Шумахер оказался блестящим организатором, неплохим бизнесменом, а главное – расчётливым практиком, отлично понимавшим, что соловья баснями не кормят. Читай: библиотеки, помимо сумм из казны, должны иметь собственные источники доходов. О них Иван Данилович немало и порадел, заведя при Академии типографию, переплётную, камнерезную и гравёрную мастерские. В немалой степени о видах тогдашнего Петербурга мы можем судить по гравюрам Михаила Махаева, печатавшимся в созданных Шумахером мастерских.
Два медведя в академической берлоге
Однако вышла ссора между Иваном Шумахером и Михаилом Ломоносовым. Ломоносов, как говорил один известный романтик, «наше всё». Расцвет «культа Ломоносова» пришёлся на послевоенные годы, когда чистокровный немец Шумахер по определению обладал своего рода «презумпцией виновности». Затем, в 90-е годы, маятник неизбежно пошёл в другую сторону – в некоторых «трудах» Ломоносов представал, чего греха таить, заурядным кляузником и доносчиком.
Шумахер, несопоставимый, разумеется, по уровню дарования с Ломоносовым, тоже был далеко не подарок. Казну, сообразно своей фамилии, «обувал». Но в России, где, как известно, «воруют все», за исключением разве что немцев, вроде «честного Сиверса», екатерининского губернатора, до копейки сдававшего полученные взятки в казну, что лишь подтверждает правило.
«Родных человечков» – по крови – на хлебные места и на учёбу Шумахер тоже пристраивал. Правда, в абсолютном большинстве у тогдашних русских людей, как бедных, так и богатых, по разным причинам особого стремления к наукам не просматривалось. Мальчишка из Холмогор – великое исключение. Мальчишка этот и вырос в настоящего русского медведя (тут равно важны оба слова!) – и телосложением, и характером. А русский характер, как известно, по основным параметрам абсолютно противоположен немецкому – отсюда, во многом, и любовь-ненависть между нашими народами, «заклятыми друзьями».
Одним словом, уличил Ломоносов Шумахера в казнокрадстве. Правда, и Ломоносова, что тоже известно, к ангельскому чину причислить затруднительно. Пил, и пил крепко – об этом пишут многие мемуаристы. Руки – между прочим, весьма тяжёлые – распускал. Так, знаменитое «академическое дело», по итогам которого побывавший под арестом Шумахер был признан виновным в растрате «казённого вина» на сумму 109 рублей, во многом, как считают историки, выросло из соответствующего «сигнала в инстанции» Ломоносова.
Однако что было, то было: двум медведям в одной берлоге ужиться трудно. Снизойдём, по-старинному говоря, к обоим: общечеловеческий закон, требующий помнить о давно ушедшем человеке по преимуществу доброе, никто не отменял. И «презренной», по слову классика, пользы своему новому Отечеству Шумахер принёс много. Будем же помнить о ней.
Комментарии 13