Никола́й Никола́евич Ге— русский живописец и рисовальщик, мастер портретов, исторических и религиозных полотен. Изредка выполнял также скульптурные работы.
Несмотря на близость Ге к передвижникам,его собственные творческие искания далеко выходят за пределы реалистической живописи. Попытки классифицировать творчество Николая Ге и вписать его в рамки определённого направления обречены на провал: как считают исследователи, он всегда либо опаздывал, либо опережал массовый вкус, оставаясь одинокой фигурой не только в русском, но и в европейском искусстве. Нередко индивидуальная экспрессивная манера Ге(в особенности — при разработке евангельских тем) казалась современникам неумелой или небрежной, однако, с ретроспективной точки зрения, Николай Ге воспринимается как гениальный новатор.
В России картина художника [«Тайная Вечеря»] имела громкий успех. Её неистово превозносили и столь же рьяно ругали (хотя бы за то, что Христа художник сделал похожим на запрещённого в России Герцена). Николаю Ге сразу же дали звание профессора Академии (причем минуя промежуточное звание академика — случай редчайший), а приобрести картину «Тайная вечеря» изъявил желание император Александр II.
Главной темой его позднего творчества станут последние дни жизни Христа, а целью — разбудить равнодушие современников: «Я сотрясу все их мозги страданием Христа». Но его новая манера шокировала публику. И если бы тогда существовала статья «за оскорбление чувств верующих», Ге мог бы быть осуждён. Чего только не писали о нём: что мастер «растерял свой талант и работает его остатками». Что картины Николая Николаевича Ге — «ложь, не имеющая оправдания» и карикатура, что Христа он представил «чуть не свирепым заговорщиком и неумолимым дикарём» и — коронное! — что эти работы «писаны не для русского народа». Полотна мастера снимали с выставок, запрещали делать с них репродукции,их отказывался покупать возмущённый до глубины души Павел Третьяков. «Я устал защищать ваши картины, Николай Николаевич», — скажет Ге Крамской.
«Я художник. Этот дар дан не для пустяков, не для удовольствия и не для потехи; дар для того, чтобы будить и открывать в человеке, что в нем есть, что в нем дорого,но что заслоняет пошлость жизни».
«В живописи, как и в рисовании, нельзя научить другого: каждый сам должен отыскать в себе, что ему нужно».
«До зарезу хочется посмотреть Рафаэля. А Эрмитаж требовал фрака, которого зачастую не было, и позволения, которое с трудом добывалось».
«Я делал печь бедной семье у себя в хуторе, и это время было для меня самое радостное в жизни. И кто это выдумал, что мужики и бабы, вообще простой люд, грубы и невежественны? Это не только ложь, но, я подозреваю, злостная ложь. Я не встречал такой деликатности и тонкости никогда нигде…»
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев