Фильтр
Все темы

Ключик для бабушки

В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня. Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как «Венксинг» копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому. — А вы любой ключик можете сделать? — спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками. — Любой, — подтвердил я. — И такой, чтобы попасть в детство? Руки мои дрогнули, и «Венксинг» умолк. — Зачем тебе такой ключ? — спросил я. — Разве ты и так не ребенок? А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленьки

На поклон к матери...

Анна Николаевна стояла у калитки и ждала своих сыновей. Она сильно нервничала и теребила в руках белый платок. Боялась того, как пройдет их встреча.

Годовщина

-Мам, мы не сможем приехать. Дети приболели - позвонил сын. Анна растерялась - Ну как же, сынок, ведь нельзя так. Все таки годовщина, помянуть надобно. Но хоть один приедь - взмолилась она. - Нет, прости, не могу я - сказал он, а где то на заднем плане смеялись дети, его больные дети. Анна аккуратно нажала на отбой и с тоской оглядела накрытый стол. Сил убирать все это не было и она шаркая ногами пошла в другую комнату. По привычке прилегла на диван и глядя на аккуратно заправленную постель, где двадцать лет лежал ее парализованный муж и по многолетней привычке заговорила. - Опять Валя нашего с тобой сыночка Мишу не пустила. Вот скажи, Вань, как его угораздило на ней женит

А у Вас висел такой?

Дети вины не несут

Бабку Веру в деревне не любили, потому что она сама людей не жаловала. И «не жаловала» – это наиболее безобидное, что можно было бы сказать. Не любила она людей, ненавидела просто. В этом мнение всех деревенских было единодушным.

Неправильная бабушка Таня.

- Мамочка, я не хочу к бабушке Наде ехать, - Алиса лепила из пластилина и слушала, что говорят родители.

«Ишачь, ишачь, ни выходных, ни проходных...»

Отец, утопая в заботах и хлопотах, редко брал в руки гармонь, а ныне в кои-то веки дорвался: играл и пел, глуша похмельные муки песней, и томила отца одна кручинушка: когда же, дышло ей в рот, откроется треклятая винная лавка, где бы взять чекушечку и поправить дурную башку. Иначе же пропадёшь, словно ямщик в степи метельной… – Вся душа-а-а д-моя пыла-а-ает, вся душа-а д-моя гори-ит... – лихо пропел отец, а мать, перемывая посуду на кухне, согласно кивала головой: – Чо верно, то верно, горит душа твоя, винопивец. Да зашлась бы синем полымем, до пепла прогорела бы и раздулась ветром... Отец после игривых переборов, вдруг затеял иную пе

Вам письмо

Миша, улыбаясь, шел по улице. Все сегодня было хорошо – и Светка, порхающая по квартире в красивом, цветастом платье, и то, что родители уехали на дачу до осени, и то, что Василий Павлович, преподаватель из института, был так добр, что простил Мише пару ошибок на экзамене. Теперь, кажется, все. Сессия закрыта. Впереди еще много учебы, дежурства в больнице при институте, но это потом. А пока лето врывалось в томящийся от усталости, шумный город, высушивало дворы, душно разливалось сиренью и калиной; шиповник на клумбах пестрел яркими, темно- красными цветками, а мороженое таяло в стаканчике, приятно охлаждая ладонь… -Ну? – Света стояла в прихожей, замерев в ожидании. – Как? -Сдал

Я бывший сын.

Когда приходил дядя Валера, Митька всегда боялся, как чувствовал, что он плохой. Мама обычно перед его приходом прихорашивалась. Платье открытое надевала, глаза подводила. Митьку тогда она не замечала, словно его и не было рядом. Брызгала на себя сладкими духами, от которых у Митьки подступала тошнота. Потому, что он уже чувствовал, что скоро придет этот дядя Валера. По хозяйски пройдёт в комнату, широко ставя ноги в грязных ботинках. Пройдёт, как хозяин, и на мать взглянет по хозяйски, даже шлёпнет её. Потом сомнёт её тонкое платье большими руками. И мамка начнет оглядываться - не видит ли их Митька? - Что дёргаисся? Дома что ль кутёнок твой? Что во двор не могла выгнат

На рассвете приснился мне дом.

Мой родной отголосок из детства. Где по лужам да в дождь босиком. И дружили мы все по соседству Там в обед огурец и картошка. А на полдник стакан молока. Я так жадно гляжу из окошка. «Выходи!» - мне кричит детвора. Вновь бегу по камням и опилкам. Пирожки по карманам - для всех! И бинты - разбитым коленкам, Всё ведь было: и слёзы и смех. В доме пахнет дровами и мамой. И ромашковым счастьем звучит. Где счастливым я был самым самым... А будильник вернуться велит. Но глаза не откроются сразу. Сон за краешек крепко держу. Умоляю вселенский я разум: Сохранить то, чем так дорожу! Автор Ольга Боргозано
Показать ещё