У нее же дети!» И разревелась. Тут произошло невероятное – старик заговорил: «Не плачь, а послушай…» Я от испуга и удивления замолчала, а он продолжал: «Ты ко мне отнеслась по-человечески, и тебе я помогу. Возьми наволочку с моей подушки и забери домой. Ни в коем случае ее не стирай. Сшей подушку, набей пером, добавь шишек хмеля, травы полыни и еще вот это…» Дед вырвал у себя на груди несколько волосков, протянул мне и продолжал: «Никому ни говори, что подушка с секретом, и спать абы кому на ней не давай. Только болящим да умирающим ее под голову клади. С помощью подушки этой сможешь троих умирающих к жизни вернуть». Я робко смотрела на седые волоски, сомневаясь, но, заглянув в глаза Ивана, поняла, что он говорит правду. Домой летела как на крыльях. У меня впереди был выходной, и я планировала сделать все, что насоветовал дед. Слава Богу, было лето, и я быстро нашла полынь и хмель. Распоров старую подушку из гусиного пуха, положила туда и растения, и волоски, потом зашила ее, надела Иванову наволочку и оставила на кровати тети Марины. Утром она проснулась какая-то странная. Весь день с нами не разговаривала, а потом рассказала вот что: «Страшный и чудный сон приснился. Будто иду босая по скошенному полю. Сухая стерня колет ноги. А за мной бредет старуха, худая, черноволосая. Руки тянет, словно схватить хочет, но приблизиться не может. Потом смотрю, конь бежит навстречу. Красивый такой, высокий, серый. Гляжу на него и думаю: «Вот бы оседлать его. Тогда бы скрылась от этой страшной старухи». Совсем не подумала, что никогда в жизни не ездила верхом. А конь подскочил ко мне, и я сразу оказалась у него на спине, без седла. Мы помчались сквозь сильный ветер. Вскоре копыта коня оторвались от земли, и я уже летела меж облаков. Старухи уже не было видно, зато внизу открылся странная картина. На земле у костров сидели, прохаживались, занимались разными делами люди. Я рассмотрела внимательнее и поняла, что это казаки. Одни, шутя, дрались на кулачках, другие чистили оружие, третьи что-то варили в котлах. Парни подняли головы и увидели меня. — Гляди-ка, опять к нашему атаману гости летят, – сказал один. И я тут же оказалась на земле, возле просторного шалаша, где меня встретил здоровенный седой старик, лысый и усатый. Сильной рукой он втолкнул меня в свое жилище, прохладное и полутемное. Усадил на топчан. Зажег пучок травы. Меня окутало облако ароматного дыма. Старик схватил огромный тесак, воткнул мне в живот и распорол сверху донизу. Но боли я не почувствовала. Просунул руку в брюшину и вытащил оттуда двух огромных жаб!» — Скажи, тетя, а как выглядел этот атаман? – спросила я. — Угрюмый, мускулистый, зеленоглазый, брови срослись на переносице, глядит строго. Я промолчала и решила расспросить Ивана обо всех этих фокусах. Но, придя на работу, узнала странную новость – Иван пропал. Его кресло оказалось пустым, но медсестры на посту не заметили, как он уходил. В палате была открыта форточка, но не мог же он туда протиснуться, да и как спуститься с третьего этажа? Пришел ниоткуда и ушел в никуда… Озадаченная, я вернулась домой, гляжу, а тетя-то повеселела: «Уже два дня не болит ничего. Даже есть захотелось, я с таким аппетитом вареников откушала! Может, и правду люди говорят, что перед смертью легчает». Но никаких признаков скорой кончины мы не наблюдали. Раздутый теткин живот через неделю пришел в норму, и отвратительная желтизна лица стала исчезать. Я поняла, что дед Иван не обманул. Подушка тете уже была не нужна, и я убрала ее подальше, на антресоли. Тетушка прожила у нас еще два месяца, попутно обследуясь в местной больнице. Диагноз «цирроз» ей оставили, но жидкости в животе уже не нашли и сказали, что болезнь остановилась. Умирать она «передумала» и из еды почти ни в чем себе не отказывала, разве что не ела жареного и соленого. Потом снова беда на нашу семью свалилась. Мой двоюродный брат Сергей, болевший сахарным диабетом, вовремя не сделал себе укол и впал в кому. Я про подушку Ивана вспомнила и уговорила медсестру положить ее под голову брата. Она не соглашалась долго, но все же уступила просьбе. Через несколько часов Сережка пришел в себя. Я не стала расспрашивать его ни о чем, решила, что сам все расскажет. Он ничего не рассказывал, просто нарисовал карандашом бегущего по степи серого коня. Мне и без слов все стало ясно. И такое любопытство взяло! Кто такой этот атаман — знахарь? Зачем появился в моей жизни? Куда исчез? И я нарушила запрет. Ночью положила подушку под свою голову. Меня начал обволакивать запах полыни и свежего сена. Я и вправду увидела серого коня, и он привез меня к атаману. Старик удивился, глядя на меня, а когда узнал, что пришла к нему из чистого любопытства, пришел в ярость: «Вот дура, баба! Говорил же тебе, что троих человек от смерти можешь спасти, а ты из-за глупого интереса подушку испортила!» Я и моргнуть не успела, как он схватил меня за нос и с силой сжал пальцы. Проснулась от жуткой боли. Мой нос распух и искривился. В зеркало страшно глянуть. Неделю не могла на улицу выйти с такой «красотой». Вот так проворонила свое чудо. До сих пор жалею, что не спасла еще одну жизнь. А подушка после этого больше не навевала целебных снов
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 22
А цирроз бывает и у непьющих. После гепатита, и от некоторых лекарств, например , парацетамола.
Спасибо автору.