Сиськи обвисли, потухли глаза,
жопа скуёжилась, вниз уползла. Радости меньше, упрогости нет,
ведь только недавно всё было,
теперь уже нет.
И муж как-то странно
смотрит уныло,
не радует тело
и внешность Богини.
Богиня старается дюже, кряхтит. Педали всё крутит,
а у его не стоит...
И крутит, и мутит, крема дорогие, труселя кружевные, пироги заливные.
А он всё сидит
и нервно твердит:
не такую я брал
и видал не такую,
и хочется мне теперь молодую...
А баба дурында! Вспотела и взмокла, не ест и не пьёт. Забыла, как звали
и сено жуёт.
Вес потихоньку начал сходить,
и морда от жира
не так уж блестит. Глаза провалились, перестали блестеть. И нечему пёрднуть,
и нечему бздеть.
А наш-то пи